— Нет нужды, — ответил тот. — Я уже понял по тому, как спокойно вы раздаете приказания, что передо мной лежит несчастная жертва — но не император, а всего лишь его двойник. Я прав?

— Совершенно. На сей раз Его величеству повезло. Но вы понимаете, что все-таки необходимо отыскать убийцу — чем скорее, тем лучше.

— Конечно, герцог. И вы можете полностью полагаться на мое слово рыцаря, что я никому не обмолвлюсь об этих событиях. Я слишком хорошо знаю, к какой смуте и панике могут привести необоснованные слухи.

— Восхищаюсь вашим умом, граф, — улыбнулся сдержанно Аластер. — И думаю, что я вполне могу положиться на ваше слово, особенно если император узнает, как вы держались в этой сложной ситуации, и захочет, чтобы такой человек оказался на службе у него, а не у Лодовика Альворанского. Вместе с племянником, разумеется.

Посол Шовелен вспыхнул до корней волос и молвил:

— Если бы я так не уважал вас, герцог, то счел бы, что вы решили меня оскорбить. Даже если бы сейчас мне предстояло изгнание в Самаану или пустынный Йид, я бы и то не стал покупать расположение Его величества таким бесчестным путем. Вы можете быть уверены во мне при любом раскладе.

И герцог молча протянул ему руку. Сивард Ру возник как из воздуха через несколько минут. Он окинул место трагедии одним быстрым и цепким взглядом, встал на колени возле тела, прикоснулся двумя пальцами к сонной артерии.

— Он не просто мертв, его убили. Надо сообщить императору.

— Это сделают, — успокоил его Аластер.

— Господин граф Шовелен, если не ошибаюсь? — Сивард подошел к послу и уставился на него единственным своим глазом. — Человек достойный, из породы победителей, но победителей честных и благородных. Потомок рыцарей и сам рыцарь не только по происхождению, но и по убеждениям. Отличился во время одной неприятной истории подобного же свойства, случившейся в Аммелорде. Уже все понял и во всем разобрался, сочинять для него отдельную версию не имеет ни малейшего смысла. Зато может оказаться неожиданно полезен. Честь имею.

Ошарашенный граф едва перевел дыхание. Сивард Ру знал о нем все — он в этом даже и не сомневался. То, что рыжий начальник Тайной службы не произнес вслух, просто не касалось данного дела. И посол был весьма ему признателен за то, что он умолчал о многом.

— А теперь осмотрим тело.

С этими словами Сивард Ру снова опустился на малахитовый пол возле мертвеца и осторожно разжал его сомкнутые пальцы.

— Я так и думал: смотрите, какая забавная вещица. И он протянул на открытой ладони застежку в форме дракона, кусающего себя за хвост. Застежка стоила огромных денег: она была сделана из чистого золота и изумрудов. Алый гиацинт сиял вместо драконьего глаза.

— Человек, убивший императора, относится к ближайшему окружению. Жертва не звала на помощь и до последней секунды чувствовала себя спокойно. Только когда императору стало плохо, он схватился за своего убийцу и, сопротивляясь, сорвал брошку с его плаща. В общем, задача несложная. Нужно выяснить, кто в это время находился неподалеку и у кого была такая приметная застежка.

— Подожди, Сивард, — остановил его Аластер. — Слишком ты торопишься. Тебе ничего не кажется странным?

— Кажется, но я, — тут рыжий хитро подмигнул, — я излагаю самое вероятное развитие событий. Что, не клеится?

— Нет, — откровенно ответил Шовелен.

— Я не ошибся в вас, граф. Действительно, полная чушь. То есть человек действительно был из самых близких, однако… Вот, я убийца, с меня срывают украшение, а я так тороплюсь прочь, что не думаю о том, чтобы это украшение забрать?

— Испуг, — молвил Аластер.

— Исключено. Тот, кто осмелился поднять руку на императора, не станет пугаться мелочей.

Герцог перехватил растерянный взгляд посла и поторопился объяснить:

— Сивард не делает глупостей и не принимает опрометчивых решений, просто у него такая манера — начинать с простейшей версии, а затем возражать самому себе. И так до тех пор, пока возразить будет нечего. Стиль…

— Где же Аббон? — взвился рыжий. — Мне нужно осмотреть тело, а он не чешется.

— Не чешусь, — кротко ответил маг, входя на террасу. — И объясню, почему. Мне нужно делать совсем другие дела, а вот когда мне нужно будет чесаться, я стану чесаться, и…

— Старческий маразм, — тут же отреагировал господин Ру

— Они всегда так, когда волнуются, — сказал герцог. — Давай, Аббон, не томи нас. Осмотри тело.

— Сейчас, сейчас. Не торопи меня. Все требует аккуратности и серьезного к себе отношения. Это никак не может совмещаться с неприличной поспешностью. Та-ак, так, посмотрим. Что вы успели найти?

Пока Сивард коротко, но обстоятельно рассказывал ему о находке и своих выводах, он переворачивал обмякшее, постепенно холодеющее тело и бормотал что-то себе под нос. Наконец положил покойника на спину, закрыл ему глаза и молвил:

— Вот что я думаю. Это яд. Его отравили крохотным шипом или стрелкой — не толще швейной иглы для шелковых ниток. Укол нанесли в основание черепа, потому видимых ран на теле нет. Я уверен, что тот, кто стоял перед императором, сделать этого не мог. Он просто был свидетелем разыгравшейся трагедии. Нужно немедленно отыскать владельца вашей броши и расспросить его. Он должен был видеть хоть что-то. Император падал вот так, прямо на него, и, видимо, схватил за плечо. А тот испугался и дал деру — мерзавец, конечно, но человеку свойственно бояться за свою шкуру. Думаю, он вообще ничего не соображал в тот момент. Может, теперь отдышится и сможет толково объяснить, что здесь случилось.

— Где слуга, который нашел императора? — спросил Сивард.

— Под надежной охраной. Тебя проводят к нему, — ответил Аластер, делая знак своим воинам.

— Ничего себе! — произнес до боли знакомый голос. — Бедняга!

Шут остановился над мертвым телом, наклонился, погладил по руке. Тон у него был обычным, насмешливым, но лицо выражало глубокую печаль.

— Как жаль, — сказал он через минуту. Герцог отвел его в сторону и стал что-то шептать на ухо. — Ты прав, — ответил ему шут вслух. — Императору уже сообщили, и он немедленно отправился к гостям, чтобы предупредить распространение слухов. А я займусь делом.

Аббон Сгорбленный вошел в сопровождении четырех воинов, несших огромный резной ларь. Тело императора погрузили туда, закрыли крышку и вынесли через боковую дверь. Несколько придворных, попавшихся навстречу этой маленькой процессии, ничего не заподозрили. Мало ли что и куда собирается перенести первый министр империи.

— Нужно немедленно выяснить, кто мог находиться на малом приеме, — обратился Шовелен к Аластеру и Аббону Флерийскому, едва они остались втроем на террасе.

— Этим займется шут, — невозмутимо откликнулся герцог. — У слуг и придворных к нему очень странное отношение, и этим следует воспользоваться. Все видят перед собой лицо императора, слышат его голос и уже поэтому невольно прислушиваются к словам. С другой же стороны, они прекрасно знают, что это всего лишь шут — то есть такой же придворный, такой же слуга, как и они сами. И потому они гораздо более откровенны с Ортоном-шутом, нежели с Ортоном-повелителем. Шут сейчас все разузнает, и мы сможем еще немного продвинуться в нашем расследовании. А пока давайте пройдем куда-нибудь, например в парк или в зал, только не стоит торчать здесь, привлекая внимание.