Стигматизация – это когда человека обезличивают и клеймят, как скот. Больно и несправедливо.

Я быстро прошла по коридору. Левой рукой открыла металлическую створку, правой – достала стеклянный пузырек и нетерпеливо поднесла к губам. Без вкуса, без цвета, без запаха. До дна. «Настоящая аква-тофана…». Быстро вернулась назад и легла, положив голову на подушку, хрустевшую пергаментом…

Какие два месяца? Она сгорела за три недели. Но прежде зеркало явило Ее во всей красе: желто-оранжевое липкое лицо, лихорадочно-лоснящиеся глаза очерченные чернотой бессонницы; впавшие щеки и потрескавшиеся приоткрытые губы, дрожащие старушечьи руки с выступающими костяшками, отталкивающая худоба и атрофировавшиеся мышцы Изнемогая от усталости, Королева стянула с головы корону, а я стряхнула с себя терновый венец.

После того, как стих тиреотоксикоз, наступил гипотиреоз, и мне подобрали нужную дозу гормона, я исцелилась буквально по щелчку. Жить стало очень удобно и легко, больше никаких перепадов настроения, никаких скачек мыслей в голове и прочих странностей. В каком состоянии ложишься спать, в таком и просыпаешься, владеешь своими мыслями, памятью и вниманием, легко делаешь выбор, планируешь и рассчитываешь время. Появилось то самое ощущение стабильности и непрерывности, контроля и целостности, когда я могу положиться на саму себя.

А еще мне провели повторную пластическую операцию, на этот раз удачно, и я стала красивой. Прошло уже больше года, и я полностью восстановилась. Я столько лет ощущала себя физически и психически неполноценной, а теперь ко мне вернулось то, что большинству людей щедро раздается авансом, «ни за что», «за так», – то, чего я была в юности лишена. Это второй шанс, это дар. У меня прекрасный возраст, чтобы распробовать жизнь на вкус. Я видела этот мир с изнанки и убедилась: что бы ни произошло, кто-то наверху или что-то во мне никогда не оставит меня – Бог или инстинкт самосохранения будет вести меня к свету и защищать от смерти и разрушения до самого конца. Я стала глубже и мудрее, добрее и терпеливее, свободнее и смелее. Я научилась чувствовать саму себя, принимать и любить людей такими, какие они есть, находить и видеть вокруг красоту, ценить многогранность жизни и просто быть счастливой.

Но мне больше неинтересно писать эту книгу. Мое вдохновение, моя муза, моя Королева покинула меня навсегда. Спасибо. И за книгу тоже, это была потрясающая лингвистическая работа.

Годы спустя я пришла к своему психиатру-психотерапевту – рассказать, что он ошибся. Когда-то он рисовал передо мной на листе абстрактную шкалу, ставил на ней три отметки и говорил: «Смирись как было, уже не будет», – а ведь стало, даже лучше. Я думала, ему будет интересно. Я думала, он за меня порадуется. Я думала, он, наконец, расскажет на основании чего поставил мне свой диагноз и отчего именно лечил меня антипсихотиками. Кстати такой – достаточно редкий – диагноз у его сына странное совпадение, не правда ли? Более того я знаю, что́ его сын в то время принимал, – этот антипсихотик был назначен мне первым, но потом заменен из-за плохой переносимости. Когда мне об этом рассказали… у меня возникло странное ощущение… вскоре я перестала пить таблетки и появляться в клинике.

Мне было неприятно, что он даже не вспомнил как меня зовут, и назвал чужим именем, хотя я у него лечилась и работала несколько лет. Он задал пару формальных вопросов, я говорила от силы минут пять, ничего так и не спросив, но быстро запнулась не встретив особого интереса. Тема вызвала у него отторжение. Он тут же принялся рассказывать про себя и о себе, своих достижениях и личных проектах, успехах и планах развития своей клиники. Он говорил намного больше меня. В общем, все как обычно. Когда-то я смотрела ему в рот, но сейчас мне захотелось встать и уйти. Я вдруг осознала, что передо мной сидит человек, который никого, кроме самого себя, не видит и не слышит. Возможно, он был хорошим специалистом… лет тридцать тому назад. Но сейчас его самолюбование занимает все пространство в этом кабинете, и ни для кого больше здесь просто нет места. В его реальности бывшая пациентка пришла узнать, как у него дела. Ну что ж, пусть. У меня больше не осталось вопросов, я все поняла. Встала, попрощалась и быстро ушла.

Сценарий

Я уже почти не помню, что и как было тогда. Но мне интересно, чисто теоретически, как бы я сыграла сумасшедшую сейчас. Как и прежде – никаких «я вижу мертвых людей», «пасть порву! моргала выколю!» и прочих примитивизмов. Только свои собственные реакции и эмоции, но сильно преувеличенные. Балансирование где-то на грани, где-то вокруг Полунамеки, полушутки. Смутное впечатление двойного дна. Иллюзия некоего процесса. Несущественность отдельных действий и слов для общей картины. Суммарный эффект за счет общей композиции.

День 1

Я бы напряглась, как только вы бы закрыли дверь и повернули защелку. По моей просьбе вы бы показали мне, как она закрывается, как открывается и я бы сказала: «ОК, нет проблем».

Минут через 15 я бы поинтересовалась: «А замок в двери не заклинивает?».

Еще через какое-то время я бы спросила, могут ли открыть дверь снаружи – в случае чего.

Если бы вы предложили открыть защелку прямо сейчас, я бы отказалась, сказав: «Да нет, не надо все в порядке».

День 2

Я бы сразу попросила оставить дверь незапертой. От разговоров на эту тему уклонилась бы, просто сказав, что «мне так спокойнее».

День 3

Через некоторое время после начала встречи я бы очень неуверенно попросила подвинуть кресло «в ту сторону», то есть к двери. Если бы вы постарались выяснить причину, я бы смутилась и сказала что-нибудь типа «тут сквозняк» или «тень от лампы падает». Все дальнейшие попытки прояснить ситуацию смущали бы меня еще больше, и я бы просто молчала. Если бы вы предложили закрыть окно или выключить лампу, я бы изобразила на лице досаду, разочарование и безысходность, но не стала бы возражать, а вежливо поблагодарила.

Независимо от того, подвинули бы кресло, закрыли бы окно и т. п., я бы ушла в себя до конца встречи. Была бы расстроенной, задумчивой, молчаливой и напряженной. Беседа бы совершенно не клеилась и была бесплодной. Я бы часто пропускала сказанное вами мимо ушей, теряла нить разговора, переспрашивала, отвечала невпопад и односложно, как будто отмахиваясь от назойливости, или с большими паузами, как будто понуждая саму себя говорить. Иногда вглядывалась бы в ваше лицо с недоумением, напряжением и растерянностью, не то не расслышав, не то не понимая, о чем вы спрашиваете. Если бы вы делали паузы, а потом начинали говорить, я бы почти незаметно вздрагивала, как будто очнувшись от глубокой задумчивости.

День 4

В середине встречи я бы начала, не поворачивая головы, искоса поглядывать в сторону, к примеру влево, как будто меня там что-то отвлекает, потом резко обернулась бы за левое плечо, через некоторое время проделала бы так еще раз, будто что-то проверяя или желая кого-то застать врасплох. Если бы вы заметили, свела все в шутку или сослалась на затекшую шею.