Драгомир встретил его укоризненным взглядом, но отрешенно молчал, пока отрок не передал, что Бажан тоже вот-вот придет, и не вышел из чертога. По озабоченному лицу князя было заметно, что утро для него началось так же нерадостно, как и для Хальвдана. Он сидел в обитом кожей кресле с высокой строгой спинкой и задумчиво смотрел в пол. Потом искривил губы, видно, от самой неприятной мысли и снова поднял взгляд.

– Я надеялся, что ты не опустишься до такой наглости, Хальвдан, – тихо произнес князь сквозь зубы и добавил еще чуть сдержанней: – Привести шлюху в княжеский дом – на это только ты способен! Долго я еще буду терпеть от тебя подобные выходки? Сначала Малуша, а теперь уж и того хуже! – в его голосе сквозил нарастающий гнев.

Но только зная Драгомира много лет, можно было бы разгадать, насколько он сейчас взбешен. Тем, что князя удалось вывести из себя, Хальвдану можно было бы, пожалуй, гордиться. Уж больно редко кому доводилось это делать. Да только повода для радости в том не было.

Гридни [10] у двери чертога, тоже чуя это, обеспокоенно переступали с ноги на ногу. Однако Хальвдан сделал вид, что не заметил изменений в настроении князя. Лишь посмотрел на него исподлобья и ответил с ленцой, хотя, наверное, стоило бы промолчать:

– Не ярись, кнез. Ты словно старый дед, которому только и надо, чтобы его бок печь грела. Тебе самому не мешало бы наведаться пару раз на тот постоялый двор: девки там одна к одной! – В этот момент улыбка у него на лице, надо думать, была прегнусная. – А что она вытворяла ночью в постели… Куда уж Малуше до нее. А твоей ледышке Гесте – и подавно! Наверное, между ног у нее холодная пещера… Хотя откуда мне знать.

Пожалуй, Хальвдан погорячился с последними словами, но они будто сами собой слетели с губ. То ли из-за похмелья, то ли из-за того, что князь предпочел начать разговор с нападок. Драгомир все это время смотрел на него, удивленно приподняв брови, и постукивал пальцами по подлокотнику.

– Одна к одной, говоришь? – он недобро усмехнулся. – А потом Лерх снова возиться с тобой будет после ночи с очередной харчевенной девкой? Думал, времена, когда ты слонялся по постоялым дворам, давно прошли. Ан нет, ты ж погляди. Голову тебе в последнем походе надуло?

– Издеваешься…

Князь наклонился вперед, произнес почти заговорщически:

– Конечно. Надо же платить тебе твоей монетой. Только так ты, наверное, способен что-то понять, – он помолчал, невозмутимо оглядывая Хальвдана. А потом добавил совершенно спокойным и даже безмятежным тоном: – Еще хоть раз ты приведешь в этот дом шлюху – и женишься на той девице, которую я тебе подберу. Вон, в весях таких пруд пруди. Да хотя бы на первой встречной. И слова поперек не вякнешь!

– Думал, о своем воеводе ты позаботишься лучше, – хмыкнул Хальвдан. – А ты вон как… Первую встречную.

– Твое мнение по этому поводу я спрошу в последнюю очередь.

И Хальвдан знал, что так и будет. Слов на ветер Драгомир никогда не бросал. И не посмотрит на то, что дружат они уже двадцать лет – свесит на него дочку какого-нибудь захудалого старосты при первой возможности. Хотя и знает, что порядочный семьянин из Хальвдана вряд ли выйдет. А девице – и вовсе горе одно.

Лихое нахальство спадало, и на его место пришло обычное в последние дни мрачное безразличие ко всему, что происходит вокруг. Как бы кто ни смотрел, что бы ни говорил.

– Что же, ты теперь будешь постоянно следить за мной? – напоследок огрызнулся Хальвдан. – Я не дитя.

– Да что ты! – Драгомир скрестил руки на груди. – Знаешь, я так и думал до некоторых пор. Только последнее время ты какой-то странный. Точно здоров? Кметя нового из дружины пытаешься вытолкать, хоть девчонка всего лишь поступила с тобой, как ты того заслужил. Надираешься до того, что у тебя память на мои указания отшибает…

– Хватит, – Хальвдан потер висок, нарочито мучительно прикрыв глаза.

Драгомир перешел ту черту, когда превращался из друга и побратима в нудного наставника. Водилось за ним такое. Ругани, конечно, не будет, но потом весь день ходить так, будто окунулся в яму с навозом. И без того несладко.

Князь ехидно прищурился и глянул на только что переступившего порог чертога Бажана. Тот приблизился с его молчаливого разрешения. Оказывается, старик вошел совершенно бесшумно и, наверное, слышал все последние сказанные слова. А потому теперь в его взгляде читалось легкое сочувствие напополам с насмешкой. Так смотрит отец на непутевого сына, укоряя, но надеясь, что тот, наконец, уймется. И Хальвдан от этого чувствовал себя отчитанным отроком, будто не разменял зиму назад четвертый десяток.

– Прости, что задержался, княже, – громко произнес Бажан, резко меняя тему разговора, словно ничего и не случилось.

– Бывает, – бросил Драгомир. – Наверное, ты, в отличие от Хальвдана, слышал, какая весть пришла с утра?

Бажан согласно кивнул. А вот Хальвдан снова почувствовал себя до крайности погано.

– О разведчиках? – уточнил он.

– Нет, – Драгомир качнул головой. – С ними-то как раз все в порядке. Вчера пришло известие от Садко. Отряд останавливался у него на ночевку и отправился дальше по следам вельдов.

– А что, и следы нашлись? – в голосе Бажана послышалось изумление.

И правда, такого здесь, кажется, уже никто не ждал.

– Говорят, нашлись, – Драгомир скупо улыбнулся. – Садко оказался не промах. Кметей он отправил в том же направлении, в котором вельдов искали его люди. Теперь будем ждать их возвращения.

– Если они вернутся… – снова помрачнев, буркнул Бажан, чем вызвал в Хальвдане новый укол совести.

– Я склонен надеяться на лучшее. Деваться нам все равно некуда, иначе стычки с вельдами никогда не прекратятся. По крайней мере, не раньше, чем закончится людское терпение.

– Или кмети у тебя в дружине, – глядя в сторону, добавил Хальвдан, хоть знал, что любой воин для Драгомира все равно что сын. И дорожил он каждым.

Только постоянных неудач в разведке это не отменяло. Случалось так, что отряды из деревенских сотен, отправленные на поиски вражеского становища, просто возвращались ни с чем. После налета на очередную деревню не удавалось найти даже следов вельдов. Разведчики бродили по землям княжества седмицами, заглядывали едва не за каждый куст, но возвращались к посадникам и старостам и только разводили руками. А бывало, что отряды и сами пропадали бесследно. И сколько ни расспрашивай людей в деревнях – ничего толкового никто рассказать не мог. Старосты злились, плевались и чертили в воздухе охранные знаки своих племен, лишь бы напасть с вельдами не коснулась их снова.

Сгинувших отрядов было всего-то ничего, но и это нагоняло на деревенских и дружинников долю суеверного страха. А потому в разведку они особо не рвались. Но в этот раз добровольцев оказалось много. Только и выбирай лучших.