приемную ректора, — уже в третий раз повторяет громкоговоритель академии.

Крепче прижимаю сумку к телу и пускаюсь в путь по извилистым коридорам.

В первый день недели приходит почта. Адептов вызывают в приемную, где они забирают письма от родных. Их выдают из руки в руки, потому что некоторые конверты требуют активации и проверки. Это из-за случаев саботажа ректорскому указу, потому что некоторые находчивые адепты умудряются отправить от имени родных запрещенные продукты.

Я получаю письма редко. Моя мама и младший брат живут в маленьком городке, который находится далеко, поэтому отправка конверта стоит дорого. А для нашей семьи непозволительны большие траты. К тому же писать часто друг другу кажется немного бессмысленно. Они много работают, чтобы прокормить себя. Я много учусь, чтобы в будущем им помочь.

А еще наши отношения не становились лучше. После смерти отца я отстранилась от матери. Кэмерон Вайсс был сильным земляным магом, который брался за любую работу, чтобы прокормить двоих детей и красавицу жену. Отцу было пятьдесят, когда у него наступило истощение магического потенциала. Мне на тот момент было двенадцать, а Тренту, младшему брату — четыре. А маме, Сенри Вайсс едва стукнуло тридцать три.

Красивая и молодая магичка с двумя детьми на руках стала объектом внимания всех мужчин Вреита. Они словно стервятники приходили к нам и предлагали помощь за особое отношение ее к ним. Она почти год отбивалась от них, но денег от этого не прибавлялось. После окончания траура Сенри Вайсс выбрала самого влиятельного покровителя, бывшего ухажера и нынешнего главу города — Варро Мариас.

Об этом я узнала из слухов и в первое время не верила, что мама предала память отца. Но наша жизнь стала лучше, а наши с ней отношения хуже. Я дочка отца не могла простить маму, хотя понимала, что другого выхода у нее не было. Она выбрала лучшее, что предлагали. От этого я чувствовала одну лишь тошноту и брезгливость.

— Бригида, — мягко зовет меня Иделла. — Как у тебя дела?

Спрашивает и одновременно перебирает бумажки. Писем каждый раз приходит много, их необходимо рассортировать перед тем как отправить на разные кафедры.

— Неплохо, — отвечаю ей, но старушка молча продолжает рутинную работу. — Может вам помочь, Иделла?

— Только потому что ты назвала меня по имени, — улыбается она и взмахивает рукой, после чего стул оказывается рядом с ее столом. Я присаживаюсь и приступаю к сортировке писем.

Иделла в этом году заметно состарилась, — отмечаю про себя. Видимо в ней начинает истекать магическая сила. Ее кожа местами потемнела, руки покрылись мелкими рытвинами морщин, а пальцы даже малость тряслись.

В прошлом году Иделла шустро сортировала почту при помощи магии. Но сейчас она заметно меньше использует свою силу для мелких работ.

Отец тоже в последние месяцы жизни словно замедлился. Стал реагировать на все затяжно. Неторопливые действия и вялая мимика. Вот только Иделле лет сто и в ней заканчивается сила от старости. А мой отец неразумно растрачивал слишком много магического потенциала.

— Расскажи девочка, как у тебя дела? — повторяет вопрос магичка и с усмешкой косится на меня.

— Я ведь уже отвечала, — хмурюсь я, раздумывая в какую кучку положить письмо от департамента.

— Ой, да я не про тебя. А про вас, — подмигивает она. — Про тебя и Ноара. Он стал чаще выходить из кабинета, а ты реже приходить сюда. Но настроение его лучше с каждым днем. Хотя, — задумчиво протягивает она. — Он о чем-то думает и беспокоится. Но он точно не скучает по тебе.

— Кхм.

— Да ты не стесняйся, — улыбается она. — Я хоть и старая, но помню еще каково это быть молодой. Быть никем и в какой-то момент стать уважаемой. Только потому что мир перестал любить одну стихию, и стал превозносить другую. Дурной мир. За проступки одного судят остальных.

— Вы это о чем? — пораженно спрашиваю и тянусь к следующей пачке.

— Бригида! — восклицает ректор, когда заходит в приемную. — Ты что здесь… помогаешь? Иделла?

— Я ее отпускаю, Ноар, — кивает мне магичка и протягивает письмо. — Вот тебе от родных. Я уже его активировала и проверила.

Ректор внимательно оглядывает нагруженный стол своего секретаря и вздыхает. Сжимает средний и большой палец правой рукой и быстро шепчет заклинание. По письмам пробегает рябь и все они на глазах сортируются по курсам, датам и отделам.

— Бригида, вы пришли отобедать со мной? — приподняв бровь, уточняет ректор.

Я замираю, уставившись на него. А ведь ректор задает логичный вопрос. Потому что я стою и перегораживаю ему дорогу, словно не собираюсь уходить. Я заглядываю в глаза ректора и пропадаю. Потому что мне не нужно тренироваться или отвлекаться на свою злость. Я могу полностью сосредоточится на нем. На его синих глазах, которые напоминают воды Бескрайнего океана под дымкой серого тумана. Серость в них то появлялась, то исчезала, из-за этого казалось, что тебя засасывает водоворот из чувств и стихий. Густые темные брови создают контраст с белокурой волной волос. К тому же усиливает общую контрастность загорелая ровная кожа лица, запечатлеваясь в памяти любого.

Красота Ноара Фойхта всегда поражала меня, но как-то до этого мне не приходило в голову видит в нем мужчину. Он был ректором, сильным магом, которым можно восхищаться издалека. Но сейчас во мне что-то изменилось. Или изменились наши отношения? Я могу предложить ему пообедать вместе, и он согласится. Могу коснуться его во время тренировки, а он меня. Ноар Фойхт оказался ближе ко мне, чем я думала. А он мужчина, который может пленить девичью душу навеки, если захочет.

Как я раньше этого не замечала и как умудрялась сопротивляться его пленительным чарам.

— А… д-да… не-ет. Мне идти нужно. Вроде. Пойду. Я. Пожалуй, — краснею и бормочу словно первокурсница.

Прикрываюсь родительским письмом и проскальзываю мимо ректора. А сама надеюсь про себя: лишь бы он не понял, что со мной произошло.

— Бригида, — тихо зовет меня ректор, и я оглядываюсь. — Не смущайся. Можешь в другой день прийти и пообедать со мной.

— Угу, — киваю и позорно убегаю.

Глава 7.2

После я направляюсь в столовую, а по дороге раскрываю письмо и