лежать, торопливо расползлась с дороги. Все прислонились к стенам.

— Ну что, Саня, — проговорил я, выводя пьяного Добронравова из туалета, — поехали домой.

— Где мой пиджак? — еле шевеля языком повторял Александр, когда я вел его к выходу, — без него не поеду!

Я молча вел его под руку.

— Ты что ли оглох⁈ Пиджак!

— Молчи, пьянь, — холодно проговорил я, — завтра найдешь. А сейчас домой. Спать.

Вернее, я бы отвез его к сестре Елене, в аэропорт Нового Краса. Там она будет ждать нас в частном самолете, который одолжил ей какой-то влиятельный друг из Питера. Именно он доставит брата и сестру в Москву, где их уже ждут. Добронравова-Зосимова говорила, что ответ планируется на четыре утра. Сейчас же был час ночи.

— Если что-то пойдет не так, — сказала мне тогда Елена, — то я смогу задержать вылет минут на сорок, не больше.

Времени, в принципе, предостаточно. Если, конечно, все пойдет по плану.

— Хто? Я⁈ — упирался Александр, — я никуда не пойду! Я буду тусоваться!

Никак не реагируя на его возгласы, я просто тащил парня через весь зал клуба. Пока он не выкинул глупость. Внезапно, уже почти у самого выхода, Добронравов поджал ножки, как ребенок, и опустился на пол.

— Никуда, без пиджака!

— Вот сука, — стиснул я зубы, — А ну, вставай!

— Принеси пиджак! — он развалился прямо на полу.

Некоторые аристократы удивленно глазели на него. Какая-то девушка смеялась. Большинству же, по большей части было все равно. Молодежь продолжала отдыхать.

Некоторое время я думал просто открыть под мальчишкой портал, и поместить его в ифритные часы. Достать же, только дома. Правда, потом решил, что идея не лучшая. Окружающие, если увидят такое прямо посреди клуба, могут принять это за похищение или убийство. Оправдываться, и тем более объяснять кому-то (особенно полицейским), что это действие ифритной вещи, я совсем не хотел.

— Без пиджака не поеду! — кричал с пола Добронравов, — это мой лучший костюм, — он икнул, — стоит целое состояние!

— Черт с тобой, — скрестил я руки на груди, — пойдем поищем. Где ты там сидел?

— Ой! — он с трудом встал, — вон где-то там!

Пошатываясь, указал пальцем на бармена. Тот как-то испуганно посмотрел на пьянющего дворянина. Когда Добронравов нетвердым шагам направился туда. Я пошел следом. Посматривая по сторонам.

Дворянская молодежь к этому времени рассосалась. Человек из шестидесяти осталось едва двадцать пять. Кто-то активно танцевал, другие занимали немногочисленные столики. Основная же часть, видимо, разъехалась по своим, более важным делам.

Я усадил Александра за стойку. Приказал бармену не подливать ему, как бы тот не упрашивал. Первое, что сделал Добронравов, когда я отвлекся от него, и повел взглядом по полутемному залу в поисках еще вещий, это потребовал ему налить.

— Ой! Вы не это ищите? — раздался за спиной женский голос.

Я обернулся. Это оказалась Лира. Совершенно одна, без своего кавалера, она стояла передо мной, держа на сгибе руки пиджак Добронравова.

— Благодарю, — я улыбнулся, — а откуда он у вас?

— Да не откуда, — опустила она глаза, — Саша забыл его за нашим столиком, а я, — она засмущалась, — отлучилась ненадолго. А когда вернулась, он там.

— Все хорошо?

— Да, — она кивнула, — я собираюсь домой. Саша, — засмеялась девушка, — неважный кавалер сегодня.

Я с благодарностью принял пиджак Александра. Девушка же, против моего ожидания, пошла не на выход, а к женскому туалету.

Что что-то было не так, я понял спустя минуты полторы. По коже побежали неприятные мурашки. Так бывает только если трогаешь чужую… ифритную вещь.

Остановившись, между столиками, я так и не донес пиджак до парня. Всмотрелся в него ифритным зрением. Когда рассмотрел ифрит внутри, то поджал губы.

Там сидел искусственный, жирный, напитавшийся эмоциями Ифрит Пьянства. Он был непрост. Но все стало на свои места.

Рассмотрев его Кориоливы линии, я понял, что дух помещен в пиджак намеренно. И более того, он так переполнен эмоциями, что резонировал ими с Александром. Способностью ифрита было возбудить в человеке желание напиться вусмерть. Почему? Да потому что эмоции, что человек испытывал в этот момент, питали и ифрит. Питали настолько, что, в конце концов, он стал бы одержимой вещью. Одержимостью, прямо на теле Александра. Тогда парню пришел бы конец.

— Пойдем, — поднял я его и повел к женскому туалету.

— О! Мой пиджак! А куда мы идем?

Я завел мальчишку в маленькую комнатку, предшествующую уборной.

— Какого⁈ — принялся он бестолково оглядываться, когда прислонил парня к стенке, что б тот не грохнулся.

Сам же, материализовал в руках катану. Придал ей ифритную форму. Александр непонимающе уставился на открывшийся на клинке глаз. Протер свои моргалки.

Я коснулся клинком пиджака и ифрит тут же выбило из него. Я видел, как дух, большим шаром выскользнул из ткани и испарился. Только тогда я бросил вещь ее хозяину.

— О! — проговорил Саня и неловко принялся надевать пиджак наизнанку. Потом замер, недоуменно посмотрел на меня, — а куда это я еду?

— В безопасное место, — проговорил я, все же открыв портал под его ногами.

— Чего? — проваливаясь в мое карманное измерение успел сказать он, прежде чем портал над его макушкой сомкнулся.

Мда. Надолго его оставлять там нельзя. Заблюет мне вещи еще.

— Лира? Это твое настоящее имя? — проговорил я, когда вошел в женский туалет.

Девушка, чертившая мелом на стене большой прямоугольник, вздрогнула, взглянула на меня.

Ифритным зрением я видел, что в продолговатом кусочке мела, который смотрел на меня большим глазом, тоже был дух. Ифрит Жажды Забвения.

— Что вам нужно⁈ — испуганно проговорила она, прильнув спиной к стенке.

— Дай мел мне.

— Нет! — девушка прижала мелок к груди.

— Кто дал тебе его? Он открывает путь домой, верно?

Девушка удивленно раскрыла глаза.

— Откуда вы знаете?

— А еще, — я нахмурился, — тебе дали продолговатый металлический предмет. Сказали, что ты должна потереть им о какую-нибудь вещь Александра. Что тебе обещали за это?

Девушка посмотрела на меня уже не удивленно, а в настоящем, диком изумлении.

— Господин Зосимов? Или его друг из Римской Империи?

— Г-господин Зосимов, — она сглотнула, — в обмен он обещал простить моему отцу все долги…

— Покажи, что еще он дал тебе?

Девушка взяла свой клатч, что болтался на ее хрупком плече, и извлекла оттуда ифритный резервуар — продолговатый и металлический. Так, я и думал. Резервуар — созданный на ифриторском станке сосуд, в котором можно переносить ифрит. А также, вселить дух в любую вещь. Конечно же, девушка не знала, что делает. А зачем ей знать, что она является орудием преступления? Волноваться еще будет, потерпит неудачу. А так… Мда, не предусмотрели Зосимов с Салазаром, что на вечере буду я. Иначе у него все получилось бы. Никто ничего бы даже не понял.

— Ты знаешь, для чего это нужно? — проговорил я

Девушка едва заметно отрицательно покачала головой.

— Орудие убийства, — сказал я, — ты чуть не убила этим Александра Добронравова.

Округлив глаза, девушка отбросила железку, так, словно бы она обожгла кожу. Резервуар зазвенел о плитку.

— Я не знала! Не знала! Оно отравлено⁈ Я умру⁈

— Не умрешь. Ты в безопасности. А мел, чтобы улизнуть, верно?

— Сказали, — глаза девушки заблестели, — что он поможет вернуться.

— Дай сюда, — повторил я.

Девушка подчинилась и передала мне мелок. Я нарисовал на стене круг, он превратился в черное отверстие. Я бросил мелок туда, и все тут же исчезло.

— Это была ложь, — холодно сказал я, — мелок бы отправил тебя в небытие. Вечное падение в никуда. И смерть, от жажды и голода.

— Поверьте мне, — мокрые дорожки покатились по впалым щекам девушки, — я не знала ничего! Мне сказали, просто тронуть его вещь этой штукой, а потом мелок быстро перенесет меня домой, к папе!

— Долг он тебе так и не простил, — проговорил я

— Сказал, — она всхлипнула, — когда все сделаю.

— Не стоит верить Зосимову, — проговорил я, — я спас тебя от совершения преступления. От убийства. Лучше бы тебе, Лира, уезжать из Краса. Тебе и семье. Ни Зосимова, ни того, кто изготовил эти вещи, сейчас нет в городе. Беги, пока можешь.

Девушка сжала тонкие губы, и быстро процокала мимо меня. Я бросил взгляд ей вслед.

— Вот так ночка, — устало проговорил я и глянул на часы, — ну что ж, Александр, нам с тобой пора.

* * *

Пожиратель надвигался. Он плыл в темном нигде, что протянулось между Параллелями. Их линии,