Все было устроено таким интересным образом, что в банке-онлайн я могла видеть только свою сумму, а не общую. Знаю точно, что то была невидимая капля в море финансов Александра, но меня это совершенно не занимало. Не сомневалась, что меня посадят на голодный паек, он же короткий поводок, по понятиям Александра. Но у нас разные судьбы, разные представления о богатстве и разные потребности.

Я такого богатства сроду не видела и точно знала, что наступит момент, когда это очень пригодится. Поэтому я потребовала от мужа по-прежнему переводить мне каждую неделю деньги на карту для ведения хозяйства и расходов на детей. Разумеется, значительно больше, чем раньше. Я ведь теперь должна заботиться и о его питании, и о необходимых в быту вещах. Одежду он, конечно, продолжал покупать себе сам у лучших мировых дизайнеров.

Ключ от своей квартиры я оставила тете Клаве и просила убирать там два раза в месяц. Перевела ей небольшую сумму на карту.

Когда выходила оттуда со своими вещами, сердце разрывалось от тоски. Так хотелось остаться, закрыться, укрыться своим уединением, невидимостью для остального мира. Я теперь всегда буду не просто на виду. Не просто под лупой. Допускаю, что скоро почувствую: я под прицелом.

Тем временем над московским бизнесом Александра стали сгущаться тучи. В свое время он приобрел (читай – отжал) сеть продуктовых магазинов, успешно ее развивал. Вдруг в один из них пришли по какой-то жалобе с проверкой, нашли там просроченные продукты на витринах, а в бухгалтерии ничем не подтвержденный доход. Заподозрили отмывание средств.

Дальше – внезапный обыск по ордеру, во время которого обнаружили в пакетах с мукой героин. Это была откровенная подстава, наркотик, конечно, принесли. Не станет опытный наркобарон на миллиарды хранить килограмм героина на полке с мукой.

Деньги от наркоторговли отмывали везде, это само собой разумелось и было согласовано на всех уровнях. Но держать героин на витрине… Почти смешно. Но магазин закрыли, а затем наложили арест на всю сеть.

Александр рвал и метал, посылал своих людей в походы за информацией: кто именно стоит за этим наездом. Бади взламывал сайты и переписку чиновников всех уровней.

Однажды вечером, когда мрачный Александр ужинал вместе с нами, ему позвонил охранник офиса.

Я сидела рядом и слышала его голос:

– Александр Васильевич, к нам кто-то пробрался с черного входа. Я услышал шум, посмотрел в окно: там четыре джипа, номеров не видно. От них идут к зданию реальные боевики, морды закрыты, вооружены. Я закрылся у себя, звонить в полицию?

– Ни в коем случае! – крикнул Александр. – Продержись. Мы едем.

В этот момент в трубке раздался выстрел, и охранник умолк…

Александр на ходу звонил своим людям, затем в гостиницу Пономареву. Тот явно не хотел с ним ехать.

Александр потребовал:

– Ты там нужен, они не просто сейфы будут грабить, они пришли за документами. Ты должен посмотреть.

Я повернула голову в сторону детской: на пороге стоял Коля и пристально смотрел, как Александр вынимает из сейфа пистолет и кладет его в карман джинсов.

Я дождалась, пока за Александром закроется дверь, уложила детей спать. Помурлыкала, пошептала ласковые слова на ушко Пети.

Слава богу, он засыпает под мою нежность, как будто все ангелы на свете защищают его от страха и ненастья. Потом я нашла в себе мужество прямо посмотреть в требовательные глаза Коли и что-то объяснить:

– Понимаешь, бизнес – это такая война. Люди всегда бились за богатство. Твой отец не хочет, чтобы мы жили бедно, а чтобы у вас была возможность путешествовать по миру, учиться в самых лучших школах и университетах. Нам нужно ради этого что-то потерпеть.

– Я не хочу терпеть, Ксюша, – непримиримо ответил Коля. – Я не хочу путешествовать и университеты тоже не хочу. Он взял пистолет и пошел кого-то убивать. Я боюсь, что он убьет меня. Он меня ненавидит.

Какой кошмар! Слабый, худенький, нервный ребенок содрогается всем телом, считая крупного, сильного, вооруженного мужчину, родного отца своим личным врагом. Я погашу свет, выйду, а он будет представлять себе, как к нему приближаются страшные кулаки, как в него смотрит дуло пистолета. Александр никогда не бил детей, но куда же денешься от той хищной, агрессивной волны, которая от него исходит? Тут не поможешь словами.

Я просто прилегла на краешек кровати Коли, просто гладила его, укачивала, пока он не задышал ровно и сонно. Потом посмотрела на часы. Было два ночи. А у меня никаких вестей.

Тихонько встала, прошла к себе, включила ноутбук, поискала новости. Ничего не нашла. Бади придет только в восемь утра. Вдруг я вообще уже вдова, и утром вломится армия силовиков переворачивать квартиру и хватать детей! И меня заметут как соучастницу с моим кусочком американского счета.

Я быстро оделась, разбудила Ферузу, попросила лечь на диване в спальне у входа в детскую. Если меня в нужное время не будет, она поднимет детей, проследит, чтобы умылись и поели.

Я вышла во двор, осмотрелась по сторонам и решительно прошла мимо своей машины. Походила мимо домов в разных направлениях, затем поймала такси. Проехала три квартала и вышла. Так я петляла на разных машинах больше часа. В пять тридцать вышла примерно за километр до офиса Александра и пошла к нему пешком.

Во дворе было тихо: ни голосов, ни выстрелов. Темные тени бесшумно сновали вокруг черных джипов, похоже, обыскивали их. Это точно не полиция. Налетчики? Но зачем им обыскивать собственные машины… Наверное, все же успели люди Александра. Лица закрыты, да и не знаю я никого из них.

Я решительно пошла через двор ко входу. Там стояли два парня, у каждого в руках пистолеты. Сделали движение ко мне, потом один что-то произнес, мне позволили войти. Видимо, узнали.

Куда я попала?.. Поле-поле, кто тебя усеял… Все перевернуто, переломано, окна разбиты. Сейфы на полу, какие-то открыты, какие-то заперты.

Я искала мужа, переступая через трупы! И ничего не чувствовала при этом. Это было похоже на сильный наркоз перед операцией.

В следующей комнате на полу лежал, раскинув руки, Пономарев. Глаза открыты, дырка во лбу.

Александр стоял на пороге своего кабинета, лицо красное, глаза мутные, как у пьяного, на рубашке багровое пятно. Давал указания людям, которые поднимали человека с окровавленной головой, вязали ему руки, залепили скотчем рот и тащили к выходу. Это, конечно, уцелевший налетчик. Его увезут и будут пытать, пока не назовет имя хозяина.

– Ксюша, – увидел меня Александр, – как тебе в башку пришло сюда притащиться?

– Это второй вопрос. Первый – мне вызвать полицию, «Скорую»? Ты ранен.

– Ты с ума сошла! Ни в коем случае. Сейчас тут все приберут. Утром будет как после ремонта. Но раз ты здесь… Мне на самом деле плоховато. Кажется, пуля вот тут, это неглубоко. Ты сможешь ее достать дома?