— Но если серьезно, первым делом я поручу Чуи избавиться от этой штуки,— пробормотал Хан.

— Хорошая идея,— отметила шпионка.

Когда все сборы были оплачены и старый дроид похромал обратно в свой закуток, Чубакка приступил к ремонту, а Хан со Скарлет двинулись по пробитому в камне туннелю в город. По улицам сновали узкие неудобные повозки, влекомые нервными на вид ящерами и такими же нервными их погонщиками. Моржоволицая женщина-аквалиш разгуливала взад-вперед по тротуару, предлагая запчасти для кораблей со скидкой. Тихо гудя, пролетали дроиды-патрульные, ни на что не обращая внимания. Тоненькая полоска неба в вышине меняла цвет с туманной синевы дня на золотое сияние вечера.

Хан бывал в тысяче подобных мест по всей Галактике. Внешний их вид различался, но смысл существования был одинаков. Некоторые из них были размером со звездную систему, другие— с маленькую заднюю комнатку в кантине. В этих уголках Вселенной властям подчинялись немного меньше, свободы было немного больше, а во время переговоров могли обсуждаться такие вопросы, как, например, куда деть тела продавцов, слишком агрессивно настаивавших на своей цене. Правосудие здесь могло означать что угодно: и явиться на суд какого-нибудь местного магистрата, и самому вершить суд, а после оставлять бармену деньги за беспокойство. В подобных местах, таивших жестокость, но и даривших радость, все, как правило, было преходяше. Еда становилась все хуже, а музыка— все лучше. Именно в таком месте представители десятка нелегальных организаций, религиозных течений и политических партий могли собраться для переговоров. Любая другая, более контролируемая планета— был ли то контроль Империи, или хаттов, или преступного синдиката «Черное солнце»— отпугнула бы тех, с кем Альянс стремился договориться. Хан глубоко вздохнул и почувствовал, как напряжение, которое он едва осознавал, покидает его.

— Хорошо быть дома,— проронил он.

— Ты с Киамарра?— удивилась Скарлет, поднимая руку, чтобы остановить запряженную ящером повозку.

— Никогда здесь не был и не имею желания задерживаться надолго. Просто здесь не Ядро.

Управлявший повозкой дресселианин с темно-зеленым синяком над левым глазом кивнул им и натянул вожжи ящера.

— Куда едем?— спросил он.

— Туда же, куда и остальные,— распорядился Хан, взбираясь на сиденье. Он протянул руку, чтобы помочь Скарлет, но та уже забралась на пассажирское место с другой стороны.

— В Центр конклавов,—понял дресселианин.— Вы из дома Артоса?

— Из кого?

— Дома Артоса,— сказал водитель, плавно скользнув на узкую, тревожно подрагивающую спину ящера.— Вы миссионеры?

— Нет,— заявил Хан.

— Хорошо,— кивнул водитель и сплюнул.— Терпеть не могу проклятых религиозников!

Ящер взял с места в карьер. Узкие темные улочки были запружены народом. Ящеров, влекущих повозки, обгоняли спешащие спидеры. Дроиды, управлявшие баржами, перли напролом через перекрестки, не давая себе труда выяснить, собираются ли их пропускать. Сиденье в повозке оказалось старым и продавленным посередине, так что Хан со Скарлет постепенно соскальзывали друг к другу и наконец соприкоснулись боками. Ее глаза осматривали улицы, поднимались вверх, к увитым плющом каменным террасам, но ее внимание, казалось, было обращено внутрь. Уличные торговцы кричали на десятке различных наречий, предлагая все— от свежесобранных фруктов до компьютерного железа и оружия.

— У меня вопрос,— нарушила тишину Скарлет.— Ты сказал, что если повстанцы победят, они сами превратятся в то, против чего боролись. Ты на самом деле так считаешь или просто хотел произвести впечатление?

Хан ухмыльнулся:

— Я умею говорить, что думаю, и все равно произвожу впечатление.

Ее взгляд не потеплел, но и льда в нем тоже не было. На проезжую часть выскочил попрошайка, и повозка вильнула, огибая его. Хан пожал плечами:

— Конечно, я на самом деле так считаю.

— Значит, если мы победим, ты обратишься против нас?

— В одном я точно уверен,— ответил он.— Если мы окажемся по разные стороны, то явно не по моей вине.

Мгновение Скарлет размышляла над его словами.

— Ты считаешь, что нет различий между одной властью и другой.

— Я считаю, что нет различий между теми, кто диктует мне, что делать, а что нет. Насколько я понимаю, ты не из таких.

— Можно держать воду в сложенных ладонях, а в кулаке— нельзя,— сказала она и добавила:—Это метафора.

— Я знаю, что это метафора.

— Я не была уверена, поэтому...

— Я знаю, что такое метафора.

Сидящий на спине ящера погонщик обернулся и посмотрел на них.

— Вы уверены, что вы не миссионеры?— спросил он.

— Твердо уверен,— заявил Соло.

Массивное куполообразное здание Центра конклавов занимало всю ширину долины, от одной стены ущелья до другой. Оно повторяло цвет и фактуру гор— арки поднимались вверх ярус за ярусом, венчаясь куполом из гладкого светлого камня. Улицы и переулки вблизи здания забили десятки маленьких флаеров, спидеров, повозок и прочего транспорта. С первого взгляда Хан определил представителей дюжины различных биологических видов, в основном кучковавшихся вместе и поглядывающих на других с опаской. Прямо перед огромными металлическими дверями стоял гран, вежливо поглядывая тремя своими глазами на стебельках на трех одетых в черное рунцев, которые яростно жестикулировали. Скар-лет наклонилась и похлопала погонщика по плечу:

— Дальше мы пешком.

— Ну и правильно,— кивнул старый дресселианин.— В любом случае ближе мне не припарковаться.

Пока Хан расплачивался, разведчица выпрыгнула из повозки и направилась к грану. Соло хорошо видел, с какой заинтересованностью ее провожали взглядами стоявшие на улице делегаты. На конференцию прибыло новое действующее лицо, и всем немедленно понадобилось узнать, кто она, кого представляет и куда из-за этого сместится баланс переговоров, идущих внутри купола.

Когда он догнал девушку, она уже благодарила грана и вежливо раскланивалась с рунцами. Лазутчица взяла Хана за локоть, не успел он и слова молвить, и мягко, но настойчиво потащила в открытые двери.

— Нам нужна галерея на третьем уровне,— сказала Скарлет.— Делегация Альянса сейчас на конференции.

— Пошли.

Внутри Центр конклавов был отделан столь же богато, как и снаружи. Может, даже богаче. Висячие сады сменялись конструкциями, казалось, растущими прямо из стен. Под куполом медленно кружились двенадцать ярких огней, омывая все, что находилось внизу, ярким светом вечного полудня. Повсюду делегаты разговаривали, спорили, глядели с угрюмым гневом или хитрым любопытством. Хан понимал, что каждая дополнительная сторона в переговорах увеличивает сложность сделки в геометрической прогрессии. Он всего лишь прошел через широкий двор, но уже почувствовал пристальное внимание к своей персоне, словно излучаемое тепло. Он испытывал давление со стороны тех, кто пытался отстоять свои интересы. Капитана слегка удивило, что его не попросили при входе оставить бластер.