Хан Батый сыграл важную роль в восшествии Мункэ на императорский трон и твердо поддерживал его агрессивные действия по отстаиванию прав на престол. Неизвестно, однако, как он посмотрел бы на утверждение Хулагу в роли иранского ильхана и на последовавшие за этим претензии Толуидов на богатые луга Азербайджана и плодородные, завидные пастбища южнокавказских склонов, на которых испокон веков пасли свои стада тюрки-кипчаки, ныне – подданные Джучидов. Хан Батый мирно умер во сне в 1255 году, не увидев того, что некоторые называют «толуидским переворотом», за которым последовал крах режима Аббасидов, когда Мункэ призвал своего младшего брата Хулагу тайком и без лишнего шума захватить власть над Ираном от реки Окс до Нила[161].

Хотя Батый построил себе столицу Сарай, а его брат Берке также воздвиг столицу – Новый Сарай, ни один из князей не отказался от кочевого образа жизни: все они продолжали обитать в шатрах на временных стоянках. Новгородский князь Александр Невский поддержал власть Чингисидов и сотрудничал с ними при проведении переписи между 1252 и 1259 годами, и затем – при взимании налогов, отнюдь не из-за любви к монголам, а потому что был реалистом и признавал их недостижимое военное превосходство. Основную угрозу его власти представляли немцы, шведы и литовцы, поэтому он сосредоточился на том, чтобы использовать ситуацию в свою пользу. Ханы большей частью оставались на юге, а русские относительно спокойно обитали на севере. Они продолжали платить дань, а правители различных княжеств должны были ездить на юг для легитимации любого официального назначения. Говорят, что прежде чем отправиться на юг и просить аудиенции у хана, князья составляли завещание. Своими делами они ведали самостоятельно, но присланный баскак (даругачи или шахна) осуществлял административный надзор с целью обеспечить регулярность и точность налоговых поступлений.

Первое время контроль над делами Руси бы строгим и внимательным. Батый часто вмешивался в управление Русью, особенно в военном отношении, хотя степень интеграции этих земель была несопоставимо ниже, чем в государстве Хулагуидов. В конце концов контроль Орды ослаб настолько, что степняки перестали даже самостоятельно собирать налоги, передав эту важную функцию московскому князю – великому князю всея Руси. Именно постепенное ослабление контроля и все более широкое делегирование власти привели к окончательному краху Кипчакского ханства[162].

ОБОСОБЛЕНИЕ ДЖУЧИДОВ

Использование системы тамма[163] огромной армией под командованием Хулагу означало, что Джучиды были широко представлены в ее рядах. Солдаты и офицеры Джучидов в полной мере участвовали во всех ее военных операциях, включая «освобождение» Багдада.

Но инциденту с участием трех князей Джучидов позволили перерасти в полноценный повод для объявления войны. Один из князей, Балакан, присоединившийся к армии тамма под руководством Хулагу, был обвинен в колдовстве и наведении порчи на ильхана, после чего был казнен по приказу Хулагу и с разрешения Берке. Однако после подозрительной смерти двух других князей – Джучидов, Тутара и Кули, – начали распространяться слухи о том, что все эти смерти связаны друг с другом и имеют под собой иные причины[164]. Согласно некоторым мусульманским источникам, Хулагу не желал делиться военной добычей с Берке, чего требовала Великая Яса Чингисхана. Об этом инциденте подробно сообщает не только пристрастный в данном случае Рашид ад-Дин, но и армянский священнослужитель Григор Акнерци (инок Магакия), показывая эту интригующую историю в очень интересном свете.

По Рашид ад-Дину, старший кузен исчерпал терпение Хулагу тем, что вечно «лаял приказами на каждом фронте», а обвинения в убийстве означали, что Берке «далек от пути скромности и стыдливости», поэтому Хулагу «больше не будет с ним считаться»[165]. Григор уверенно возлагает вину за убийство Джучидов на Хулагу. По его утверждению, когда Хулагу открыто возвестил о том, что хан Мункэ назначил его ильханом, передав власть над Ираном, Азербайджаном и Южным Кавказом, князья Джучиды отказались преклонить колена и признать это назначение. За отказ почтить Хулагу и приказ великого хана они и поплатились жизнью[166]. А в Восточном Афганистане войска Джучидов под командованием Негудера, направлявшиеся на восток, объединились с группой изгоев, известной как карауни. Затем, укрывшись в горах Гиндукуша, этот независимый военный отряд карауни или негудери стал постоянной головной болью всех своих соседей [6].

К 1260 году, после смерти хана Мункэ, империя оказалась на грани гражданской войны, и хан Берке (ум. 1266), брат и преемник Бату, поднял открытое восстание против своих кузенов Толуидов на юге. Беспрецедентно, что Берке выступил против братьев – Чингисидов в союзе с чужаками, которые не были потомками Чингисхана. С ревностью неофита Берке утверждал, что его союз с мамлюками основывался на их братстве в исламе. Мало того что египетские мамлюки не принадлежали к Чингисидам, во главе их стояли простолюдины, люди, лишенные какой-либо приличной родословной. Мамлюки, сыновья рабов, едва ли могли быть достойными союзниками для лиц царской крови. Заключение союза Берке с мамлюками можно датировать началом 1260-х годов, когда их посольство встретилось с представителями Берке в Константинополе. В мае 1263 года посланник Берке прибыл в Каир, где войска Джучидов уже нашли пристанище после бегства из Ирана в 1262 году.

Как бы то ни было, между двумя соседями – Чингисидами наметился глубокий и все усиливающийся разрыв. В то время как царства под властью Толуидов (империя Юань в Китае и иранское государство Хулагуидов) налаживали связи со своими оседлыми подданными, пропасть между жителями Руси и их кочевыми правителями зияла все шире. Союз с мамлюками был заключен ради выгоды, и общность религии являлась лишь средством, но не причиной их тяги друг к другу.

Вражда между Хулагу и Берке носила резкий и глубоко личный характер. Безжалостность и решительность Берке в том, чтобы наследовать престол брата, привели к убийству Сартака, сына Батыя. Этот шаг не поддержал никто из членов семьи. А затем, когда десятилетний сын Сартака, юный принц Улагчи, был должным образом коронован при регентстве Боракчин-хатун, Берке умертвил и его, после чего соперников у него не осталось. Джузджани открыто заявляет о вражде между Сартаком и Берке, приписывая последнему долгие молитвы к смерти о том, чтобы та забрала его соперника. Хотя организацию отравления, которое ускорило отбытие Сартака в ад, он все же приписывает Мункэ. Джузджани дает понять, что Берке очень сильно выиграл от смерти Сартака, унаследовав земли и владения всех «пятнадцати сыновей и внуков хана Туши, которые всем скопом отправились в ад» [7]. В отличие от персов, которые часто награждали Берке злобными выпадами, семья Поло, представ ко двору, нашла его очаровательным и очень щедрым правителем. По их словам, Берке был широко известен своей вежливостью и великодушием[167].