Юноша посмотрел на девушку, ухмыльнулся и попытался сгрести ее в объятья. И тут же покатился по земле, сопровождаемый заливистым смехом, переходящим в тявканье. Над ним стояла лиса. Обычная лиса. С пятью хвостами…

В Вернал охотники вернулись только на следующее утро. Кроме спасателей, к месту битвы прибыли еще и шериф с помощником и двумя маршалами, которые решили Сашку задержать, а Вауыгрра собирались усыпить. Отказались от своего намерения они лишь после того, как оба маршала потеряли сознание, помощник шерифа оказался лежащим на земле, и волчьи клыки аккуратно, но крепко держали его за пах, а сам шериф, глядя в ствол пистолета, согласился вызвать фэбээровцев с Фаланом О'Рафферти во главе.

Но от защитников было немного толку. Разумеется, они освободили обоих охотников от каких бы то ни было обвинений и подозрений, но… Но на этом их помощь, собственно говоря, и закончилась. Ну, разве что еще предоставить Сашке и Вауыгрру автомобиль и помочь собрать снаряжение…

— …Вы уж на нас зла не держите, парни, — Падди виновато наклонил голову. — Начальство приказало заниматься зачисткой в Вернале. Мы Даже вашего товарища только до самолета довезли. А там уже двое из Курии: сами забрали в самолет, и гуд бай…

— Да ладно, — Александр похлопал ирландца по плечу. — Не переживай. Ma ta rud ar bith, os rud e intercede Naomh Padraig![36]

Тот просиял от упоминания национального святого и долго взахлеб желал Сашке и Вауыгрру удачи, много-много счастья, погибели всей нечисти вообще и Зандора в частности, покладистую жену одному охотнику и симпатичную волчицу — другому, обоим — не менее десятка ребятишек и вообще — всего самого-самого хорошего, и долго махал им рукой…

…В первом же попавшемся на дороге поселке Сашка позвонил по телефону, который дал ему Тень. После третьего гудка трубку сняли, но ни «здравствуйте», ни «алло» охотник не услышал. Он произнес кодовую фразу.

На том конце провода помолчали, затем твердый голос спросил:

— Где вы находитесь?

Сашка назвал номер шоссе и название поселка. Снова пауза:

— В двадцати милях от вас будет заправка с закусочной. Приезжайте туда. Вас ждут…

…В закусочной — странном ублюдке незаконной связи Макдональдса и Кентуккийского цыпленка не было ни одного человека. Александр уселся за стол. Официантка — замотанная женщина средних лет — лениво сообщила:

— С собаками не положено. На двери табличка висит. Слепой?

— Нет. И зрячий, и грамотный.

Всем своим видом официантка давала понять, что, пока Вауыгрр остается у стола, она обслуживать не будет.

— Значит, так. Сейчас вы назовете мне имя, фамилию и адрес хозяина. Я подам на него в суд за то, что он лишает меня обслуживания без оснований.

— С собаками нельзя, — повторила официантка. — Мы предупреждаем…

— А с волками?

— Что «с волками»?

— С волками обслуживают? Про них у вас на двери ничего не сказано, — задумчиво произнес Сашка, помолчал и поинтересовался: — Мясо у вас есть?

— Волк? — недоверчиво спросила официантка.

Она наконец вышла в зал и, подойдя к столику, критически осмотрела Вауыгрра.

— Тоже мне, волк! Видала я волков… Да он на волка и не похож совсем… Кобель со свалки…

На этих словах она осеклась, потому что волк наконец понял, что обсуждают его. Он встал, поднял дыбом шерсть на загривке, оскалил великолепные клыки, а потом, задрав морду к потолку, завыл, да так, что у официантки подкосились ноги. Не поймай ее Сашка — она бы рухнула на пол.

— Мясо? А какое он больше любит? — зачастила она, когда вновь обрела дар речи. — А гамбургер сырой он будет? Или ему лучше курицу?

«Гамбургер» — это кто?

«Это не „кто“, а „что“. Котлета из говяжьего фарша».

«А просто куска говядины у нее нет?»

«Похоже, что нет. Ну, фарш или курицу?»

«Птиц ешьте сами».

— Он будет гамбургер. Три гамбургера.

Для себя Александр заказал чизбургер и кофе. Официантка принесла все почти мгновенно и из-за стойки с опаской наблюдала, как волк расправляется со своей порцией. Видимо, она убедилась, что сегодня не послужит добавлением к рациону Вауыгрра, а потому осмелела и предложила на десерт пирог с ежевикой, «домашний, прямо как у мамы»!

Сашка не помнил, готовила ли его мама хоть раз пирог с ежевикой, а Вауыгрр высказался в том смысле, что если бы его мама хоть раз принесла ему с охоты в качестве добычи пирог, то он съел свой собственный хвост. Но пирог был и в самом деле вкусным, так что побратимы уничтожили его в один момент и, переваривая, прикидывали, осилят они еще один или все-таки заказать два?

Именно в этот момент официантка вдруг снова занервничала:

— Слушай, парень, я бы на твоем месте рассчиталась и сматывалась отсюда поскорее.

— А что случилось?

— Вон они случились, — официантка показала взглядом на компанию байкеров, радостно заруливавших на заправку. — Полезут ведь…

— Ко мне или к нему? — Сашка показал на волка. — И в том и в другом случае они здорово ошибутся.

— Парень, я же тебе в матери гожусь, — сказала вдруг официантка подобревшим и помягчевшим голосом. — Ну что ты один против них сможешь? Ну, ты что, Джеки Чан, что ли? И волку твоему достанется. Видал, сколько их?

Она вдруг решила, что понимает причину задержки парня, и, придвинувшись ближе, решительно прошептала:

— Если нет денег — плюнь! Потом как-нибудь сочтемся. Уходи, пожалуйста…

Последняя фраза явно запоздала. В кафетерий гомоня и гогоча заваливались благоухающие пивом байкеры. Один из них — здоровяк, громогласно потребовавший выпивки, — соизволил заметить Вауыгрра.

— Спорим, я его голыми руками? — гордо спросил он, показывая на волка. — Вот прямо сейчас!..

«Брат, мне его „прямо сейчас“ убить или потом?»

— Послушайте, не трогайте моего волка.

— Кого? — изумленный хор нескольких голосов. — Это чего, волк, да?

— Да, это волк. С Аляски…

— Во, я сейчас волка — голыми руками! Э-эх! — и тут же грозный рев сменился каким-то жалобным скулежом. — Пусти…те! Прикажи…те ему отпустить… пожалста…

Вауыгрр сидел, не шевелясь, и держал бородача именно за то, из-за чего тот и скулил так жалобно. Волк легко прокусил кожаные штаны, сжал зубы, и теперь байкер боялся даже слегка пошевелиться, чтобы ненароком не лишиться половых органов…

«Брат, давай мы их убьем, пожалуйста? Знаешь, как противно его держать? Он же не мылся неделю, не меньше!»

— Эй ты! А ну, убери своего пса! — возмущенный окрик и занесенная над головой табуретка…