Гриф застонал, и его пальцы переплелись с ее пальцами.

– Вы не сознаете, что говорите. – Он поднял голову.

Глядя в его наполненные болью глаза, Тесс улыбнулась:

– Разве вы уже не убедились в моем чувстве?

– Но у меня нет денег.

Она покачала головой:

– Это не имеет значения. Нам хватит моих средств.

– Но... Я не тот, за кого вы меня принимаете.

Тесс с любопытством посмотрела на него.

– Кто же вы тогда?

– Это не важно. Вы все равно не поверите, но я действительно не могу жениться на вас.

Тесс тяжело вздохнула:

– Тогда я стану миссис Элиот.

Лицо Грифа потемнело, и он, отойдя от нее, начал нервно ходить по комнате. Тесс сделала вид, что смотрит в окно, хотя на самом деле не выпускала его из виду, в то время как он метался от стены к стене с непроизвольной грацией, словно могучий дикий зверь в клетке. Опыт общения Тесс с такими необычными людьми подсказывал ей, как надо вести себя в подобных случаях; она сидела молча и неподвижно, заставляя себя ждать, хотя сердце ее билось с необычайной силой. Надо дать Грифу возможность подумать; пусть он преодолеет свой страх. Искушение и страсть сделают свое дело. По его глазам она видела, что он желает ее, и эта мысль заставляла ее трепетать в предвкушении. О да. Он желает ее.

Гриф остановился, и Тесс из-под ресниц взглянула на него. Выражение мучительной нерешительности на его лице разрывало ей сердце. Испытывая неукротимое желание облегчить страдание, исказившее черты его лица, она забыла о выдержке, о тактических приемах и обо всем на свете.

– Мне безразлично, – твердо сказала Тесс, – кто вы на самом деле, кем были и кем можете стать. Меня не волнует, что у вас нет денег, и не волнует ваше настоящее имя. Я люблю вас. Но если вы откажетесь от меня, я выйду замуж за мистера Элиота. Мне очень жаль, если это причиняет вам боль. Мне тоже больно, но я не могу и не хочу менять свое решение.

Некоторое время Гриф пристально смотрел на нее.

– Хорошо, – сказал он наконец дрожащим голосом. – Я женюсь на вас, если вы этого хотите, и да поможет нам Бог.

К тому времени, когда Гриф вернулся в свою арендованную квартиру на Маунт-стрит, он был ошеломлен даже еще больше, чем в тот момент, когда покинул Морроу-Хаус. Он долго бродил по городу, надеясь, что все происшедшее с ним является лишь плодом его фантазии и иллюзия скоро развеется, однако, хотя он обошел не один квартал Лондона, ему так и не удалось избавиться от сознания, что теперь он обязан жениться.

Бросив шляпу и трость на столик при входе и стараясь не замечать осуждающего взгляда камердинера, Гриф коротко приказал:

– Принесите бренди.

Затем он поднялся по лестнице в гостиную, плюхнулся в обитое красным бархатом кресло и уставился невидящим взглядом на картину, висевшую на противоположной стене. Массивная мебель и прочая солидная обстановка не создавали уюта в комнате. Эта квартира, как и камердинер, были рекомендованы Тейлором, но он не чувствовал себя здесь как дома.

Спустя некоторое время вошел слуга и, поставив на стол серебряный поднос с бокалом, спросил, не нужно ли еще что-нибудь.

– Нет, – устало произнес Гриф и слегка постучал пальцем по стеклу. – Следите только, чтобы бокал был все время полным. Я намереваюсь как следует напиться.

Камердинер сочувственно посмотрел на него:

– Похоже, сегодня для вас выдался чертовски неудачный денек, мистер Грифон...

Гриф печально улыбнулся:

– Лучше не спрашивай.

– Однако, прежде чем вы отключитесь, сэр, возможно, вы захотите узнать, что... вас хотела видеть некая леди. на не оставила визитной карточки, но заходила уже дважды.

– Леди? – Гриф сразу подумал о Тесс, и его охватило смешанное чувство горечи и радости. – Темноволосая?

– Нет, сэр.

– О... – Гриф нахмурился. – Не знаю, стоит ли принимать здесь эту посетительницу...

– Не думаю, что отказ может остановить ее, мистер Грифон.

Гриф взял бокал и повертел его в руках.

– Надеюсь, в случае чего я все-таки смогу выставить ее за порог, кем бы она ни была.

– Нет, сэр. Судя по тому, как эта женщина неистово стремится встретиться с вами, она едва ли отступит так просто.

В этот момент от входной двери донесся звон колокольчика.

– Что ж, – Гриф чуть поморщился, – я заинтригован.

– Кажется, это она, мистер Грифон. – Камердинер повернулся.

Гриф сделал большой глоток бренди и встал.

– Ну так встречайте ее. Думаю, хуже уже не будет.

Однако всего несколько минут спустя он понял, как сильно ошибся. Это произошло сразу, как только в комнату с довольной улыбкой вошла Луиза.

– Кузен Грифон, – мелодично сказала она, когда камердинер закрыл за ней дверь. – Я безумно рада, что застала вас дома.

Коротко поклонившись, Гриф настороженно взглянул на нее.

– Ах, это вы, Луиза...

– Совершенно верно. Неужели вы не рады визиту любимой кузины? Могу я присесть? Большое спасибо, вы очень гостеприимный хозяин. Скажите, дорогой Грифон, мы двоюродные или более отдаленные родственники?

– Настолько отдаленные, насколько вам будет угодно, – вежливо ответил Гриф.

– В самом деле? В таком случае мне угодно считать наше родство довольно близким.

Гриф, помедлив, опустился в кресло.

– А теперь мне хотелось бы знать, может ли это неожиданное родство как-то повлиять на мое так называемое объявление относительно нашей помолвки.

Луиза окинула его презрительным взглядом голубых глаз.

– Так-так. Значит, вы уже поговорили с Тесс Коллир...

– Да, поговорил.

– Что ж, возможно, это к лучшему. – Луиза не спеша сняла перчатки. – Ваши встречи в парке, Грифон... не слишком ли это опасно для вас, как вы считаете? Если леди Уинтроп хоть что-то узнает, вам придется немедленно покинуть город. Лучше держитесь подальше от леди Тесс, пока не будет объявлено о ее помолвке. Стивен Элиот не допустит ни малейшего скандала.

– Мне безразлично, что сделает Стивен Элиот, – спокойно сказал Гриф. – Так же как и то, что вы распространяете ложь обо мне.

Луиза слегка улыбнулась.

– Не забывайте, дорогой Грифон: все, что я говорю о вас, так или иначе является ложью. Стоит ли менять теперь вашу легенду?

Он улыбнулся ей в ответ.

– Вам заплатили за это, и я бы предпочел, чтобы вы не пытались импровизировать.

– Ведь это бренди, Грифон? – беззаботно поинтересовалась Луиза. – Вы не возражаете, если я допью его?