согласна, но дает мне время передумать. И это было благородно. Я поймала себя на том, что глупо улыбаюсь.

Лестер Кингсли тем временем подошел к выходу, снял с ручки «глушилку» и настежь открыл дверь.

– Ну что же, Эмма, пожалуй, сегодня мы неплохо поработали. Вы свободны.

И только когда я уже попрощалась и чуть было не вышла из кабинета, вспомнила, что хотела попросить разрешение на выход из школы на завтра.

– И куда же вы собираетесь? – полюбопытствовал наставник.

– В синематограф. Вместе с ученицами старшего класса.

– Ну, раз так, не вижу причин для отказа. – И старший следователь быстро заполнил бланк разрешения, украсив его строгим резким росчерком. – Прошу. Хорошей поездки.

Уходила я из кабинета в глубокой задумчивости, но с чувством неясного волнения. Так я и ходила весь день: и отбыла занятие по истории, и пообедала, и выучила уроки на следующую неделю. Даже ночью оно было со мной. Полегчало только на следующий день, когда с весело щебечущей стайкой девушек, включая Алисию и Милли, мы отправились в столицу смотреть в синематографе новую картину.

Картина оказалась искрометной комедией о растяпе-ухажере, мечтающем произвести впечатление на прекрасную девушку. Испробовав все способы и не добившись успеха, он привлек к этому делу свою подругу. Вдвоем они попадали в такие забавные и абсурдные ситуации, что зрители хохотали в голос. В финале главный герой осознал, что его избранница – не несбыточная мечта, а веселая и верная подруга. Нам так понравилась комедия, что мы решили пойти еще на один сеанс, накупив кульков с карамельками и жареными орешками.

– Больше всех мне понравилась актриса, играющая подругу, – вслух размышляла Алисия, когда мы усталые, еле живые от смеха выходили на улицу после повторного просмотра. – Сколько в ней энергии и задора! Не то что эта пучеглазая красотка Мими.

Я немного отстала от девушек: пришлось присесть и завязать ленту на туфельке.

– От же ж сразу видно качественного кавалера: привел даму в приличное обчество! Не то что мой крайний муж! – раздался неподалеку трубный женский глас, как будто зверь элефант огласил окрестности своим мощным зовом.

В следующее мгновение я почувствовала, что в меня въехал паровик – огромный, ярко-зеленый, в шляпе и боа, блистающий изумрудами и бриллиантами, в необъятном декольте – и я повалилась на спину.

– Ой, что это? – испуганно пробасил паровик.

– Мусенька, сейчас я все оформлю, – произнес высокий напомаженный тип в бархатном пиджаке и парчовом жилете, бросаясь мне на помощь. – Позвольте ручку, милая барышня, будем посмотреть, что у нас тут.

Пока он убеждался, что со мной все в порядке, я разглядывала его, и глаза мои все больше округлялись. В этом хлыщеватом молодце с зализанными назад волосами и мерзкими тонкими усиками я с удивлением узнала Эверта Диксона.

– Воробушек, дышите носом! – процедил он сквозь зубы и тут же воскликнул: – Шикарно, ви таки здоровы, чтоб я так жил! Я дико извиняюсь за такое огорчение.

Он помог мне подняться на ноги, и я не упустила возможности шепотом ответить на его приветствие:

– Всегда подозревала, что у вас прекрасный вкус, но не знала, что настолько! Усы рекомендую оставить, ваш вариант.

Раздраженное фырканье пролилось бальзамом на мою душу.

– Жоня, ви такой обходительный мущщина. Что бы эта малахольная девица без вас делала? – радовалась обильная телом Мусенька.

– Сюдой, сюдой, – «Жоня» Диксон под локоть потащил меня к выходу.

– А ну пустите! – прошипела я, как только мы вышли из зала.

– Послушайте, это не то!

– Да, совсем не то! – перебила я и поспешила к подругам, удивляясь, как это раньше я могла находить его привлекательным.

Ночью впервые за много недель мне снова снится Тилли с друзьями. Снова Лай достает из ящика стола мой медальон. Снова все друзья по очереди надрезают черным ритуальным ножом свои ладони и собирают кровь в большую чашу. Снова и снова я слышу, как Эд приносит слова клятвы:

«Добровольно делюсь кровью и жизнью. Клянусь всегда быть рядом». Быть рядом… Его голос эхом звучит в моей голове, когда я проваливаюсь в другой, уже спокойный сон.

Глава 12

Когда в конце недели я пошла на занятие к Лестеру Кингсли, ноги сами несли меня к его кабинету, а губы так и расплывались в глупой улыбке.

– Держи себя в руках, дорогая Эмма, – говорила я себе, – а то придется все-таки купить последний шедевр Ариэллы Харт. Будешь читать у окошка и трепетать от нежных чувств.

От подобной перспективы меня ощутимо передернуло, и я сделала вывод, что мое положение еще не так безнадежно.

Однако все уговоры чуть не пошли прахом, стоило только увидеть, как старший следователь невозмутимо пьет отвар из белоснежной чашки, просматривая очередную папку с документами.

– Доброе утро, Эмма, – он заметил мое присутствие раньше, чем я смогла как-то его обозначить. – Располагайтесь! – и снова погрузился в чтение.

Неожиданно стало досадно: так волновалась, а тут – «располагайтесь». Даже не улыбнулся.

В кресло я села уже раздраженной, даже поерзала от души. И, не дожидаясь приглашения к беседе, буркнула:

– Я подумала над вашим предложением, и я согласна, – маг взглянул на меня с интересом, словно увидел впервые, затем кивнул, отставил в сторону чашку, и лицо его озарила та самая улыбка – мягкая и озорная.

– Вы смелая девушка. Я в вас не сомневался, – он снова аккуратно закрыл дверь на ключ, не забыв про «заглушку». – Чтобы вам было не так страшно, давайте поступим вот как: сначала я покажу вам процесс на своем примере, а затем повторим уже с вами. Заодно сравним количество магединиц, которые потребовались мне и вам.

Мист Кингсли достал из ящика стола небольшой кинжал с узким лезвием, спиртовые салфетки и пару бытовых лечебных артефактов. Потом сел рядом со мной, снова улыбнулся и, протерев ладонь левой руки салфеткой, принялся объяснять.

– Сам процесс неприятен, но абсолютно безопасен. К сожалению, обезболивающий артефакт применить мы не можем, иначе получим искажение результата. Берем лезвие, делаем небольшое рассечение, – и он легко чиркнул по своей ладони лезвием. Разрез сразу засочился кровью. Старший следователь промокнул ранку и активировал лечебный артефакт. Когда порез затянулся, мист Кингсли перевернул металлическую бляшку и посмотрел индикацию: из пяти маленьких кристалликов светились четыре.

– Отлично, на восстановление ушла примерно одна магединица, – Кингсли посмотрел на меня. – Эмма, вы готовы?

– Да, – ответила я и протянула наставнику свою ладонь. Тот принял ее в свою руку и провел по ней большим пальцем, массируя и снимая напряжение. Я ужасно смутилась. Моя собственная ладошка в мужской руке показалась маленькой и хрупкой, а уверенные прикосновения прохладных пальцев – слишком интимными. Аромат одеколона – легкий, острый, свежий, с горчинкой – кружил голову.