уже несколько часов и общаемся, используя слова, фразы и обороты, которые даже в Приюте звучали нечасто. Трехэтажный русский мат под категорическим запретом.

— Малый блайнд! — зло объявляет Апраксин и бросает на стол фиолетовую фишку.

Он выпил больше всех и проигрывает тоже больше всех. А я выигрываю. Смотрю в карты, затем кошусь на горку лежащих передо мной разноцветных жетонов, удваиваю и доброжелательно улыбаюсь. Апраксин пытается сдержать довольный возглас, но не особо в этом преуспевает — какая-никакая карта у него есть.

— Вы все — засранцы! Только и способны карты сбрасывать! А меня учил играть в покер отец! — говорит он, растягивая гласные: у парня слегка заплетается язык. — И больше всего я любил выигрывать у его многочисленных бастардов!

На лице Олега возникает кривая злобная усмешка, а глубоко посаженные поросячьи глазки довольно прищурены. Апраксин выбрал меня жертвой словесных уколов то ли потому, что я обчистил его почти до нитки, то ли из-за природного неприятия бездарей.

Я держу себя в руках и не реагирую на детские выпады Апраксина. Все они крутятся вокруг моего сомнительного происхождения и отсутствия Дара. Впрочем, впрямую Олег меня не оскорбляет: то ли не желает разжигать конфликт до драки, то ли опасается реакции Цесаревича. Остальные участники игры стараются не замечать его издевок и всячески сглаживают ситуацию.

— Видимо, сегодня ты расплачиваешься за давние выигрыши! — отвечает Радослав Юсупов, указывая взглядом на жалкую горку фишек перед Олегом.

— Куда мне до вас, Юсуповых! — громогласно парирует Апраксин, воздевая руки к потолку. — Говорят, ваш прадед выиграл в карты Архангельское!

— Если не остановишься, скоро проиграешь Родовую Высотку Оранжевых, — язвит Цесаревич и, пристально глядя в глаза Апраксину, бросает на стол шесть фиолетовых фишек, утраивая большой блайнд. Он играет спокойно и расчетливо, не блефуя и тщательно рассчитывая риск. Алексей постоянно обменивается откровенными взглядами с Нарышкиной и, судя по всему, с нетерпением дожидается окончания партии, чтобы уединиться с ней в своем купе.

— Пас, — равнодушно произносит Андрей Трубецкой и сбрасывает карты.

Ему скучно, как и мне. Истинный поклонник преферанса считает покер игрой для плебеев и снисходит до нее, лишь потакая желаниям приятелей. Высота аккуратных столбиков из фишек перед ним практически не меняется в течение всего вечера.

Братья Юсуповы играют вдвоем на одной руке. Разумная предосторожность, учитывая возможность манипулировать ставками. Они переглядываются, выпивают по рюмке водки и также сбрасывают карты.

— Еще водки! — кричит Апраксин, и у нашего стола материализуется официант с небольшим серебряным подносом.

Олег берет рюмку и опрокидывает ее в рот. Кривит лицо, шумно выдыхает и встает с кресла. Двигает все свои фишки на середину стола, опирается на его край и нависает над ним, свирепо глядя мне в глаза. Сегодняшним вечером его враг — я.

Импозантный крупье с густыми бакенбардами и приклеенной на лицо доброжелательной улыбкой подсчитывает фишки. Все это время Апраксин смотрит только на меня. Судя по выражению лица парня, карта у него неплохая, и он уже в который раз за вечер надеется отыграться.

— Ва-банк, значит⁈ — удивленно констатирует Цесаревич. — Транжиришь батюшкины деньги?

— Благодарю за заботу, Ваше Высочество! — громко говорит Апраксин, подкрепляя свои слова витиеватым жестом. — Я разберусь с личными финансами и без вашей помощи!

— Что ж, разбирайся! — отвечает Цесаревич после небольшой паузы и швыряет карты на стол. — А я выхожу из игры!

Его глаза сверкают, на скулах вспухли желваки — Романов явно взбешен, но сдерживается несмотря на изрядное подпитие.

— Благодарю за приятный вечер и желаю всем спокойной ночи! — громко произносит Алексей и, развернувшись на каблуках, удаляется к выходу.

— Сорок пять фиолетовых, четыре розовых и девять красных фишек, — оглашает результат подсчета крупье.

Девушки подходят к нашему столу, привлеченные громкими голосами.

Я оцениваю шансы на выигрыш. У меня пара десяток. С точки зрения теории вероятности не самая лучшая карта, но и не безнадежная. К тому же игра подходит к концу, и мой выигрыш перекрывает эту ставку с лихвой.

— Отвечаю! — негромко произношу я и передвигаю необходимое количество фишек к центру стола.

— Флоп! — объявляет крупье после затянутой, театральной паузы и переворачивает первую карту.

С картонного прямоугольника нам криво лыбится бубновый король. Ухмылка Апраксина еще гнуснее. Парень взирает на меня с неприкрытым торжеством. Возможно, у него пара старших карт. В дополнение к королю на стол ложатся червовая восьмерка и крестовая тройка.

— Ты должен дать мне возможность отыграться! — нагло заявляет он. — Ставлю еще сотню фиолетовых! Они хорошо подходят под цвет твоих глаз, бастард!

— Что ты себе позволяешь⁈ — возмущенно восклицает Наталья Романова, но я останавливаю ее.

— Олег не грешит против истины, я — бастард! — медленно подтверждаю я, не отрывая взгляд от вмиг покрасневшей рожи Апраксина. — Принимаю ставку в долг и удваиваю!

В поросячьих глазках мелькнул испуг, я разглядел это совершенно точно. Сотня фиолетовых фишек — это стоимость доходного дома на Сретенке, а парень уже проиграл мне в несколько раз больше.

— Уравниваю! — объявляет он, немного подумав, и смачно сплевывает на пол. — Тоже в долг!

Крупье невозмутимо протягивает чипер к моим фишкам и последовательно перемещает на середину стола двадцать фиолетовых столбиков.

— Остановись! — беззвучно шепчет мне Андрей Трубецкой одними губами, чем изрядно удивляет.

Моргаю и едва заметно качаю головой. Он лишь нервно выдыхает в ответ.

— Терн! — объявляет крупье и выкладывает на стол пикового туза.

На лице Олега появляется победная улыбка, он скрещивает руки на груди и смотрит на меня свысока, словно позабыв об огромной сумме, проигранной за вечер. У него старшая пара — туз с королем? Тогда откуда взялся острый отблеск страха в его глазах после фолда?

— Еще две сотни! — не предлагает, а настаивает он.

— А расплачиваться ты чем будешь, аристо⁈ — с кислой ухмылкой интересуюсь я, решив впервые за вечер ответить на его оскорбительные уколы, применив древний принцип «Око за око, зуб за зуб!». — Уведомляю официально: я натурой не беру!

К лицу Апраксина приливает кровь, глаза краснеют, рискуя вывалиться из заплывших жиром глазниц, и он, пьяно покачнувшись, подается вперед.

— Я утоплю тебя в собственном дерьме! — цедит он сквозь зубы. — Ты не жилец, бастард!

— Успокойтесь, парни, успокойтесь! — кричит Трубецкой и подает знак Юсуповым.

Братья стремительно перемещаются за