– Изучила, – согласно кивнула она. – Потому и сомневаюсь в твоей непричастности.

– Но почему?! – возмутился Заломов. – Я же запросто мог быть вместо Генки Савельева! Ты же знаешь, я всегда отпиваю из твоей чашки. У нас с тобой это что-то вроде ритуала. Сразу после совещания я хлебаю из твоей чашки, Алла!

– Да, но в тот вечер ты не выпил. – Ее набрякшие веки сошлись, оставив крохотные щелочки, сквозь которые его жег ее неприязненный взгляд. – Почему не выпил, Вася?

– Я собирался! Уже и чашку в руки взял, а Генка ее отобрал. Я собирался выпить твой чертов кофе, Алла! – У него даже губы задрожали от обиды.

– Но не выпил, Вася. Потому я в тебе и сомневаюсь…

На этой отвратительной ноте они и закончили. Потом стерва куда-то умотала. В офисе болтают, что она теперь настолько осторожничает, что даже чай не пьет в конторе. И всю минералку из холодильника перевела.

Сомневается она! Сомневается в нем, дура! Не знает, в ком сомневаться? Так он ей кандидатуру подбросит. Вот обратилась бы к нему за советом, он бы ей и подбросил кандидата на роль отравителя. И, ей-богу, не ошибся бы.

– Котик! – Требовательный голос Лилечки вывел Заломова из ступора. – Так ты дашь мне полторы тысячи евро или нет?!

Ее милое личико пошло красными гневными пятнами. Или это раздражение было на дорогущий крем за тысячу долларов, на который она брала у него деньги три дня назад.

– Нет, не дам, – решительно отказал Заломов и замер в ожидании реакции.

Ему давно бы следовало начать ей отказывать. Что в самом деле как доярка! Из-за нее, из-за этой требовательной красавицы, из-за ее неуемных аппетитов он и попал в немилость к Соседовой. И под подозрение попал. А это плохо. Если она сольет информацию в полицию, к нему прицепятся. Станут таскать на допросы в отдел. А это чем ему грозит? Правильно! Это грозит потерей доверия клиентов.

– Ты не дашь мне денег? – распахнула ротик Лилечка, и глаза ее, еще час назад казавшиеся Заломову самыми чистыми, ясными и святыми, наполнились гневными слезами. – Ты не дашь мне денег?

– Нет, не дам.

Заломов склонился над тарелкой с остывающим омлетом. Омлет был восхитительным, домработница очень постаралась. И надо было доесть.

– Точно не дашь? – Слезы из ее глаз исчезли, сменившись дикой злостью.

– Точно не дам. И вообще, малыш, тебе следовало бы перестать сорить деньгами. Они не растут на деревьях. Их люди обычно зарабатывают.

Ему было странно слышать это от самого себя. Даже не понял, как осмелился такое сказать. И стала интересна ее реакция. Вдруг пришла в голову мысль, что, если эта девушка сейчас кинется в истеричном порыве собирать свои вещички, он не станет ее удерживать. Кое-что из вещичек попридержит, это да. Ее держать не станет.

Но Лилечка удивила его так, что у Заломова зашлось сердце.

– Да! Некоторые люди их зарабатывают! – с надрывом крикнула она, сжав миниатюрные кулачки. – А некоторые воруют! Продают информацию конкурентам за бабки! Разве не так, Василий Васильевич?! Разве не так ты зарабатываешь?! Что смотришь? Рот закрой!

Он, как по команде, рот закрыл – тот и в самом деле распахнулся от ужаса. От кого угодно ожидал, но не от этой куколки.

– Я не такая дура, как ты думаешь! – продолжала негодовать Лилечка, слово за словом выписывая себе приговор. – Я наводила справки о вашей конторе. И знаю, что там у вас творится! Эта ваша Соседова со мной говорила! И на многое открыла мне глаза, Вася!

Алла говорила с этой куклой?! Но зачем?!

– Она много вопросов мне задавала, Вася. Очень много!

– Например? – еле выдавил он, с удивлением рассматривая туго натянутую умелым косметологом кожу на ее щечках.

Как он мог так впороться?! Он, хитрец, удалец, как называла его бывшая жена. Он, способный обвести вокруг пальца любую налоговую проверку. Он, добившийся заслуженного успеха в определенных кругах, попался на крючок к обычной проститутке!

– Она, например, спросила у меня, не покупал ли ты каких-нибудь химических препаратов, способных навредить человеческому организму, – наморщив лобик, с трудом вспоминала Лилечка. – Не смешивал ли ты их в своей ванной?

– Что ты ей ответила?

– Что не покупал, Вася. Я и правда этого не видела. Но! – Ее безукоризненный указательный пальчик, чуть подрагивая, задрался вверх. – Но я не сказала ей, что ты искал информацию об этом в Интернете, Вася! Я точно это знаю, потому что однажды села за твой компьютер, мой завис. А мне нужно срочно было списаться с подругами «Вконтакте». Ты вышел куда-то. Я села за твой компьютер, а там страничка открыта. И я точно помню название, Вася. Точно! Сказать? Сказать?

– Скажи, – скрипучим голосом глубокого старца обронил Заломов, ненавидя эту удивительно красивую девку все острее.

– А там название, – ее подрагивающий указательный палец принялся расписывать воздух перед его лицом, – «Синтетические яды, способы их приготовления, симптомы отравления». А? Что скажешь, Вася?!

Он сказал всего три слова. Коротких три слова:

– Вон отсюда… Тварь…

Данилов был злой и голодный, как бродячая шелудивая собака. Он именно и ощущал себя шелудивым бродячим псом, которого пинают из угла в угол все, кому не лень, которому нет возможности помыться, зализать раны и просто-напросто пожрать.

Да, Губин Олег Сергеевич накормил его хворостом, отпустил его с совещания. Вечером же Данилов его не застал. Зато на следующий день под самый конец рабочего дня тот продержал его у себя полтора часа в кабинете. Орал, топал ногами и называл пусть не бранными, но нехорошими словами.

– Что значит следов пороха нет на его руках?! Вы с ума сошли все, что ли, совсем?

– Не мы – эксперты, – пытался еще сопротивляться его гневу Данилов и осторожно двигал по столу официальное заключение.

– Плевать! Плевать! Ты хочешь мне сказать, что кто-то перестрелял полподъезда наградным пистолетом этого старого чудака и благополучно свалил?!

– Получается так.

– И теперь ты станешь искать мне этого стрелка десяток лет, так, что ли? – Генерал орал, мало заботясь о том, что его могут услышать посетители в приемной. Сегодня был как раз приемный день.

– Стану искать.

Данилов снова вспомнил о злополучном сэндвиче с цыпленком, который ему так и не удалось съесть вчера утром. Вечером он про него забыл. А сегодня тот о себе напомнил отвратительной вонью, от которой они с Игорем, как ни пытались, не смогли за день избавиться. И проветривали кабинет, и освежителем поливали. Бесполезно.

– Представляешь, Игорек, чем нас кормят…