– Вы часто видитесь? – глубокая морщинка появилась между её бровей. – Я знаю про картину, висящую в гостиной, – неожиданно говорит она, будто не сумела сдержаться.

Даже так? Интересно, когда Моника успела разболтать об этой пикантной подробности? Это могла сделать только она, потому что остальные не знают этого. Я знатный рогоносец, собственно, от чего я бежал, к тому и пришёл. Уже ничему не удивляюсь.

– Это моя память о том времени. Я её свято храню, – честно отвечаю я. – Моника не понимает меня, наверняка, как и ты. Но человек состоит из его воспоминаний. Всего, что произошло с ним в течение всей жизни. Первый чепчик, выпавший зуб, открытка маме на её день рождения, сделанная своими руками, велосипед, с которого ты упал, первый подарок от любимой девушки… Я берегу такие вещи.

Не многие знают, как тяжело не потерять эту нить с прошлым, чтобы потом, оглянувшись, не собирать по памяти, путая события. Как важно иногда открыть свой фотоальбом и увидеть цветок, который уже давно высох, но был бережно сохранен твоей мамой. Если для неё это много значит, то для тебя это – высший знак любви.

– Мне нравится твоя позиция в жизни. Ты сделал рамку для рисунка со стены, это невероятно. Он потрясающий. Уверенна, что вы были прекрасной парой. И я согласна с тобой, но не у всех есть такие воспоминания. По крайней мере, не всё их хранят, – она сжимает губы в попытке не сказать ещё лишнего.

Мне нравится её честность и то, как она усиленно старается не сделать мне больно, бережёт мои чувства, в то же время говорит в лоб то, что чувствует и думает.

Перевожу взгляд на часы, два ночи. С ней не замечаешь, как проходит время. За милой беседой погружаешься настолько сильно, что очень сложно прощаться.

– Завтра я должен выйти на работу, у меня встреча с представителями главного офиса. Меня не будет целый день, ты остаёшься хозяйкой в доме. Как на счёт того, чтобы послезавтра погулять по городу? – её глаза становятся огромными, как у героев аниме. – Конечно, в дневное время, не переживай. Куда бы ты хотела сходить?

Она встаёт, начинает собирать посуду и ополаскивать её в раковине. Эти действия привычные, я не могу остановить себя на чувстве дежа вю. Будто это было раньше, когда-то давно. Так привычно и в то же время необыкновенно. Она останавливает меня взглядом, когда я хочу ей помочь.

– Музей авторов, Эдинбургский зоопарк, Королевский ботанический сад, что-нибудь из этого списка. Конечно, не сразу в один день, – ставит посуду в посудомоечную машину, когда я становлюсь позади неё, она оглядывается, и наши губы практически соприкасаются, оказавшись, лицом друг к другу. Она задерживает дыхание, а я не могу отойти ни на шаг. Притяжение настолько сильное, что в руках покалывает от желания прикоснуться к ней. А получить поцелуй – похоже на нежную фантазию. Звук включившейся посудомоечной машины заставляет нас отпрянуть друг от друга. Она отходит в сторону, сжимая в руке грязную деревянную лопатку для перемешивания, как и я.

– Забыла о ней, – смущённо говорит она и забирает мою, кладёт всё в машинку. – Я собираюсь в душ, или ты первый хотел?

Всё ещё очарованный её губами и ласковым голосом, неопределённо киваю.

– Тогда я первая, – она спешно проходит мимо меня, не соприкасаясь с моим телом.

Закрываю глаза в неверии, мне нравится эта девчонка. Её ум, манера говорить, тело, красивые карие глаза… Всё в ней нравится. Я не зря сказал Монике, что хочу попробовать с Анной, но мой мозг отключается при виде неё. Я несу какую-то ерунду, тупею на глазах.

– Дугалт! – кричит Анна из ванны. – Ты не мог бы…?

Её хорошенькая головка высовывается из-за двери, когда я медленно иду к ней. Мысленно прокручиваю в голове слова дурацкой песенки. Я знаю, что сейчас буду петь ненавистные слова для невероятной девушки. И пусть мой голос всё такой же паршивый, срывается на всех нотах, но я хочу сделать для неё всё, что она пожелает, даже петь под дверью ванны.

Он спит в моей постели. Впервые мужчина остался у меня на ночь, но отнюдь не потому, что я умоляла остаться. Скорее он сам решил за меня и сделал то, что посчитал нужным. Я уже сделала несколько безумных кругов по комнате. Руками я сжимаю свою шею и рассматриваю спящего мужчину в лучах солнца. Он развалился на моей кровати, ровно посередине. Одна нога согнула в колене, вторая укрыта одеялом. Идеально рельефное тело, широкие плечи и руки работяги. Серьёзно, эти вены способны свести с ума кого угодно. Одной рукой он будто захватил подушку так, что я созерцаю огромный бицепс, или как называется этот шикарный бугор на его руке?

Гейб подтягивается во сне, и я замираю на месте. Не хочу будить его раньше времени, мне ещё не хватает пару минут, чтобы хорошенько его рассмотреть. Возможно, это немного по сталкерски, но я всё ещё стесняюсь признаться в том, что его член знаю больше, чем его. Он поворачивается на бок, я буквально вплотную подхожу к кровати и рассматриваю его лицо. Длинные ресницы, глубокие морщинки около глаз, плотно сжатый рот и щетина. Ох, это действительно невероятно возбуждает, когда эта щетина трётся между моими…

Его глаза открываются, и я вжимаю голову в плечи, несколько раз моргает и глубоко вдыхает через нос.

– Я чувствовал твой запах даже во сне, – грубым сонным голосом говорит он. – Мне снилось, как я тебя трахал на кухне, затем в ванне, снова в гостиной…

Отхожу от него подальше и крепче затягиваю поясок на своём халате.

– Уже практически обед, – ворчу я. – Ты валяешься на моем месте. Кроме того, ты не можешь вот так оставаться здесь.

Гейб переворачивается на спину. Играет мышцами, когда подтягивает подушки себе под спину, одеяло сбивается и сосредотачивается между его ног. Он полулежит на кровати, комфортно закинув руки за голову. Жадно впитываю в себя каждую частичку тела, нервно сглатываю слюни, чтобы хоть немного смазать мгновенно высохшее горло. Он игриво дёргает грудной мышцей, от этого его сосок дёргается.

Позёр. Фыркаю и выхожу из комнаты. Я уже приняла душ, позавтракала, правда, всё это я делала в комнате. Не могла оторваться от Аполлона, лежащего на моем ложе. То, как он мастерски осрамил его в первую нашу ночь, вломился в квартиру. Как будто здесь стоит метка для того, чтобы он не забыл дорогу.

– Белоснежка, мне будет жутко скучно в душе, если ты не составишь мне компанию. Мой братец по тебе соскучился, – кричит он, и я громко ударяю неожиданно выскользнувшим из руки стаканом об стол.

– Иди ты к черту, Гейб, – кричу ему в ответ.

Трясущимися руками насыпаю перемолотый кофе в нишу, доливаю воды и нажимаю кнопку «латте».

– Он уже готов на ещё один раунд. Потри мне спинку, – он ржёт во всю глотку, когда я захлопываю дверь в кухню.

Ненормальный какой-то! Какой придурок называет свой член братцем? Ну, разве что, я говорю на мои сиськи «девочки» … Это ни о чем не говорит, но он немного странный, как и я. Мы обязательно должны поговорить обо всем. Облокачиваюсь на столешницу руками в ожидании готового напитка.