Брик закатил глаза.

— Что мне с ней делать, с этой квартплатой? К тому же не так крупно ты выигрываешь, — возразил сам себе он. — Как-никак, ты будешь круглосуточно в моем распоряжении. А я могу работать в любое время суток. Так что большим подарком это не назовешь.

Я была другого мнения на сей счет, но толком собраться с мыслями не удавалось, потому что я до сих пор никак не могла полноценно осознать происходящие в моей жизни изменения.

— А… У меня есть собака, — вскинула голову я, осознавая, что этот факт может оказаться решающим.

У Брика животных не было — ни собаки, ни кошки, ни даже рыбки в аквариуме. И совсем не факт, что он желает менять эту данность.

— Я в курсе, — с усмешкой, но от того не менее тоскливо вздохнул оман. — Хахаль. Не могу сказать, что это приводит меня в восторг, но ничего не попишешь. С условием: к мастерской он даже не приближается.

Я воодушевленно закивала.

Но, обведя комнату еще одним взглядом, подумала, что ни одна собака, пусть даже самая невоспитанная, не способна привести помещение в такое состояние, как двое бывших воинов, сорвавшихся с цепи…

— Я даже не подозревал, что они сделают нечто подобное.

Гильад, как и я, стоял, опустив руки на перила очередного мостика. Этот перекидывался не через реку, а через устье давно высохшего ручья, позволяя прохожим без труда перебираться на другую сторону. Мы смотрели всё больше перед собой и реже — друг на друга. Каждому было чего стыдиться. Быть может, объективно говоря, и не было, но так нам, во всяком случае, казалось.

— Просто рассказал им в таверне… — Воин все же поднял на меня полный раскаяния взгляд. — Захотел тогда забыться, вино развязало язык. Решил поделиться. Кто же знал… В общем, когда ко мне пришли стражи и стали задавать вопросы и я понял, что произошло… Я Матана сдал не колеблясь.

О том, что Матан — один из напавших на меня воинов, который успел сбежать из дома омана, нетрудно было догадаться, хотя имен этих мужчин я и не знала.

— Правда, направил их не напрямик, чтобы успеть первым до него добраться и физиономию начистить как следует, — добавил Гильад, снова глядя вдаль. — Если бы у них… им что-то удалось, и вовсе убил бы. Ты понимаешь, неважно, какие у нас с тобой отношения. Я никому не дам тебя обидеть. Я ведь собирался прыгнуть с моста тогда, в день, когда мы в первый раз встретились. Ты меня остановила.

Теперь он смотрел мне прямо в глаза, а я не знала, что сказать. Я ему верила. Но отвечать было нечего. Остановила, и хорошо.

— Прости меня.

Его слова были искренними, об этом свидетельствовало все: от интонации и выражения глаз до распрямившейся спины.

— Все в порядке.

В сущности, для этого ведь и существуют прощания, разве не так? Чтобы проститься и простить.

Мы снова помолчали. Там, впереди, ветер покачивал деревья, а из кирпичных труб поднимались к небу неровные ленты дыма. Ветер подхватывал их и уносил в сторону, быстро растворяя в растревоженном воздухе. Будто и не было никогда любовно творимого в каминах тепла.

— Уезжаешь? — снова прервал тишину Гильад.

Я кивнула.

— У меня не будет спокойной жизни в Аяре. Да и… — «Меня здесь ничто не держит», — хотела добавить я, но подумала, что эти слова могут его задеть, и не стала развивать мысль до конца. И так все понятно. — В общем, так будет лучше.

Грудь воина приподнялась и опустилась в тяжелом вздохе.

— Он ведь все равно не оценит тебя по достоинству.

Гильад не назвал Итая по имени, но мы оба поняли, о ком идет речь.

— Он из тех людей, которые получают слишком много и иногда слишком легко. Дорогие безделушки, приглашения в лучшие дома, связи с влиятельными людьми, любая знойная девушка столицы. Он просто неспособен осознать, какое сокровище живет с ним под одной крышей.

— Я знаю, — мимолетно улыбнулась я, проигнорировав «сокровище». — Но это не имеет никакого значения.

Это действительно не имело значения. Люди испытывают чувство разочарования, когда не получают то, что представлялось возможным. Но недостижимое не разочаровывает никогда. Совсем наоборот, оно может подарить чувство счастья тому, кто знает меру в своих желаниях. У меня было мое маленькое счастье. И я ни за что на свете не была готова от него отказаться.

Дорога в столичный дом Брика оказалась не такой красивой, как можно было ожидать. Выйдя из телепортационного зала, мы направились по своему новому адресу пешком. Самодвижущийся экипаж Брика нельзя было переместить тем же способом, каким путешествовали мы сами. Так что его должны были пригнать из Аяры в Ирбир позднее. А поскольку нам предстояло преодолеть не слишком внушительное расстояние, к тому же с собакой, карету Итай решил не нанимать.

Кажется, он довольно быстро об этом пожалел. Некоторые районы, через которые нам пришлось пройти, выглядели неказисто. Местами обшарпанные стены были разрисованы черной краской, и примитивные картинки, состоявшие из грубых линий, явно коробили его чувство прекрасного. Наблюдались и груды мусора, и грязные лужи, и пара полуразрушенных домов. Меня все это не слишком задевало, а вот Брика такое уродство здорово раздражало — реакция, которую он не считал нужным скрывать.

Мы также прошли мимо мрачного кирпичного забора, где столпилась группа нищих. Точнее, собрались они не у забора, а у стоявшей возле него высокой металлической бочки, над которой поднимались языки пламени. Запах от этого импровизированного камина шел ужасный. Один из нищих смачно сплюнул на землю у своих ног.

Итай пробормотал себе под нос нечто ругательное про столицу, отъезд куда он не напрасно так долго оттягивал, и, скривившись, поспешил пройти мимо.

— Им просто холодно, — заступилась за бездомных я.

Он пожал плечами, не стремясь к спору, но и задерживаться тоже не желая.

Проходя мимо забора следом за ним, я окинула компанию последним взглядом… и споткнулась, когда один из нищих вдруг поднял голову и весело мне подмигнул. Знакомое лицо мужчины в годах с белозубой улыбкой на миг предстало перед моим взором и снова исчезло: все нищие без исключения вновь стояли, склонившись над бочкой и протягивая к ней руки. Я повернулась к Брику в надежде, что он тоже что-то заметил, но оман шел быстрым шагом, глядя только вперед.

— Что я здесь делаю? — тихо, почти не размыкая губ, спросила я, вышагивая рядом с Бриком по буквально залитому сиянием свечей залу.

Свечи горели настоящие, не магические: это было очевидно, поскольку у последних пламя более ровное. То ли так было дешевле, то ли организаторы бала сочли, что искусственное освещение менее романтично.

Стараясь поддерживать на лице искусственную улыбку, я чинно продвигалась вперед по левую руку от омана. Платье, пусть не такое шикарное, как у присутствующих здесь аристократок, но все же соответствующее определенным канонам, было крайне неудобным. Не позволяло делать широкий шаг, жало в груди и сильно давило на горло, в результате чего мне казалось, что я вот-вот задохнусь. Или, по меньшей мере, грохнусь в обморок на потеху присутствующим.