о греческих богах и богинях, мы должны забыть о любых ассоциациях с «добром». Эти существа скорее могущественны, нежели добродетельны. Они олицетворяют жизнь во всех ее непростых проявлениях, в том числе и малоприятных. То, что демонстрирует Эрида, порой отталкивает, однако это часть человеческой жизни. Проявлять к ней неуважение можно лишь на свой страх и риск. Именно почувствовав себя оскорбленной, Эрида бросила яблоко, спровоцировавшее конфликт.

Почему яблоко? Некоторые источники уточняют, что фрукт был не абы каким, а отлитым из золота и взятым из легендарного сада Гесперид, нимф, охраняющих яблоки с помощью страшного стоглавого змея[287]. (Только Гераклу удалось выкрасть эти яблоки, и кража эта известна как одиннадцатый подвиг несравненного героя.) Поскольку считается, что золотые яблоки – подарок Геи на свадьбу Зевса и Геры, они уже сами по себе символизировали брак[288]. В целом обычные яблоки фигурировали на свадебных церемониях во многих регионах Греции. Иногда их и вправду бросали, и действие это сопровождалось заклинанием на обольщение[289]. Эрида же на свадьбе Пелея и Фетиды перевернула этот символ, превратив гармонию в разлад. Но какими бы ни были происхождение и символика брошенного яблока, особое значение имел другой факт: согласно отдельным древним упоминаниям, на яблоке имелась надпись. Сегодня повсеместно считается – и об этом свидетельствуют тысячи интернет-сайтов, посвященных мифологии, – что «аутентичная» формулировка на яблоке выглядела так: tēi kallistēi (в греческом начертании), то есть «Прекраснейшей». Между тем в Античности не сложилось единое мнение относительно того, какое послание несло яблоко – и несло ли вообще. (Приведем только один из примеров: в диалоге Лукиана сказано, что эта надпись гласит: «Пусть красавица поднимет его»[290].) В чем единогласно сходились все источники, так это в том, что яблоко предназначалось победительнице конкурса красоты среди богинь – вызов, который не могло не принять ни одно уважающее себя божество. Между прочим, в греческой и римской культурах красота считалась неотъемлемым качеством божества – как мужского, так и женского пола (исключения вроде Гефеста лишь подтверждают правило). Следовательно, признать, что одна богиня уступает в красоте другой, означало оскорбить ее подозрением в небожественном происхождении[291].

До сих пор мы рассматривали Эриду как главную зачинщицу ссоры. Однако разрушительный конфликт, разгоревшийся из-за решения суда, – Троянскую войну – можно назвать мощнейшим военным противостоянием во всей классической мифологии. Подобное столкновение цивилизаций (полагают многие сказители мифов) должно было начаться из-за чего-то более серьезного, чем пошатнувшаяся репутация богини второго плана. Гигин, как мы помним, сообщал, что это Зевс не включил Эриду в список гостей. Провал ли в памяти тому виной или нечто большее? Немногое в древних мифах происходит по чистой случайности, и сказители с готовностью обвинили Зевса в злом умысле. По их мнению, таким и был план Зевса – спровоцировать Троянскую войну; трактовка эта восходит как минимум к архаическому эпосу, известному под названием «Киприи», датированному примерно VII веком до н. э. и дошедшему до нас лишь в виде фрагментов. Уловку Зевса объясняют разными причинами. Согласно утверждению одних, он хотел, чтобы его дочь Елена вошла в историю как женщина, развязавшая войну между Европой и Азией. Другие предполагают, что он ставил более общую цель: помочь либо всем полубогам (героическим потомкам богов и смертных), либо одному Ахиллу обрести славу в этой войне. Согласно третьему мнению, боги желали облегчить бремя перенаселенной Геи (Земли) и крупный военный конфликт стал радикальным, но эффективным решением[292]. За всеми тремя вариантами развития событий стоят боги Олимпа, в частности Зевс. Эрида же просто катализатор.

Выбор на Иде

Спор, вспыхнувший в результате происшествия на горе Пелион, привел к необычной ситуации: несмотря на привычное превосходство над людьми, богам в этот раз пришлось обратиться за помощью к смертному. Чтобы ответить на вопрос, которая из трех богинь самая красивая, требовалось участие стороннего судьи, не вовлеченного в репутационные распри богов. О том, чтобы решение вынес Зевс, не могло быть и речи: так он навлек бы на себя вечный гнев двух проигравших богинь. Именно поэтому действие сюжета переносится к северо-востоку, на вершину другой горы. Гигин продолжает свое повествование:

Юпитер приказал Меркурию доставить [трех богинь] на гору Иду к Парису-Александру и велел тому выступать судьей. Юнона посулила Парису, если тот решит в ее пользу, что он станет править всеми землями и превзойдет богатством всех прочих людей; Минерва в случае своей победы пообещала сделать Париса сильнейшим из смертных и наделить его всеми мыслимыми навыками; Венера, однако, предложила ему в жены Елену, дочь Тиндарея[293], красивейшую женщину на земле. Парис предпочел последний подарок двум другим и назвал Венеру самой красивой из богинь. Поэтому Юнона и Минерва настроились враждебно к троянцам. Александр же по наущению Венеры увез Елену от ее супруга Менелая из Лакедемона в Трою и женился на ней[294].

В этом кратком изложении истории таится множество вопросов: и простых, и более затейливых. Какова во всем этом роль Меркурия (Гермеса)? Кто такой Парис-Александр? Почему его сочли подходящим судьей? Как выглядят богини? Как они пытаются повлиять на выбор Париса? И наконец, каковы последствия суда?

Гермес / Меркурий

Гермес – бог-посредник между противоположностями. Он связывает верхнее и нижнее: например, провожает души умерших в подземное царство. Он соединяет внутреннее и внешнее – является богом замочных скважин. Он покровительствует обмену и торговле, сводя покупателя и продавца. Он также бог путешественников, глашатаев и вестников, то есть связной во всех смыслах. В общем, мастер пересекать границы[295]. Наивысшей границей является та, что отделяет смертных от бессмертных, – Гермес и здесь является посредником. В случае, о котором идет речь, он в очередной раз выступает в своих классических ролях. Как покровитель путешественников, сопровождает трех богинь с Пелиона на Иду. Как посредник между верхним и нижним, а также между смертными и бессмертными, помогает богиням перейти из мира божественного в людской, когда они в буквальном смысле позволяют себе «снизойти» до поиска ответа у простого человека.

Парис-Александр

Предыстория Париса интригующая и жутковатая и чем-то напоминает миф об Эдипе. Происходил Парис из знатной семьи: его родителями были троянский царь Приам и царица Гекаба (Гекуба). Но незадолго до родов его матери приснилось, что она произвела на свет горящий факел, который принес городу разрушения. Встревоженный предзнаменованием Приам обратился к толкователю снов и по его совету решил избавиться от ребенка – передал сына в руки раба и велел тому отнести новорожденного на соседнюю гору Иду. Однако – и в этом заключается сходство с Эдипом (а также с Ромулом и Ремом, Моисеем и многими другими легендарными найденышами) – ребенок волшебным образом выжил, вскормленный медведицей, после чего его нашел и вырастил пастух. Вот как подытоживает его ранние годы мифограф Аполлодор: «Парис превратился в юношу, став красивее и сильнее многих, и получил второе имя – Александр [“защитник людей”], потому что отражал нападения разбойников и охранял [alexēsas] стада»[296].

Суд Париса. Фрагмент римского саркофага. II в. н. э.

Palazzo Altemps, Museo Nazionale Romano, Rome.

Парис. Фрагмент аттической гидрии. Ок. 440 г. до н. э.

Badisches Landesmuseum Karlsruhe. Photo Thomas Goldschmidt.

Подходящий судья

Воспитываемый пастухом Парис жил в соприкосновении со всякого рода силами природы, включая местных нимф; на одной из них, Эноне, он женился. Именно поэтому на момент суда Парис – уже не неопытный девственник, а мужчина, познавший секс, – причем секс с божеством (у них был ребенок). Другое качество, благодаря которому Парис подходил на роль судьи в споре о красоте, – его собственная невероятная привлекательность. Как заметил сатирик Лукиан в своем диалоге «Суд над богинями» (устами Зевса), «ты сам хорош собою и просвещен в делах эротических»[297]. Троянская царская династия славилась красавцами мужчинами: к юному Ганимеду воспылал страстью сам Зевс, в то время как Тифон, другой царевич Трои, стал любовником Эос (Авроры), богини утренней зари.

Помимо природной красоты,