Каховского резанула жестокость, словно нарочито вложенная в слова Ильи. Или все всерьез?

— Ну да, кислый! Я люблю мир, в котором живу.

— За что?

— Да за то, что солнце в небе, птицы поют и сирень цветет! А в Средние века города вымирали от эпидемий и нашествия шли одно за другим! Жуть фиолетовая! А он наше время не любит! Неблагодарный ты хам после этого!

— Ну, было тогда все это, верно, — охотно согласился очаровашка Денисик. — Но при этом гибли в основном люди простые, простонародье. А цвет нации — дворянство — жил! А сейчас жорики торгуют и барыши наживают, а научный человек от них хамство терпит, интеллигенту трудно. Елы-палы! И мне его жалко! — И малыш искренне расхныкался, скорчив жалостную мордашку.

— Я же говорю, мало было дворян культурных. Один на многие тыщи попадался! А что мажоры? Может, и из них можно наковырять культурных? Вдруг получится…

— Ну и ковыряй себе на здоровье! — буркнул Дени.

— Это мысль, очень мысль. — Миша прищурился, поправил очки и вдруг заговорил с жаром, вспомнив, сколько читала ему бабушка. — А ты другие исторические книги почитай, не романы! Вот, например, «Рассказы по русской истории» Мельгунова и Петрушевского. Я когда ее читал, у меня душа кипела! Там описывается, как дворяне секли кнутом крестьян и заставляли их яйца тухлые есть! Наконец эти крестьяне не выдержали и пошли на дворян в одной усадьбе. Вначале они разгромили дворянский дом и сожгли его. Молодцы!

Михаил сочувствовал всем нищим и угнетенным без исключения.

— Опс! — спокойно произнес Дени и переглянулся с Митенькой и Ильей.

— Но аристократы еще мало получили! И дальше моя душа возрадовалась. Потому что крестьяне связали дворян и выпороли их кнутом! Милое дело! И тогда я понял: вот теперь они получили по заслугам! Так и надо было сделать: пороть кнутом дворян, если они сами так смели поступать с другими людьми!

— Ну, вот мы и порем давно уже дворян кнутом! — заорал в ответ выведенный из себя горячими словами Каховского Денисик. — И что получили в результате?! Что хорошего?! Да как такое можно говорить! — он остановился в возбуждении, размахивая руками. — Дворянство — это ум, честь и совесть нации!

— У них ни ума, ни чести, ни совести не было! Одна жуть фиолетовая! — заявил Миша. — Правда, Митюша?

Фарфоровый мальчик, хладнокровно их слушавший, бесстрастно приподнял красивые льняные бровки и заговорил спокойно и размеренно:

— Правильно, дворянство считалось умом, честью и совестью. Но сдается мне, это было тогда, когда оно только зарождалось. Когда служило России, как воинство, как каста кшатриев. Когда действительно получало по заслугам свои имения. Но потом имения стали передаваться просто по наследству, безо всяких заслуг — и дворянство тут же выродилось, ожирело, развратилось и стало просто паразитировать на шее у государства. Потому оно и кончилось в 1861 году. По истории проходили. Вот и все!

— Да вы… да вы… я не знаю, что говорите! — закричал уже в полной истерике Дени. — Вы сами недоумки после этого, придурки! Вы… вы потерпите поражение с такими взглядами! Вы, как свиньи, плюете на людей, которые породили вас же самих: породили образование, культуру!

— Нас породило не дворянство, — тихо, но твердо возразил Михаил, — а мама с папой. Это раз.

— А два, — подхватил мальчик-снегурочка, — мы лично тебя, дурашка, не оскорбляли. Лично тебя, повторяю. А ты оскорбляешь уже нас самих. Пузырь ты этакий! На личности переходишь, малыш?

— Елы-палы! Я знаю! — заголосил, захныкал Дени, на глазах делаясь несчастным. На него начали оглядываться любопытные прохожие. — И говорю так, потому что сам себя считаю дворянином и человеком этой культуры! И оскорбляя дворян, вы тем самым оскорбляете лично меня!

— А почему, собственно, ты дворянин? — удивился Миша.

— Потому что моя фамилия, роднулька, — родовая аристократическая! — не колеблясь, гордо заявил малыш, вскинув голову. — Она кончается на «ёв». Денис Тинарёв! Фамилии, которые кончаются на «ов» — аристократические! Романов, например. А на «ин» — простонародные! — горячо сказал он, и было непонятно, шутит очаровашка или это действительно его собственная этнологическая теория. Каховский даже запутался. Кто кому нынче морочит голову? — И вот, скажем, ты, Илья, иногда носишь хвост — это ведь тоже аристократизм, между прочим, если на то пошло! Зачем пролетарию хвост, правильно? он его растить не будет! А ты, выращивая хвост, тем самым идешь путем индивидуальным, делаешь свой образ чисто по желанию, но это ведь и есть дворянское мышление! И вообще, — вдруг жалобно и тоненько вскрикнул Денисик, — господа, ну что мы ссоримся, в самом деле? Ну к чему все это, к чему?! Мне так совсем не нравится. Ведь так хорошо гуляли вначале! Давайте помиримся!

— Вот это пожалуйста, — кивнул Митенька. — И не будем больше на эту тему! Все согласны? Мир! Давайте о чем-нибудь другом!

— Посидим здесь! — с ходу предложил Денисик.

И шлепнулся на скамейку бульвара. Остальные приятели, молча и с удовольствием приняв предложение, уселись рядом.

— Вон они, мажоры-то, бродят, — показал спокойно Дени на гуляющих вдали по бульвару.

— Ну и пускай, — буркнул Миша. — Тебе-то до них какое дело? Остались за кадром…

— Пускай. Просто я не о том… — пожал плечиками очаровашка. — Мажор — это ведь не деньги, а способ их траты. Можно, конечно, усиленно работать и зарабатывать хорошо, да… А можно тратить не поймешь на что, получая деньги от папочки, который — приказчик в рыночных ларьках. Вот ведь оно как…

— Московские мажоры лукавы, — задумчиво проговорил Митенька. — Они совращают чистые провинциальные души, — куражливо рассиропился он, взмахнув руками. — Раньше наш роднулька почти не пил водку, презирал ее, а сейчас охотно греет ею душу. А недавно он вообще набил трубку травкой и закурил, Я вначале думал — чай курит, чудик! Оказалось, не зеленый чай, а то самое! Достал и для конспирации засыпал в коробку от чая. Деньги потратил. Интересно, каким образом люди находят, где приобретать наркоту на рынке? Говорят, на Рижском рынке есть. Вот я приду на базар, и что? Куда надо идти и где покупать? Никого же такого не видно и неизвестно, куда и в какой угол пойти! М-да…

Миша молчал. Так-то оно так… Да случайно вышло… Травку вообще дала Дарья, дочка станционного смотрителя…

— Совсем ты зарассуждался, Митюша, — хмыкнул Илья.

— Парни, у вас, кажется, херес есть? — вдруг ожил Денисик.

— Есть! — сразу ободрился Миша.

— Так давайте откроем!

— А пить будем прямо здесь? Сдается мне, малыш, ты обещал нам свой старый дом показать, — сказал мальчик-снегурочка, приподняв бровки. — Забыл?

— Ничего я не забыл! Елы-палы! — обиделся очаровашка и тотчас капризно заныл: — Чего я, маразматик, что ли? Склеротик, по-твоему? А по части питья у нас у всех есть немалый опыт, и у меня тоже. Отопьем немного, а потом я бутылку в сумку так уложу, что не разольется, — заверил он. — А там пойдем во двор и дальше пить будем.