Сердце тук-тук, в животе те самые бабочки. Не могу сидеть на месте. Спрыгиваю с кровати, к окну подышать. На улице снова поливает. Я люблю его, люблю! Не дождь — Максима, конечно же!

Пишу: «Мне жаль, не хотела лишать тебя сна». Перечитав, удаляю вторую часть. Это неправда, я хотела. И ночью, и днем быть в его голове хотела. Мечтала, чтобы он с ума сходил, без меня.

«Мне жаль, что не смогла поехать», — добавляю грустный смайлик.

Он звал к себе, уговаривал, но я не смогла придумать, что сказать маме. Нечаеву подключить не удалось, она опять не взяла трубку.

«Мы бы не спали вместе, я бы тебе не дал», — приходит от Макса.

Следом прилетает подмигивающая рожица.

Я хочу так спать, чтобы «не спать» с ним, но ответить этим каламбуром не решаюсь. И смайлик подходящий не нахожу.

Макс не дожидается ответа и выходит из сети. Я открываю его фото в приложении на весь экран. Он на нем в авиаторах и белой рубашке с закатанными рукавами. Выглядит — отпадно! Я не встречала людей красивее. Ни в жизни, ни в кино. Он самый-самый!

Мама на кухне болтает с кем-то по телефону. Я не вслушиваюсь, падаю на кровать, зарываюсь лицом в подушку. Она Максом пахнет. Мне везде его запах чудится, у меня Максомания.

Надо сходить в душ и надеть чистое белье. Завалилась спать, в чем была, только платье мокрое стянула. Маме сказала, что сильно устала, лишь бы избежать ненужных разговоров. Мысленно все еще с Максом была, и до сих пор с ним. На фотку его пялюсь и вспоминаю, как смотрел, целовал, ласкал…

Ух, как это было! Страстно, откровенно. Провожу пальцами по губам, вспоминая. Трогаю шею, сжимаю грудь. Макс ее тоже сжимал, а я даже не стеснялась. Совсем стыд потеряла.

Телефон пиликает входящим сообщением.

«Пришли мне фото своего завтрака»

Я три раза перечитываю. Пфф! Еще чего выдумал!

Идея рождается быстро, от того и кажется гениальной. Нахожу в бельевом ящике черные кружевные трусики, надеваю. Ложусь и делаю фото. В кадре только бедра и моя рука, зажатая между ними.

Выдыхаю. Отправляю.

Макс просматривает и набирает. Я с перепугу отбиваюсь, следом удаляю фотографию. Он присылает мне скриншот своего экрана с этой фоткой — успел сохранить.

«Знал, что струсишь. Возьми трубку»

Снова набирает. В этот раз я отвечаю.

— Такси за тобой выехало, маленькая провокаторша, — звучит вместо приветствия.

— Какое такси? Я никуда не поеду! — смеюсь.

— Почему? Не хочешь меня видеть?

— Очень хочу!

Выпаливаю и тут же жалею. Ну кто так делает? Это ж неприлично! У нас все только начинается, а я уже на все согласна.

Вчера мы никак не могли распрощаться, долго еще обнимались и шептались на летнице. Макс шутил, что вынужденно стал со мной подростком, признался, что никогда не занимался таким в подъезде. Так и сказал: «Впервые крышу снесло». Я тихонько про себя порадовалась.

— Приезжай. Я капец… соскучился. Думаю о тебе постоянно.

Голос у него низкий, приглушенный. Пробирает от него. Я и хочу его видеть, и волнительно до дрожи.

— У меня не получится, Максим. Мама попросила сходить с ней на УЗИ, а потом у меня процедуры.

— А ко мне Машка от тетки возвращается. Обещал ей вечером шоппинг. Давай с нами?

Блин. Я и забыла о сосуществовании ванильной Маши.

— Считаешь, это нормально? В смысле, твоя сестра не удивится, что я с вами пойду.

— Да хоть бы не оглохнуть, когда она от счастья пищать начнет. Ты же ее кумир, Елизавета Бережная, — напоминает фразу, сказанную Машей во время нашего знакомства.

Все-то он помнит.

— Была, — поправляю. — Я была ее кумиром.

— И дальше будешь. И моим станешь, если поможешь выбрать ей кроссовки. Или кеды. Она сама не знает, что хочет. Возраст идиотический, никаких нервов не хватает!

— Ты брюзжишь, как старый дядька.

— Что я делаю?! — переспрашивает возмущенно.

— Ворчишь! — смеюсь.

— Ты договоришься, Эли. Откушу твой острый язычок!

— Как же мы тогда целоваться будем? Или мы не будем? При Маше нельзя? Для нее мы только друзья? — строчу вопросами. Надо же понимать, как вести себя при его сестре.

Шумный вдох на другом конце. Пауза. Выдох.

— Мы не друзья, Лиза. Я не хотел бы скрывать тебя, ни от кого. Если тебе так нормально?

— Мне нормально, — спешу согласитьсч. — Я — девушка свободная.

— Ты не свободная, а моя. Хорошо?

Я словно со скалы в море прыгаю. Сначала вниз лечу, а потом вверх поднимаюсь и выныриваю самой счастливой на этом свете.

— Хорошо.

— Тогда до вечера, моя девочка…

Он произносит это с улыбкой. Я ее чувствую и у самой рот до ушей растягивается. Сердце в груди бахает, предчувствуя впереди что-то новое и захватывающее.

Так и хожу с застывшем на лице счастьем, пока застилаю постель, привожу себя в порядок и одеваюсь. И в кухню с улыбкой вхожу, там она и стухает.

В большой кастрюле на подоконнике стоят вместе два букета: прекрасные зефирки Макса и жуткие лилии с розами от Ильи. На столе остывший омлет и тосты с сыром, за столом мама. В руках у нее телефон, на лице недоумение.

— Что происходит, Вета? Откуда столько цветов?

Начинается.

— А мы разве не опаздываем? Надо бы пораньше выехать, там дождь и могут быть пробки. Кстати, свет в доме починили? — пытаюсь перевести тему.

Все утро отчим ругался с диспетчером, требуя выслать аварийную бригаду. Вчера они вернулись, потому что в доме из-за грозы пропало электричество.

— Садись завтракать, — вздыхает мама, не ответив ни на один из моих вопросов. — И рассказывай, что у вас с Ильей? Поссорились?

Не прокатило.

Достаю тарелку с вилкой, включаю чайник. Как же неохота говорить о Красовском.

— Не то, чтобы поссорились…

— Мне его мама только что звонила.

Вот черт!

— Мы расстались, — рублю, опускаясь на стул.

— Из-за чего?

— Я так захотела.

Скрестив руки на груди, смотрю с вызовом. Мамин взгляд тоже мягким не назовешь.

— А что стало причиной того, что ты так захотела?

— Мое желание.

— Лизавета, — вздыхает мама. — Надо позвонить твоему психологу, — хлопает рукой по столу и встает.

— Если понадобиться, я сама ей позвоню. Мне восемнадцать, и я в праве сама решать, когда и к кому обращаться за помощью, — напоминаю раздраженно. — Тебе не нужно больше беспокоиться обо мне, думай о себе и ребенке.

Мама смотрит на меня сверху, качает головой:

— Так и знала, что ты будешь ревновать и беситься. Привыкла, что все внимание только тебе.

Мои пальцы до боли