День перевалил за середину. Но небо с утра все было затянуто непроглядной облачной пеленой, отчего казалось, что дело уже к вечеру. Моросил привычный в последнее время дождь, и все вокруг, даже камни замка, как будто было пропитано влагой. А далеко на востоке ползли зеленоватые грозовые тучи. Знать, стороной пройдут. Тихо и лениво погромыхивало, и молнии, далекие, точно зарницы, только слабо вспыхивали над лесом.

Вышедший на улицу Хальвдан почти с наслаждением вдохнул свежий, напоминающий о куда менее приветливом погодой Клипбьерне воздух. С утра он не успел даже позавтракать, но его вдруг охватила шальная жажда работы. Непонятно, с каких сил. И даже голова перестала потрескивать от вчерашних похождений. Показалась несусветной глупостью недавняя хандра.

Он дошел до избы, где жили вереги, шагнул внутрь. Проморгался, привыкая к полумраку. Здесь было пусто. И так будет до вечера, пока мастера не дадут разрешения всем заняться своими делами. Вокруг царил обычный для лишенного женского внимания жилища бардак. Неаккуратно убранные после сна лавки, лежащее тут и там оружие, щиты, непонятного назначения веревки и тряпки, похожие на небрежно брошенные порты. Даже седло нашлось в углу, будто там ему самое место. Надо бы устроить парням хорошую выволочку. У свиней в лохани, небось, и то чище.

Хальвдан же почти отвык от подобного беспорядка с тех пор, как перестал постоянно ходить в походы и поселился в княжеском доме. Хотя в те времена таких изб у них, на Клипбьерне, и вовсе не водилось. Не привечал конунг войско рядом с собой. Каждый жил на своей земле, пахал землю, сеял, рыбачил в Нейре, а то и вовсе уходил на долгие седмицы в море. А сбирались все по первому зову правителя или вождя рода.

И в тесноте боевого драккара, где не каждому в шторм удавалось укрыться под навесом, им с братом Сигнаром было ничуть не хуже, чем в теплой избе. Немало походов они успели пережить вместе. Ходили летом на запад через море, привозили домой богатую добычу из каменных святилищ.

И если бы Сигнар не связался по молодецкому скудоумию с конунговой дочкой Гестой, то и сейчас, возможно, был бы рядом. Но нет. В какой-то миг молодая рыжеволосая девица стала для него важнее всего, что составляет жизнь верегского воина. Хальвдан смирился, надеясь, что блажь со временем пройдет, Сигнар перестанет пропадать в покоях Гесты, куда ему заходить было строго-настрого запрещено. Не потому, что дочь конунга не могла стать его женой, а просто потому, что со свадьбой-то они не торопились. Только встречаться наедине тайком – кто узнает – сраму не оберешься. Хальвдан знал обо всем и как мог прикрывал брата.

Потом нагрянул Драгомир – и все провалилось к бесам собачьим. Геста вмиг позабыла о Сигнаре, будто о наряде, из которого выросла. А тот крепко осерчал на князя. И плыть с Хальвданом в Кирият наотрез отказался. Последний их разговор запомнился, верно, на всю жизнь.

– Сигнар, не дури! Мы – все, что осталось от нашей семьи. Мы должны держаться вместе, – Хальвдан пытался придать своему лицу как можно более невозмутимое и строгое, подобающее старшему, выражение, но ему с невероятной силой хотелось влепить брату крепкую затрещину. Как в детстве, когда одного подзатыльника хватало, чтобы его вразумить.

Но Сигнар смотрел с непониманием и возмущением, будто Хальвдан нес несусветную околесицу. Упрямый мальчишка! Давно ли цеплялся за его штанину, боясь отойти на шаг, и робко просил поглазеть на его первую боевую секиру, подаренную конунгом… Давно ли со всем рвением внимал боевым урокам?

А теперь считал себя взрослым и мудрым, не смотри, что бреется раз в седмицу. Да и то потому, что бороденка растет уж больно плешивая. С такой воину ходить один стыд.

– Что ты мне прикажешь делать там, за тысячу миль от дома? Драгомир никогда не сделает меня воеводой, а быть твоей тенью и одним из сотен твоих воинов я не хочу! – Сигнар с упреком смотрел на Хальвдана, словно тот был виновен во всех неурядицах брата. – Мне надоело, что все сравнивают меня с тобой. Хватит!

Хальвдан прошелся по комнате, которую, казалось бы, еще не так давно делил с братом, пока она не стала им тесна, постучал пальцами по оголовью секиры, пытаясь унять поднимающийся внутри гнев. Похоже, свобода и интрижка с дочерью Ингвальда совсем затуманили Сигнару голову. Теперь хоть в лепешку расшибись, но он будет стоять на своем. И считать себя правым.

Сигнар следил за ним взглядом и хмурился, будто силясь понять, что еще может от него услышать. Снаружи раздался приглушенный плеск волн, качающих ладью новоиспеченного князя Драгомира. И уже теперь Хальвдан знал, что пойдет на нее один. Но все никак не мог сдаться.

Этот разговор повторялся не единожды, но убедить в чем-то Сигнара не удавалось. И вот теперь на рассвете следующего дня намечалось отплытие, многие воины пожелали отправиться за Хальвданом, которого считали своим вождем. Но брат по-прежнему упрямился.

– Ты не можешь быть одним из сотни. Я уверен, Драгомир со временем оценит твои умения и воздаст соразмерно с ними.

– Со временем? – Сигнар усмехнулся. – Боюсь, это время никогда не настанет. А Ингвальд ценит меня. Еще несколько лет, и я стану при нем уважаемым хевдингом, возможно, правой рукой – ярл Ходурт стар, ему понадобится замена.

Что ж, Сигнар всегда был честолюбив. Но в честолюбии ли дело? Геста… Хальвдан с удовольствием схватил бы ее за белую шею и погрузил головой в холодные воды Нейры. Чтобы разом избавить всех от этой подлой девицы. Теперь из-за нее он теряет брата: Сигнар не поедет туда, где будет видеть, как Геста становится женой другого мужчины, рожает ему детей.

– Как хочешь, – ледяным тоном произнес Хальвдан; его утомил этот спор, и доводы иссякли. – Я тебе не нянька.

Больше Сигнара он не видел. Много воды утекло с тех пор. Вереги пообвыклись в Кирияте, и море, верно, снилось им теперь гораздо реже – твердая земля под ногами стала милей. Хоть иногда они еще роптали, что живут слишком уж спокойно – не мешало бы и в поход сходить. Тем лучше: поручение князя их взбодрит, заставит снова вспомнить, что они нужны.

Наконец в избу вошел Вагни, за которым Хальвдан походя отправил отрока.

– Хва скьеддэ [12], Хальвдан ярл? – прозвучал за спиной его голос.

Улучшившееся было настроение испортилось снова.

– Сколько раз я вам говорил, чтобы в детинце вы разговаривали по-немерски? – Хальвдан резко развернулся к сотнику. Тот даже слегка отпрянул. – Уж ты-то, Вагни, должен выполнять мои приказы в первую очередь!

– Так я думал…

– Если бы ты хоть немного думал, то не допустил бы стычек с кметями. Бажан бубнил сегодня так, что стены тряслись. Вы сюда, думается, не для того приехали, чтобы с дружинниками мериться, у кого кулак тяжелее?

Вагни набычился, отвел взгляд. Сам-то, небось, в первых рядах верегов на драку науськивал.

– Не за тем же ты меня позвал, чтобы отчитать, как отрока?