автомобили – с помощью гнутой ручки, которую нужно вставить в нужную дырочку и покрутить. Эта самая ручка висела на цепочке рядом с часами. Агрегат очень громко тикал, поэтому сразу привлекал к себе внимание. Очень нужная штука, когда нужно это самое внимание отвлечь от чего-нибудь другого.

- Висели над камином старинные часы… - песня мало того, что вспомнилась, так еще и прилипла.

- Вообще не подходит. – возразила Юффт. – Камина нет, часы идут, хозяйка старая.

- И вообще, тут бы что-нибудь про картину больше подошло. – покивал я в ответ. – Но хоть убей, ничего такого не помню.

Честно сказать, это на самом деле был очень странный дом. Бытовые предметы нищеты соседствовали с необычными, в какой-то мере даже антикварными, но однозначно недешевыми изделиями явно не с помойки. Пол из грубых досок, который никогда не знал краски, затоптанный уличной обувью – разуваться в этом доме не было принято. Стол, табуретки, лавочки – все тоже было из дешевых грубых досок, благо хоть занозы не торчали – стерлись за годы жизни. Стены – голые бревна, завешанные полочками с разными кривоватыми глиняными баночками, деревянной и явно самодельной посудой и нелепыми деревянными фигурками людей и животных. Блестящий подсвечник из желтого сплава типа бронзы с тремя держателями и одной свечой в боковом гнезде среди этого, прости господи, мусора смотрелся также дико и нелепо, как джентльмен в дорогом костюме и лакированных туфлях посреди болота с корзинкой грибов.

Само по себе жилище было небольшое. Прихожая-кухня, два на три метра, невысокая печка из красного кирпича с каменной плитой, похожая на криво слепленную буржуйку. Ей богу, на дымоход кирпича больше ушло! Заслонка не на петлях, а такая, что рукой убираешь, закидываешь дрова и также вручную на место ставишь. Как у русской печки, только в миниатюре. Окошко тут было одно, затянутое чем-то полупрозрачным. Может, пузырь какой-нибудь, может, кишка… Но что-то явно животного происхождения. Вбок с этой кухни куда-то вела дверь, но там мы не были. Нас хозяйка провела прямо, в комнату типа зала или гостиной, два на три, и оттуда еще два прохода, но уже без дверей, просто завешанные простой грубой тканью, выходили в небольшие спаленки, полтора на два. Вот в такую нас и поселили. Ни кровати, ничего. Бабка нам принесла два соломенных матраса, два простых колючих одеяла, и две подушки, набитых сеном. Спальный комплект, судя по всему, стирку в своей жизни видал только перед изготовлением, но жаловаться было как-то неприлично. Так что просто одеяла на матрасы кинули, прямо на пол, и в одежде на них улеглись.

В этой комнатушке тоже были невписывающиеся в дизайн предметы. Первым, что явно бросалось в глаза, было окно на длинной стене. Его словно просто спиздили в особняке и вставили сюда. Качество изготовления деревянной рамы – словно на станке. Все ровно, гладко, покрыто дорогим лаком, и застеклено отличного, промышленного качества, стеклом. Один такой стеклопакет повышал стоимость этого дома раз в десять!

Вторым странным предметом была картина. Дорогая рама, покрытая лаком, с золотыми узорчатыми уголками, метр на метр. Она висела напротив окна, что только добавляло всему происходящему странности. Что, до сих пор никто не увидел снаружи такое окно без занавесок, а внутри не разглядел золото на раме? То, что это золото, причем чистое, а не какие-то там сплавленные пробы, я уже понимать научился. Но никто не грабил, и все это было даже не столько странно, а даже как-то уже подозрительно. Основой картины был не холст, как это привычно… Для землян. Вместо холста в картине был деревянный щит. Тоже дорогая затея, так-то.

Изображены на картине были мужчина и женщина. В дорожных серых плащах, они шагали по лесной дороге, держась за руки, в сторону смотрящего, а время было сумеречное. Еще не темно, но уже и не день. Над головами у них среди туч выглядывали луна и две звезды.

- И стрелки замерли на них сто с лишним грамм назад… - продолжил я напевать. – Мозги пизде-е-е-ец болят.

- Это называется «фантомные боли». – хихикнула мелкая язва.

Старуху своими разговорами как-то разбудить или потревожить мы не боялись. Она была глухая почти полностью. Чтобы хоть как-то воспринимать речь, обращенную к ней, она пользовалась еще одной выбивающейся из антуража вещью – медный узорчатый рог-стетоскоп. Когда она видела, что к ней обращаются, она вставляла его в ухо, и туда надо было орать, как на рок-концерте. Именно так ее муж и объяснял ей, кто мы такие, и что потом, в случае успешной охоты, с нами делать. Короче, бабуле глубоко повезло, и тиканье часов не могло бить ей по мозгам в ночной тишине. Оно бы, если честно, и мне бы не сильно било, будь я чуть более уставшим. Да и можно было встать, отщипнуть от свечки пару кусочков и залепить импровизированными берушами уши. Но картина приковывала к себе еще больше внимания.

- Слушай, а ты не замечаешь ничего странного? – поинтересовался я у Юффт.

- Еще более странного, чем уже есть? – заинтересованно посмотрела она на меня.

- Соглашусь с замечанием. – кивнул я в ответ. – Но готов поспорить на кусок своей печени, что на картине было две звезды, а теперь их четыре.

- А может, ты их до этого просто не заметил? – мелкая удивленно посмотрела на картину. – А не, там и в самом деле хрень творится. Луна за тучи зашла. Но ты уверен, что это больше всего должно волновать?

- Да тут все странное. – пожал я плечами и потер руками лицо. – О, смотри, эти двое поближе подошли. Так что там тебя еще беспокоит?

- Ну-у-у-у-у… Наприме-е-е-ер… - протянула она в ответ. – А как зовут наших гостеприимных хозяев?

- Ну так э… - задумался я и неожиданно для себя понял, что не помню. Вообще.

- Во-о-о-от. – вновь протянула она. – Как всяких Никоалматирзанатэилов с первого раза запоминать, так это ты пожалуйста. А тут? Только уровни никчемные видно, и все. И заметь, даже я, хоть и менталистка, а тоже этого не помню. И ментальной магии не было!

- Да полюбас Токи-Токи мозги промывает. – махнул я рукой. – Она ж может наводить на людей ментальные эффекты, так почему бы и тут не запудрить? Какое-нибудь семейное умение. Были б опасными, сами бы крысу убили и сожрали. Эх, висели над