Значит в этом кресле со мной сидела Зора.

– По очереди с Дреем.

Я покосилась на двери анфилады. Нараспашку были не только мои, но и следующие.

– Нет, он в Совете. Вызвали.

– А арависы?

Я всерьёз боялась пошевелить головой. Птицы тут же ответили щебетом, от которого сильно зашлось сердце. Арависы… В уме из-за них возник совсем странный вопрос, прямо скажем – были сейчас и поважнее. И всё же!

– Эйо, кто такие эти олисы?

– Местные лисы. Зимой у них золотая шерсть. В буквальном смысле из золота. В Дорсе «прикормить олиса»,  «набрести на олисову нору» – поговорки про большую удачу. Только вот они неуловимы, а зимой и понаблюдать невозможно, прячутся, – обстоятельно пояснил Сущий. 

Знает, конечно, с каких пор мне так интересна... сиатская зоология.

Эйо хмыкнул и рассказал ещё:

– Приручить можно только малыша, а держать дикого в неволе или убивать ради шкурки бесполезно: она тут же превращается в обычный летний мех. Собирать золото можно лишь постепенно во время весенней линьки. Подход к ним знает только Старая Раса, каиры. А они с людьми… мягко говоря, не дружны. Так что, ручными щенками олисов категорически не делятся.

И при чём здесь я? Чем это я похожа?! Неуловимы... прячутся... держать против воли бесполезно...и... и кто-то там знает подход. Нет, наверное я – просто в связи с именем. Но зачем тогда Дрей сказал про зимнюю ипостась?

Я долго переваривала услышанное, стесняясь собственных мыслей и краснея, а напоследок ещё и выпалила:

– Лисы... Он знал, как называет меня папа? Это ты ему сказал, Эйо?

– Нет, я сам впервые услышал только когда вы с Эндрю шли к Сени. И, надо признать, очень умилился такому совпадению, – весело опроверг мои глупые обвинения Сущий. – Кажется, только Вали с Меликовыми и способны меня до сих пор умилять. И ещё – удивлять, причём порой очень сильно... Тысячи лет так не удивлялся!

Я навострила уши. Про что это он?..

– Это ты о том, что Дрей смог забрать Нить, не будучи Связанным?

– Примерно. Но тут всё даже интереснее. Погоди, узнаешь в свой черёд. Надо ещё кое в чём убедиться.

Я обречённо кивнула. Спрашивать дальше бесполезно, если сам не хочет рассказать.

– Эйо, спасибо за мою одежду! Как я понимаю, большинства этих вещей на Земле-то как раз теперь нет. Ну... или надо разыскивать чемодан, который в непредсказуемом состоянии. А так хоть будет что надеть.

– Я уже и в Григорьевское вернул вторые копии, – отмахнулся Эйо. – Можешь туда-сюда не таскать.

– О, благодарю, но это точно лишнее беспокойство! Их мало, несложно и забрать отсюда.

– Я не беспокоился, мне такая черта чужда. К тому же, Эйо подумал – уже сделал. Это ты у нас думаешь долго. А потом… делаешь странные вещи.

Сущий посмотрел с укоризной и покачал головой. Но глаза-то добрейшие и тёплые.

– Ты живёшь в моей голове и знаешь всё, о чём думаю…

– Это не значит, что заранее понимаю, к каким придёшь выводам. Порой они очень неожиданные! – перебил ворчанием Сущий.

– …и что чувствую. – решительно закончила я, намекнув… Ну, в общем – намекнув. – Это же Связь, да, Эйо? Поэтому так… сильно?

– Вот, полюбуйся сама: ровно то, о чём я только что говорил! – Сущий картинно скрестил руки и заломил бровь. – Очередные мазохистские выводы. Логика, причины, обоснования. Ты о чувствах спросила или теорему доказываешь? Айрин саму в угол надо поставить, воспитала на наши головы!

Он поднялся с кресла, подошёл и тронул мой лоб.

– Ты в полном порядке, хватит отлёживать бока, – вынес Эйо вердикт, пару секунд «послушав» меня кончиками пальцев. – Прими ванну, оденься и спускайся вниз. Дрей уже скоро вернётся. Ванная тоже там, – он показал в сторону анфилады, – а платье надень для Талафа.

– Зачем это ещё для Талафа? – робко возмутилась я, округлив глаза – Я уже загостилась и собиралась вообще-то уйти домой.

– Ты хотела сказать – сбежать?

Ишь, какой... догадливый!

Эйо рассмеялся.

– Э-э-э-элис! Надень платье, будь любезна. На всякий случай. Если что, ретироваться и в нём прекрасно сможешь. В твоей усадьбе некого удивлять странными нарядами.

Ванная нашлась не сразу и поиски чуть не довели меня до потери сознания.

Я почему-то сходу уверенно открыла соседнюю с гардеробной дверцу, но там оказались… вещи Дрея. Запах, давно уже сводивший меня с ума в куда меньшей концентрации, чуть не сбил теперь с ног.

Перед глазами всё расплылось, а арависы на плечах немедленно запели.

О... нет! Не хватало только, чтобы птицы выдавали меня с головой! Как бы их теперь уговорить остаться в спальне? Я ведь совсем не умею с ними обращаться!

Лёжа в ванне, вполне современной и привычной, я вдруг пришла к мысли… что это же не мои арависы, а значит – не мои чувства! Выходит, они так… отвечают, отзываются на мои?  

Сердце от этой мысли заколотилось, как глупый мотылёк, ударяющийся в лампу...

И как раз, когда я думала, не утопиться ли, потому что было решительно не понятно, как теперь себя вести с Дреем, птицы, тихонько щебетавшие перед этим на бортике, вдруг по очереди стали подлетать к двери и возвращаться назад.

Теперь точно только топиться – решила я, сообразив, что это означает.

Потому что взять одежду с собой я не догадалась, а спортивный комплект, в котором я провалялась два дня, был брезгливо брошен в корзину для белья с мыслью «разберусь позже» и сразу из неё исчез! Я даже не особенно этому удивилась. После Безмирья-то, отца, портала и олисов с арависами… Но теперь чуть не взвыла, вспомнив о пропаже.

Ладно… топиться всё же – страшная неблагодарность после того, как они все меня так старательно спасали. И вообще... он может просто вернулся домой, почему сразу в спальню? Ну или в спальню, но закрылся. Он же вежливый и воспитанный!

Я закрутила на себе полотенце, ещё одно накинула на плечи, глубоко вдохнула и потянула дверь.

Ну конечно, Элис, размечталась: внизу, закрылся... Разве ты когда-нибудь была везунчиком?

Дрей стоял в своём дверном проёме и прислушивался.

Я сразу перевела взгляд на спасительную дверцу гардеробной и метнулась к ней.

Но поздороваться хотя бы на бегу всё равно нужно...

– Доброе утро, Дрей! Я сейчас!

– Элис!

Ну нет же, дай мне уйти! И не надо больше так… хрипеть!

Пришлось остановиться.

Арависы теперь курсировали между нами. Но после второго или третьего круга снова осели на моих плечах. Хорошо хоть больше не пели! 

Ой, уходите уже к нему насовсем, тут мокро! Как бы их вернуть Дрею?