сжимают предплечья. Все как обычно: я пытаюсь держать свои границы, она принимает это за протест. У меня бурлит внутри, так хочется сказать, чтобы не лезла не в свое дело, но я молчу. Коротко вдыхаю, быстро выдыхаю. Надо сдержаться, ей нельзя волноваться.

— Послушай, мам! Со мной все хорошо, правда. И я не ревную тебя к малышу. Я его уже люблю! Или ее? Ты кого больше хочешь?

Выражение ее лица поразительно быстро меняется.

— Да мне все равно, лишь бы здоровеньким родился.

— В этом даже не сомневайся! Давай попросим доктора не говорить нам пол. Пусть запечатает результат в конверт, и мы устроим гендер-пати! С шарами, тортом, дымовыми шашками. Круто же?

— Круто, — соглашается с улыбкой. Оттаивает. — Но кто-то должен знать, какого цвета дым покупать.

— Можно нанять агентство. Хотя нет! Давай я сама все организую! — загораюсь идеей.

— Веточка, — вздыхает мама, опускаясь на стул. — Пойми, у меня на душе неспокойно. Почему вы с Илюшей расстались?

— А зачем быть вместе, если нет любви?

Вопрос риторический, но мама решает ответить.

— Но он переживает. Значит, любит.

— А я его нет, — развожу руками. — Я дру…

Хочу сказать, что другого полюбила, но вовремя прикусываю язычок. Не нужно маме знать о Максе.

— …Дружить с Красовским могу, а любить — нет. Не тянет к нему, понимаешь?

Несколько секунд она задумчиво смотрит на меня, а потом кивает. Мы не поругались, я молодец.

Глава 23

Макс

Выезжать в сторону моря субботним утром — тот еще трэш. По навигатору до пункта назначения чуть больше часа, а мы почти полтора из города выползали и уже сорок минут по трассе тянемся. В конце августа крымские дороги перегружены во всех направлениях. Мы двигаемся в самом популярном — южном.

Костян громко сопит и нервно тарабанит пальцами по рулю. С его темпераментом двигаться со скоростью ниже восьмидесяти — истинное наказание. А тут еще сидящая впереди Маша раздражает бесконечной болтовней.

— Значит, у тебя будет сестренка? Как же здорово, Лиза! Я всегда мечтала о сестре. Чтобы вместе играть, в одной комнате спать и секретничать обо всем на свете. А как назовете?

За секунду до того, как эта тараторка поворачивается, Лиза успевает сбросить мою руку со своего бедра. Я шумно выдыхаю недовольство и отворачиваюсь к окну. Машка всю дорогу вертится, и каждый раз одно и то же. Она знает, что мы вместе, чего стесняться-то?

— Называть будут родители, но я предложу Алисой, — отвечает Лиза.

— Красивое имя, — кивает сестра и отворачивается.

И что ей на дорогу не смотрится? Мелочь непоседливая.

— Брат столько для нее делает, а ей сестру подавай, — хмыкает Костян. — Неблагодарная ты, Марья!

— А ты грубиян, Костичка! И тупишь, раз не понял. Я хочу сестру не вместо брата, а к нему вдобавок. Потому что мне не хватает общения. Нормального, человеческого. Макс все время работает, а с тобой, например, и поговорить не о чем. У тебя одни сисястые телки на уме, — выдает Мария.

Я хрюкаю смешком: уделала она его.

— А ты чё борзая такая? Полегче давай на поворотах, — цедит Костян, вцепившись в руль. — Макс, что стряслось с твоей прелестной маленькой сестренкой?

— Не знаю, друже. Выросла, наверное.

— Та не похоже! Мозгов явно не хватает. Это у нее дни какие-то не такие, или луна сегодня в очередной жопе. Лиза вон тоже брыкается.

— Придурок, — шипит Машка и бьет его в бок кулаком.

Лиза краснеет, как рак.

— Что такое? — беру ее за руку.

— Костя в зеркало все видит, — шепчет прямо в ухо.

Губами щекочет, грудью касается, запахом своим охренительным обдает… Я зубы до хруста сжимаю. Сколько мы уже целуемся и зажимаемся украдкой, где придется? Неделю или уже две? У меня выдержка на исходе. Вчера вечером фильм смотрели, Машка вырубилась на диване, а мы на цыпочках вышли на кухню. Не знаю, каким чудом я смог остановиться и не трахнул Лизу на столе. Она так чувственно стонала, так доверчиво открывалась. На все была согласна. Я посадил ее в такси, а после долго стоял под душем: двадцать минут и два раза. Докатился, бля.

Шурша колесами, Бэха въезжает в выложенный цветной плиткой двор, автоматические ворота бесшумно закрываются.

— Какой красивый дом! — восклицает Машка, выпрыгивая из машины.

— Такой большой, — удивляется Лиза.

— Мы все иначе представляли себе домик для отпусков, — комментирую я.

— Как по мне, дом бестолковый, — отмахивается Костик, — Басика нет, до моря двадцать минут пешкодралом по горам. Или на машине, но тогда не прибухнуть. Ближайший движ в городе, а до него тоже ехать. Плохое место. Родители в позапрошлом году тут все лето жили, в прошлом — только месяц, а этим всего неделю. Батя его уже на продажу выставил.

Основной источник дохода семьи Бариновых — перепродажа недвижимости на побережье. Мини-отели, квартиры в разных городках, дома — чего у них только нет. Об этом доме я ни разу не слышал. Костю отправили законсервировать его на межсезонье, он предложил смотаться за компанию. Решили поехать с ночевкой. У Лизы получилось дома отпроситься — такой шикарный шанс, но Машка тоже с нами напросилась, теперь мешается.

— Можно занимать любую комнату? — пищит сестра, взбегая по лестнице.

— Спален три, все двухспальные, — объявляет Костян.

— Чур я тогда с Лизой сплю!

— Лиза будет спать со мной, это не обсуждается, — говорю твердо. Хватит уже дурака валять.

Машка поворачивается и выкатывает глаза, Лиза за моей спиной шумно хватает ртом воздух, но ничего не говорит.

— Уяснила, малявка? — ржет Костян. — Брысь в свою комнату и во взрослые спальни чтоб не совалась. А то по заднице надаю!

Мария выкидывает ему фак и для пущей убедительности вываливает язык, после чего скрывается. Прихватив свою сумку, Лиза тоже поднимается.

— Во заноза! — комментирует друг выходку моей сестры. — Дерзкая и бесячая, но красивая растет! Намучаешься с ней.

— Как втюрится первый раз — сразу ума наберется, и станет проще. Недолго ждать осталось.

— Какой добрый брат! — подкалывает Костян. — Кстати, про любовь. У вас с Лизой серьезно, что ли?

— А тебе что? — брови выгибаю.

— О-о, — тянет Барин. — Ты в лице поменялся, и в голосе сталь зазвенела. Я был прав, признай. Повело, да? Или уже накрыло?

— Задаешь ненужные вопросы.

— Окей, давай нужный задам. Всего один. Дальше как? Она ж хорошая девчонка, правильная. Ты уедешь — ей больно будет…

— С какого вдруг тебя это заботит? — злиться начинаю. — Без тебя как-нибудь разберемся.

— Лады, разбирайтесь! — выставляет вперед руки. — Я только предупредить. Чем глубже врастет, тем больнее вырывать.