Шерлок Зай некоторое время пыхтел трубкой, словно собираясь с мыслями, потом продолжил:

– В разговоре с Хорео меня сразу насторожила, так сказать, гадливость вороны. Я где-то уже слышал о чем-то подобном, а потом мне вспомнилось, как вы упомянули о Залесье. И тогда меня осенило: Черная Дама была родом из Залесья и метила места своих преступлений именно таким образом, за одним исключением – в последнее время ей стало жаль собственных перьев, что и понятно, учитывая ее почтенный возраст.

– Теперь, я уверен, мадам Карконте надолго придется оставить свою гнусную привычку, – усмехнулся Листрейд.

– Согласен. Вот тогда я и задумался: зачем вороне прилетать к норе, «доставать» карканьем зверя и, простите, гадить ему на голову, а потом еще и подбрасывать меченый сыр. Ответ лежал на поверхности: ворона таким образом освобождала для кого-то жилье. Но для кого? Нетрудно прийти к выводу, что еноты, филин и ворона как-то связаны, но ворона в лесу появилась гораздо раньше! Она живет здесь уже более десяти лет и никогда раньше ничего подобного себе не позволяла. Отсюда напрашивается закономерный вывод: что-то или кто-то заставляет ее совершать отвратительные поступки, то есть она попала в зависимость от кого-то очень влиятельного или знающего о ее прошлом достаточно, чтобы вертеть Карконтой.

– Компромат! – воскликнул Листрейд, облизнувшись.

– Именно так, инспектор. Выходило, мадам Карконту кто-то надежно подцепил на крючок. Такая возможность есть только у того, кто ее хорошо знал в прошлом. Еноты по возрасту никак не подходили, а вот филин – в самый раз. Филины тоже живут очень долго, и он еще в юности мог что-то прознать о Карконте или специально разнюхать. Попав в Среднелесье, филин случайно наткнулся на знакомую физиономию и решил воспользоваться своим знанием. Косвенно мою догадку о роли филина и вороны в этом деле подтверждали сведения о енотах, которые вам удалось раздобыть. Вы сказали, что один из них ловил мышей и брал плату сыром, а другой воровал насекомых и лягушек со склада. Теперь мне стало абсолютно понятно, на кого работали еноты: филину – мыши и сушеные лакомства, а вороне – ее любимый сыр. Как бы ворону ни держали на крючке, а платить ей все равно нужно.

Перво-наперво филин решил обеспечить себя и своих приспешников жильем, и, таким образом, ворону вовлекли в коварный план по выселению зверей из их нор и дупл. Первым, разумеется, вселился филин, за ним пришел черед и енотов, но на барсуке хорошо отработанный сценарий вдруг дал сбой. Карконта почему-то собралась несколько изменить вполне рабочий план и обратилась ко мне вместо полиции.

– Все очень просто, – охотно пояснил Листрейд. – Мне надоело идти на поводу у старой грымзы, и я отказался принять очередное ее заявление.

– Тогда все понятно, – кивнул Шерлок Зай. – Ну а остальное вы знаете и без меня. Вот только жаль, не удалось схватить енота, что работает на складе. Но, мне думается, он не особо опасен в одиночку.

– Он уже не работает на складе, – нахмурился Листрейд. –Кстати, удалось узнать его имя, довольно экстравагантное, на мой взгляд. Его зовут Мортиферо Проционе. Вчера вечером он сбежал, едва прослышав об аресте шайки.

– Тем лучше. Одним преступником в Среднелесье станет меньше. К тому же, насколько я в курсе, у вас на Проционе ничего нет, – натянуто улыбнулся Шерлок Зай и закрыл глаза. То ли устал, утомленный разговором, – из-за раны его одолевала слабость, – то ли задумался о чем-то.

– Да, чуть не забыл! А вы знаете, оказывается, енот без пальца участвовал в нападении на конвой! Нам выпала невероятная удача распутать еще и дело о побеге крота по кличке Слепой! – поделился радостной вестью Листрейд, но Шерлок Зай не ответил, продолжая тихонько посапывать в кресле.

Мы с Листрейдом не решились его окликнуть. Пусть отдохнет, он заслужил.

Я проводил инспектора до дверей.

– Дорогой Кряк, – сказал Листрейд, остановившись в дверях, – передайте Шерлоку мои искренние пожелания скорейшего выздоровления. Его содействие оказалось неоценимым в раскрытии вороньего дела.

– Обязательно передам, инспектор.

Дело! Можно подумать, было бы оно вообще, не возьмись за него Шерлок Зай. Но вслух я, разумеется, ничего не сказал.

– А все-таки жаль, – произнес Листрейд, и его физиономия стала какой-то уныло-постной.

– Вы о чем?

– Жаль, что Шерлок Зай не работает у нас в полиции.

– Боюсь, он не согласится.

– Думаю, вы правы. Ну, всего вам доброго, господин Кряк! Да, кстати, передайте Шерлоку Заю, что принято решение о возврате жилья всем потерпевшим от действий банды филина.

– Это хорошая новость, – сдержанно ответил я. – Всего доброго, инспектор.

Я закрыл за ним дверь и долго стоял, размышляя, почему Шерлок Зай ничего не сказал инспектору о нападении на нас в лесу и о том, как он лихо раскусил енота с нападением на конвой. Для меня немногословность моего друга остается загадкой и по сей день. Возможно, разгадка ее кроется в отсутствии у сыщика малейшей капли тщеславия: он радуется, если смог кому-то помочь, скромно умалчивая о несущественных «мелочах». Что поделать, такой уж он зверь – наш Шерлок Зай…

Я собирался подняться к себе, когда во дворе тихонько скрипнула калитка, и до моего слуха донеслись звуки шагов. Интересно, подумалось мне, кого принесло так поздно?

Я задержался на лестнице, решая довольно сложную задачу: все-таки отправиться спать или идти открывать припозднившемуся посетителю? Честно говоря, после плотного ужина видеть никого не хотелось: я был убежден, что наилучшим времяпрепровождением в этом случае является сон, но, видно, небеса решили иначе.

Заметив мои колебания, Шерлок Зай, сидевший у камина с газетой, повернул голову в мою сторону.

– Это Листрейд, дорогой Уотерсон. У него подбит левый глаз, перевязана правая передняя нога и покалечена левая задняя, он пребывает в жуткой ярости и полнейшей растерянности, а его беспокойных характер не позволяет ему дождаться утра, что и послужило причиной столь позднего визита. Сейчас он войдет и начнет жаловаться.

– Невероятно! – воскликнул я, не переставая удивляться моему другу. – Неужели вы видите сквозь стены?

– Все возможно, – хитро улыбнулся Шерлок Зай и переложил давно погасшую трубку из одного угла пасти в другой. Честно говоря, я так и не научился понимать, когда он шутит, а когда говорит всерьез.

В данном случае я все же склонился к тому, что это была шутка. Ну откуда, согласитесь, Шерлок Зай, тем более сидящий спиной к двери, мог знать, как выглядит и о чем думает инспектор, спешащий к нашему дому. То, что слух у Шерлока Зая очень острый, и он способен различать зверей и птиц по шагам, я уже давно убедился. Но как можно узнать о перебитой или забинтованной ноге?.. Хотя, прислушавшись, я уловил неравномерность шагов, которая случается при хромоте. Но это все равно никак не объясняло его слов о бинте на лапе и подбитом глазе.