и так далее, — все шло по восходящей, одни технологии рождали другие технологии: появление кораблей, географические открытия, создание торговых путей, появление новых материалов, энергетики, самолетов, ракет, атомной бомбы, наконец. И каждая технология рождала более высокую технологию.

Что мы получили где-то с рубежа 1980-х годов? Посмотрите: великолепные мощные самолеты, гениальные по своей технологии, в основном не решают какие-то научно-производственные задачи, а перевозят туристов погреть косточки в теплых краях, денежных туристов. Наверно, это хорошо, но целая отрасль и такой слиток человеческого ума и гения служит этой задаче. Посмотрите наши смартфоны, которые по мощности в десятки раз, а может, даже и в сотни, я тут не очень хорошо разбираюсь, превосходят компьютер, с помощью которого американский посадочный блок доставил Армстронга с командой на поверхность Луны. Для чего они используются? Ведь девять и девять десятых в периоде — это пустая болтовня, сообщения о покупках, ни о чем, обсуждения хоккейных матчей и всякой такой ерундистики.

Посмотрите прогресс телекоммуникационных сетей, телевидение, кино — это не служит прогрессу, это служит удовлетворению часто достаточно примитивных и низких потребностей. Если раньше сплетничали на скамейке у подъезда — сейчас сплетничают по смартфону. Если раньше путешествовали ради открытия новых миров — сейчас, повторяю, эти мощные, колоссальные «птицы» возят ленивых, нелюбопытных, малообразованных обывателей, для того чтобы удовлетворить свои амбиции, любопытство, на другой конец света.

На этом же рубеже остановилось активное развитие Космоса, остановилось активное развитие космонавтики, остановилось активное изучение недр океанов, цивилизация стала на путь оголтелого потребления и самопожирания. Это, вообще, достаточно страшная тенденция, при таком раскладе мы через какое-то количество лет можем остаться без ученых, без инженеров и без технологии — мир будет состоять из тусовщиков и хоккейных болельщиков. Это очень грустно и очень страшно, на самом деле.

Тут хочется согласиться с президентом Трампом, который недавно высказал идею, что на Марс лететь надо; надо взять это как национальную идею и полететь на Марс, а там и посмотрим, что с этим делать. Ведь пассажиры «Мейфлауэра» не знали толком, что они будут делать в Америке, что они там найдут, но они знали, что это новые земли, новый мир и ехать туда нужно.

Давайте все-таки думать о полетах на Марс, а не о том, как мы это капитализируем и что там будем делать. Не увидев, мы и узнать не сможем, что же там есть и что мы получим. Но мне кажется, что сам социальный опыт, сама идея организации полета на Марс — это может быть само по себе величайшим, колоссальным достижение человечества.

Давайте полетим на Марс. Или хотя бы на Луну.

Все относительно

Пришлось быть свидетелем одной очень интересной жизненной ситуации в одной из поездок в Ближнее Зарубежье, как сейчас называется, точнее, в Грузию. Одна близкая знакомая, уже взрослая сложившаяся женщина постбальзаковского возраста приехала, в городе никогда не была и с большим интересом стала разыскивать свою знакомую — подружку, с которой они в школьные годы, в старшем школьном возрасте, подружились в одной из поездок, очень душевно дружили. Потом, как часто бывает, связи разорвались, письма и открытки перестали посылаться. Каждая, в общем, прожила за прошедшие 40 лет, даже 50, как она говорила, лет свои жизни, но у моей знакомой сохранилась тяга, желание встретиться с этой девочкой, женщиной, вспомнить юношескую дружбу, излить какие-то эмоции.

С большим трудом, с помощью друзей, эта женщина была найдена, встреча состоялась, но закончилась фиаско. Если для одной это была мечта жизни, это было блестящее воспоминание о юности, то для второй — это была встреча, может быть, случайная, не оставившая большого следа, и приход из 50-летней давности этой былой подруги вызвал недоумение, удивление, может, даже раздражение, что приходится тратить время.

И, увы, всегда, когда возникает некое желание розыска таких старых знакомых, возникает вопрос, а нужна ли эта встреча, а того ли человека ты ищешь, ведь даже за 10–20 лет мы меняемся очень здорово, не говоря уже о 50-ти годах. Биохимики говорят, что наш химический состав меняется в среднем каждые 400 дней — так сказать, не остается ни одной молекулы, за 400 дней происходит полная замена химического состава организма, и строится по старой матрице, но уже нечто новое. Что же говорить о психике, памяти, о деформации нашей личности под влиянием событий.

С тех пор я стал задумываться, стоит ли иногда ворошить прошлое, стоит ли разыскивать этих старых знакомых. То есть да, 30–40 лет назад мы могли быть друзьями, сейчас — перед тобой может оказаться совершенно другой человек, для которого те отношения, те эмоции давно прошли, может, и тогда не были сильно значимы и серьезны. Вот так.

Зигзаг — гримаса эволюции

На шоссе некоторое время видел, в принципе, банальную, но довольно страшную, мерзкую картину: сбитая машиной собака, изуродованная, по которой проехали автомобилисты, которые поленились объехать труп, и ворона, преспокойно клюющая останки нашего самого близкого животного, лучшего друга человека.

Встает вопрос достаточно философский и жизненный: безусловно, собака умней, адаптивней, ближе к человеку, наделена многими положительными чертами, которых у нас, у людей, нет, а человек ее убил; и ворона, которую мы ценим несильно высоко, нашего лучшего друга поедает. В жизни такие ситуации тоже нередко наблюдаются.

Предательство или деформация личности

Я уже упоминал в одной из вышеописанных глав о встрече, так сказать, бывших подруг спустя 50 лет и как это грустно и бесцветно закончилось. Иногда задумываешься: вот человек был рядом с тобой, как бы был близок, ты участвовал в его судьбе, он — в твоей, никто не считался, кто больше. Проходит время, и человек оказывается по другую сторону баррикад. Вот что это? Или это банальный термин — предательство, или деформация личности, изменение приоритетов, или, скажем, такой из высокой терпимости термин — разошлись жизненные пути, когда, как говорят, не сошлись характерами?

Очень интересно, и, в принципе, процесс непростой, и относиться к этим вещам тоже непросто. Понятно, что жизнь — процесс лабильный, но этот процесс, механика потерь, механика перехода людей на другую сторону, когда ты узнаёшь, что какое-то время рядом с тобой был отнюдь не друг, не товарищ и даже не человек позитивно к тебе настроенный, это процесс очень сложный и болезненный.

Научиться этому, наверное, никогда нельзя, как бы ты к этому ни стремился, но самое главное — это давать этим вещам честные оценки. Да, этот человек был рядом, да, вы трудились, ты ему помогал.