Его неровное дыхание в холодном воздухе изморосью оседало у рта. Ли быстро уходила от него. Когда она была уже у ворот дома, он окликнул ее.

Эс-Ти пошел за ней, но, когда вошел во двор, она уже скрылась в доме. Навстречу выбежал мальчик, прося позволения поиграть с Немо и угостить горстью копченой рыбы.

Эс-Ти смотрел мимо него на дом. Он просто безмозглый болван — ведь он прекрасно знал, почему у нее не осталось душевного тепла. Эс-Ти стоял, беззвучно ругая себя, а потом пошел за мальчиком в сарай.

Эс-Ти думал, готов ли он пересечь Ла-Манш? Наверное, нет! Все эти недели невыносимой тряски в открытом экипаже, когда он мог сосредоточить внимание на неподвижном ландшафте, ничто по сравнению с адской мукой корабельной койки в неспокойном море.

Он пожалел, что не принял порошок, купленный у шарлатана-аптекаря. Когда Эс-Ти открывал глаза, все качалось и падало перед ним; он чувствовал каждое движение корабля. Его внутренности словно прилипли к горлу. Казалось, чья-то огромная рука душит его, подбрасывает и сжимает с неумолимой силой.

Вдруг чья-то нежная ладонь коснулась его щеки и виска. Свежий приятный аромат отогнал неприятные запахи.

— Вы взволнованно дышите, — сказала Ли. Опираясь на переборку, она обтерла ему лицо душистой водой. — Попытайтесь успокоиться.

Он так сильно схватил ее за руку, что ей стало больно.

— Спокойнее, — приговаривала она. — Спокойнее.

Ли с большим трудом приготовила отвар папоротника на палубе в чугунке. Но он не мог удержать ни одного глотка.

Капитан маленького суденышка, занимавшегося контрабандой, вошел внутрь и заглянул через ее плечо в койку.

— Разрази меня гром. Я повидал, как людей разбирало от рома, но чтобы так — не приходилось. Наверное, это не просто морская болезнь.

Ли погладила рукой его влажный лоб.

— Не пытайтесь говорить. Закройте глаза, вам нельзя говорить.

Он издал звук, похожий на сдавленное всхлипывание, которое заглушило судорожное свистящее дыхание. Ли вспомнила ту толпу пассажиров, страдавших от морской болезни, когда в первый раз ехала через Ла-Манш во Францию. Но Сеньор оказался намного в более тяжелом состоянии. На палубе корабля он перенес еще один тяжкий приступ. Ли помогла ему перебраться в каюту.

— Я не понимаю, почему он так тяжело переносит качку, — проговорила она, гладя его лоб. — Не понимаю, что это за болезнь. Конечно, все зависит от выносливости…

Капитан возразил:

— Это красиво звучит — про выносливость. Вы образованный молодой джентльмен, да? — Он поглядел на руку Ли и затем улыбнулся: — Вы его «приятельница»?

Ли перестала гладить лоб Сеньора. Тот перевернулся на бок с тяжелым стоном.

— Живи и давай жить другим — так я считаю! Может быть, мне и самому понравился бы симпатичный мальчишка! — Капитан поднял локон, упавший ей на ухо.

Ли дотронулась до рукоятки кинжала, спрятанного под курткой. Но не успела его достать, как Сеньор сделал резкое неожиданное движение, и капитан был крепко схвачен за полы куртки.

Он так сильно тряс капитана за лацканы жилета, что пуговицы полетели на пол.

— Успокойтесь, — произнес капитан, — вы больны.

— Но я не мертв, — прохрипел Сеньор.

Капитан с улыбкой освободился от его хватки.

— А вообще-то у меня все равно нет времени на всякие пустяки. Уже показался Клифф-Энд. Я больше к вам не ходок. Вы — дружки, и ступайте на берег вместе со своим цирковым зверем как можно быстрее.

Когда они наконец сошли на берег, Эс-Ти упал на колени и наклонился к земле. Он слышал голоса вокруг себя: тихие перекликания контрабандистов, объяснения Ли относительно Немо и их багажа; слышал, как волны бьются о галечный берег. Кто-то бросил рядом с ним два меча.

Ему хотелось одного: оставаться как можно дольше недвижным. Как чудесно ощущать землю! Земля его спасла.

Над головой зазвучал тихий голос:

— Монсеньор, говорят, здесь есть телега. С нашим багажом мы сможем доехать до города.

— Город. Что за город?

— Город Рай. Мы высадились неподалеку от Рая.

— Дай мне поспать, — пробормотал он.

— Они уедут без нас, монсеньор. Они не станут терять время из-за нас…

— Солнышко, я не могу… не могу поехать на этой тележке.

С трудом до него доходило, что он сказал что-то не то. Сейчас Ли оставит его: она ведь не хотела, чтобы он с ней ехал, а двинуться с места у него не было сил. Она просто оставит его — бессильного дурака, лежащего лицом на земле и неспособного даже подняться.

Он попал в ловушку здесь, в Англии. Ничто не заставит его вновь ступить на борт корабля. Ничто. Но сначала он окажется в Тайберне.

— Черт побери, — сказала она тихо. — Я не хочу ждать.

Вокруг него раздавался шум, но он не мог сосредоточиться на этом. Слышал, как хрустела галька под башмаками контрабандистов, фырканье коней, чувствовал дуновение морского бриза. Очнувшись однажды, он услышал звуки где-то вдали, когда он очнулся во второй раз — все смолкло. Только мелкие волны бились о береговые камни.

На горизонте, как одинокий фонарь, горела звезда. Он сощурился, пытаясь что-нибудь разглядеть, но сон овладел им, и он провалился куда-то в бездонную пропасть.

Когда он открыл глаза, солнце еще только вставало, было почти темно, но он сумел рассмотреть очертания клетки Немо. Волк стоял внутри и глядел на него.

Значит, она оставила и его, и Немо, что было неудивительно. Волк, красная цена которому несколько крон, может в лучшем случае пригодиться бродячей ярмарке.

С трудом поднял голову. Сосредоточился на дальней скале, приподнялся на руках и сел на камни.

Немо завыл.

— Успокойся, — пробормотал Эс-Ти. — Не рычи.

Он не ощутил никаких следов болезни. После столь страшного путешествия через Ла-Манш голова его осталась ясной. Поднялся на ноги — обычно это приводило к головокружению. На этот раз все было в порядке. В сравнении с тем ужасом, что он пережил, мир вдруг предстал блаженно неподвижным.

Утренняя прохлада пробирала. Издали донесся нарастающий шум прибоя. Он огляделся в поисках плаща — и увидел Ли.

Она наблюдала за ним — колени подтянуты к подбородку, подбородок на скрещенных руках. Шляпа лежала рядом на камнях. Она не улыбнулась, не сказала «доброе утро».

— Что дальше? — спросила она.

Ее темные волосы разметались по плечам. Свет зари смягчал резкие очертания и окрашивал лицо в розовато-кремовые тона.

— Ты ждала меня?

Она перевела взгляд на море и ничего не ответила. Потом пожала плечами.