Девушка кивнула. В самом деле, что ей еще оставалось? Тем более что причин покончить с жизнью у нее не убавилось. Скорее, наоборот. К чему жить на свете такому никчемному и пустому существу? Ведь она даже с крыши прыгнуть не может!

Дома у Адама оказалось довольно мило. Просторная гостиная, не менее просторная кухня, и ванная – с окном. Мебели немного, а все стены увешаны карандашными набросками. Лиза пригляделась.

Чаще всего на рисунках повторялась одна и та же сцена: мужчина на мосту собирается прыгать в воду. Еще внимательнее присмотревшись, Лиза поняла – это один и тот же человек, один и тот же мост, просто разные моменты прыжка. Если собрать все наброски в одну стопку, правильно их расположить, а потом быстро пролистать, то получится маленький мультик: мужчина подходит к перилам, перешагивает через них, сбрасывает в воду трость и летит сам…

– Загляделись, Лизонька? Чай уже готов.

– Вы ведь ненамного старше меня, а говорите как глубокий старик. Например, мой прадедушка!

Адам рассмеялся и взъерошил короткие седые волосы.

– Я гожусь вам в отцы. Где-то так, наверное.

Лиза кивнула и взяла чашку и наспех приготовленные хозяином бутерброды. Весь запал куда-то делся, и теперь она просто сидела и пила чай. Молча.

– Итак, Лиза… Ваш молодой человек вас бросил?

– Бросил.

– А что еще?

– Ну, жить негде… Я не работала. Вернее, работала, но дома. А теперь работать негде, да и компьютер я забрать не могу… И еще… – Лиза с остервенением почесалась и грустно посмотрела на Адама, уверенная, что последней причины он точно не поймет.

Но Адам понял и весело рассмеялся.

– Лиза! Блох можно смыть мылом и обыкновенным шампунем. Идите в душ, а чистый халат я дам.

Девушка покраснела еще гуще, чем там, на крыше. Последние три дня она ночевала на вокзале и в парке и сегодня поняла, что где-то подцепила блох. Это стало последней каплей.

Когда чистая и от этого уже почти довольная жизнью Лиза вышла из душа, Адам разговаривал с кем-то по телефону. Увидев девушку, он кивнул на дверь в гостиную и продолжил беседу.

Она послушно села на мягкий диван, потом подтянула под себя ноги, обхватила большую плюшевую подушку, пригрелась и сама не заметила, как задремала.

Закончив разговор, Адам заглянул в гостиную, укрыл гостью пледом и вышел в библиотеку.

Что же с ней теперь делать? С прошлыми было как-то легче…

Появилось огромное искушение пойти по пути, уже проторенному многими до него, и оставить Лизу у себя – хотя бы в качестве помощницы по хозяйству. Но это слишком просто.

Адам закурил трубку, сел и стал думать. К утру решение нашлось.

– Лиза, а кем вы работали?

– Писала разные статьи для сайтов.

– Понятно. Вам надо сменить профиль работы. Знаете ли, творческие люди больше других склонны к меланхолии и самокопанию. Вы разбираетесь в медицине?

– Ни капельки.

– Тем лучше. Одна моя знакомая работает в нашей больнице. Станете ей помогать – дежурить в регистратуре. С бумагами, полагаю, вы обращаться умеете. При больнице есть общежитие, там вас и поселят. Первые пару недель ваша голова будет прочно занята новой работой, а дальше… Надеюсь, вы и сами раздумаете прощаться с тем, что дается людям с таким трудом.

Лиза вяло кивнула. Когда всё решают за тебя, жить как-то проще.

– А с чего вы решили, что ваша знакомая будет мне помогать?

– Анна? Я с ней уже созвонился, так что к двум она вас ждет. У нас еще много времени. Успеем съездить на вашу старую квартиру и забрать вещи.

До конца дня Адам играючи решил все Лизины проблемы, не выходя при этом из образа доброго, но строгого дядюшки. Когда Лиза была сдана с рук на руки Анне, он наконец вернулся домой.

Еще в коридоре он стал меняться. Воткнул в подставку для зонтиков ненужную на самом деле трость, снял очки, с усилием провел руками по лицу и волосам… И из чудаковатого седого профессора превратился в усталого тридцатипятилетнего мужчину. Только серые глаза остались прежними – старыми и мудрыми.

– И много у меня их еще? – спросил он непонятно у кого.

Непонятно кто, само собой, не ответил. Он никогда не отвечал.

Даже тогда.

Очень много лет назад (такую цифру и называть-то неприлично) Адам тоже пытался покончить с собой. Ему казалось, что уж у него-то имелась причина!.. Правда, сейчас он и сам ее не помнил. Наверное, какая-нибудь глупость. Кажется, что-то связанное с несчастной любовью.

В то время это казалось естественным: увидеть любимую женщину на прогулке с другим, заболеть «от нервов», а потом, когда она даже не осведомилась о его здоровье и вышла за этого другого замуж, – пойти топиться. Тьфу ты, а не мужчина! Даже романтические барышни так не поступают. Ведь разбухший труп утопленника – это такой моветон!

Адам усмехнулся. Лиза была у него одиннадцатой «прыгуньей». Встречались и «рельсовые» – те, кого ему удавалось вытащить из-под поезда, и «водяные», и даже парочка «висельников». Можно уже статистику вести.

А его всё не отпускали.

Уже более ста лет он безошибочно приходит к очередному месту предполагаемого самоубийства и спасает тех, кто собирается его совершить. А потом сиди, ломай голову, что делать со спасенным! Решение всякий раз находилось, несостоявшиеся самоубийцы вроде не торопились повторять свои попытки; только вот всё чаще и чаще Адам чувствовал усталость.

Но ведь когда-нибудь назначенное ему время кончится? Когда-нибудь он сможет вздохнуть спокойно, почувствовать себя свободным и наконец-то заняться своей жизнью?

Время от времени Адам подрабатывал психотерапевтом. Иногда – знахарем, специалистом по биоэнергетике или шаманом. Пытался перехватить своих клиентов до того, как они дойдут до ручки и решат что-нибудь с собой сделать.

Сегодня Адам был психологом.

Два часа ушло на то, чтобы войти в образ. И вот – первая гостья.

Напротив Адама сидела молодая девушка. Темные волосы собраны в косичку, но на висках и за ушами кудрявились и, кажется, даже развевались, точно пытались выбраться из тесной прически. На девушке красовался пуловер в полоску, такие же, в полоску, носки и мешковатые брюки. Еще она носила холщовую сумку на длинном ремне. Этакая женщина, искренне считающая себя еще подростком (так решил про себя Адам).

– Итак, начнем. Вы – Мария, да?

– Да, – девушка кивнула и, склонив голову набок, с любопытством посмотрела на него.

Адам машинально напрягся: темные глаза Марии смотрели так внимательно, что на мгновение доктору показалось, будто это он явился к ней на прием, а не наоборот.

– Скажите, Мария, зачем вы пришли ко мне? – мягко спросил он.