— Угу, — покивал Валерка. — Только этого нового князя, как я понимаю, может любой прибить и ничего ему за это не будет. Как и тебя.

— Ну, это мелочи. Всё равно так гораздо лучше, чем то, что меня ждало. И не забывай — если бы не ты, я бы, скорее всего, уже в Навь отправилась, и никто бы по мне даже слезинки не проронил. Папаша только рад небось, что от обузы и позора избавился. Я всю жизнь напоминанием перед его супругой была, что он ей изменил! Только это меня и держало. Хоть немного этому уроду досадить, хоть своим существованием.

«Да уж, всё сложно», — подумал Птицын. Неизменный оптимизм Алисы после таких откровений вызывал теперь настоящее уважение. Не каждый сможет оставаться таким живчиком в столь мрачной семейной обстановке.

Поиски подходящего жилья продолжили вместе. Птицын расчехлил ноутбук и показывал девчонке дома — сначала само объявление, потом на карте.

— Должна заметить, ваша версия Нижнего отличается разительно, — поделилась впечатлениями девчонка, раздражённо дёрнув ухом. — Намного, намного больше! У вас здесь жителей больше, чем в нашей версии столицы! И площадь тоже впечатляет, честное слово! Как вы только друг друга не поубивали ещё!

Частных домов на продажу было предостаточно, только большая часть Алисе совсем не понравилась. Однако к утру несколько более-менее подходящих вариантов придирчивая «правая рука» всё-таки выбрала.

Утром Птицын засобирался на работу — увольняться. Думал оставить лисицу в номере, но девчонка наотрез отказалась сидеть, по её выражению «в тесной конуре».

— Нет, если ты прикажешь, княже, то я твою волю исполню, — хитро посмотрев на «господина» сказала девушка. — Но я считаю, что я тебе и на твоей работе могу пригодиться.

Что удивительно — не соврала. Сначала Валерка хотел оставить её возле офиса — ждать, когда он договорится с начальником, потом подумал, и отказался от этой идеи. Не режимный объект, ничего страшного, если посидит тихонечко в уголке. «Заодно Надька больше не будет говорить, что я неудачник, на которого ни одна нормальная баба внимания не обратит», — подумал парень. Надька — это секретарша шефа. Самое смешное, что сама она как-то к Птицыну даже подкатывала, но он космическим усилием воли отказался. Девчонка ему тогда нравилась, но он всегда считал, что крутить романы на работе — это последнее дело. Как показала практика, сдержался не зря. На поверку Надька оказалась особой крайне вредной и мстительной, постоянно капала на мозги шефу, с которым тоже во всю флиртовала, жаловалась на всех, кто ей чем-то досадил и прежде всего на него, Валерку.

— Это моя подруга Алиса, она здесь побудет, — поздоровавшись, представил девушку коллегам, и решительно направился к шефу. Заявление он написал заранее и решил не дожидаться утренней планёрки.

Шеф, против ожидания, большой радости от ухода Птицына не выказал. Даже наоборот, предложил повышение зарплаты. Впервые за всё время работы! Раньше Валерке приходилось выпрашивать прибавку, что казалось ему крайне унизительным. Ещё и подавалось это как большое одолжение, которое делает шеф не самому ценному сотруднику чисто из благотворительности. А тут на тебе — оказывается, и сотрудник вполне ценный, и прибавить можно не три тысячи, а сразу удвоить оклад, да ещё и проценты теперь будут считаться тщательнее, а то в прошлом месяце его немного обманули, но чисто случайно. Птицын, несмотря на работу тесно завязанную на общение, в вопросах оплаты труда обычно ужасно стеснялся. Видел, что ему постоянно немного недоплачивают, но предпочитал не обращать на это внимание. Собственное душевное спокойствие было ему ценнее, чем несколько сотен рублей, чтобы каждый раз выбивать их из бухгалтерии… «Вот только тебя тут все держали за лошару, чувак, — сообразил вдруг Птицын. — Очень удобного лошару, который и везёт, и денег не просит».

Стало немного гадко. От повышения Валерка, конечно, отказался.

— Да куда ты уходишь? — горячился шеф. — Тебя ж там налюбят и накрячат! Работник ты хороший, тут не спорю, но совершенно беспомощный когда дело тебя касается! Тебя ж любой своим долгом ограбить посчитает, а ты и промолчишь! Оставайся здесь, поверь, лучшего тебе не найти! Права у тебя есть? Хочешь, я тебе область нарежу ещё?

— Не хочу, Евгений Валерьевич, — отказался Птицын. — И к конкурентам вашим я не ухожу. Я женюсь. А потом, может, и перееду.

Лицо у шефа вдруг странно скривилось, он поднялся, опершись руками на стол, и прошипел:

— Женишься? Переедешь? А может, перейдёшь? Или переведёшь кого-то? Мальчик, а ты не подумал, что переход не просто так закрыли? Не подумал, что многие разумные кровью своей заплатили, чтобы перехода не было? И что, вот так пришёл Валерий Птицын, и все усилия уважаемым разумным порушил?

Глава 12,

в которой неприятности сыплются на голову одна за другой

Только растерянностью можно объяснить, что Валерка всё ещё пытался говорить с шефом.

— Эээ… Евгений Валерьевич?

— Что Евгений Валерьевич? Ты же ничтожество, мальчик. Ты зачем-то принял силу, которой не сможешь распорядиться. Тебя или убьют, или сделают рабом. Тем, кем ты и должен быть. Зачем тебе это нужно, мальчик? Лучше сделай так, как мы говорим тебе. Ты открыл проход, с этим уже ничего нельзя сделать. Но мы можем тебя простить. Отдай её нам. Не переживай, мы сможем её забрать. А взамен получи свою двойную зарплату и забудь обо всём, что с тобой случилось.

— А если я откажусь? — уточнил Птицын.

— Пожалеешь, мальчик. Ты подумай. Ты ведь был доволен своей жизнью. Тебя всё устраивало. Зачем тебе эти проблемы? Подумай. А мы будем тебя ждать. В следующий раз, когда ты решишь перейти на другую сторону — мы будем здесь.

Шеф вдруг как-то обмяк, потёр лицо, недоумённо взглянул на Валерку, посмотрел заявление на столе.

— Так, о чём это я? — неуверенно начал мужчина. — В общем, заявление твоё я подпишу, Птицын. Две недели тебе на отработку. Передумаешь — заберёшь. Пока не уволился, мои предложения в силе. Подумай.

«Да ведь он не помнит, что говорил! — догадался парень. — Это не он говорил!» Всё это требовалось срочно обдумать. То есть само предложение Птицын даже не рассматривал. И утвердиться в решении, как ни странно помогло именно ультиматум, поставленный неизвестной нечистью. Да и то, что начальник от себя говорил, свою долю в копилку добавило. «Ничтожество, говорите. Забудь всё, и живи как жил? На большее ты не способен? Да пошли вы!»

Птицын выглянул из кабинета, крикнул:

— Алиса, подойди, пожалуйста.

И, не слушая вопросов Евгения Валерьевича, объяснил:

— Евгений Валерьевич, это Алиса. Мы с ней собираемся