— Привет, Изабелла. — Сочный акцент уроженцев Южного Лондона в устах этого сына Африки заставил ее вздрогнуть. Она не сделала никакой попытки обнять его. С самой первой встречи они заключили своего рода негласный договор: не демонстрировать каких-либо притворных чувств. Они наскоро пожали друг другу руки и тут же сделали по шагу назад. Прежде чем Изабелла смогла выдавить из себя что-то еще, Бенджамен повернулся к Майклу. Теперь уже улыбка его была ослепительна, а темные глаза радостно светились.

— Микки! — с чувством произнес он и сделал два легких шага навстречу старшему брату. Они крепко обнялись и похлопали друг друга по плечам.

Изабелла всегда завидовала исключительному умению Майкла внушать доверие и любовь всем окружающим. Судя по всему, Бенджамен на самом деле воспринимал его как брата и друга, без той настороженности, которая проявлялась у него в отношении Изабеллы. Вскоре трое — Тара, Бен и Микки — уже оживленно болтали между собой. Изабелла почувствовала себя лишней в их маленьком тесном кругу.

Наконец один из чернокожих африканских студентов пересек гостиную, подошел к Таре и что-то сказал ей. Она вздрогнула, испуганно посмотрела на него, затем перевела взгляд на часы.

— Боже мой, как хорошо, что ты мне напомнил, Нельсон. — Она улыбнулась студенту. — Так мы заболтались, что совершенно забыли о времени. — Тара вскочила на ноги. — Если мы хотим добраться сегодня до Трафальгарской площади, нам нужно поспешить.

Публика разом двинулась к выходу; Изабелла протиснулась к Майклу.

— Что все это значит, Микки? Ты, кажется, в курсе того, что происходит. Мог бы и меня просветить.

— На Трафальгарской площади должен состояться митинг.

— О Боже, только не это! Еще одно сборище этих борцов против апартеида. Чего же ты меня заранее не предупредил?

— Это дало бы тебе повод уклониться от нашего визита, — ухмыльнулся Майкл. — Почему бы тебе не пойти с нами?

— Благодарю покорно. Мне уже осточертела вся эта чушь за те три года, что отец руководил здесь посольством. Какого черта ты связываешься со всей этой ерундой?

— Белла, радость моя, это моя работа. Я специально приехал в Лондон, чтобы писать об этой, как ты выражаешься, ерунде. Пойдем, а?

— С какой стати?

— Ну, хотя бы для того, чтобы взглянуть на другой мир, который ты совсем не знаешь, приобрести новые впечатления, побыть со мной, наконец. Ведь нам всегда было весело вместе. — Она заколебалась. Несмотря на отвращение к подобным мероприятиям, ей нравилось его общество. Им в самом деле было весело вместе, к тому же в отсутствие Рамона она чувствовала себя одинокой.

— Ладно, но только если мы поедем на верху автобуса, а не на метро. Я обожаю кататься на автобусе.

Всего набралось человек двадцать из числа тех, кто был в «Лорди», включая Нельсона Литалонги, того самого южноафриканского студента. Майкл усадил ее на верхнем ярусе красного автобуса и втиснулся рядом с ней вместе с Нельсоном. Тара и Бенджамен уселись прямо перед ними, но постоянно оборачивались, чтобы поучаствовать во всеобщем веселии. Настроение у всех было приподнятое и беззаботное, и вскоре Изабелла обнаружила, что все это, как ни странно, доставляет ей удовольствие. Майкл был душой компании, и они с Нельсоном начали петь. У обоих были прекрасные голоса, и все остальные незамедлительно подхватили мотив песни «Это мой солнечный остров». Нельсон уморительно подражал Гарри Белафонте и вообще был на него очень похож, если, конечно, не обращать внимания на кожу иссиня-черного цвета, блестящую, как древесный уголь. Они с Майклом как-то сразу отлично спелись.

Когда автобус остановился возле Национальной галереи, демонстранты уже собирались на площади у высокой колонны, и Майкл отпустил шутку о Нельсоне и Горацио. Все рассмеялись и нестройной толпой побрели через дорогу на площадь, вспугивая голубей, шумными стаями взмывавших ввысь из-под ног.

В конце площади, прямо напротив Южно-Африканского посольства, была сооружена временная трибуна и веревками отгорожена зона, в которой уже собрались несколько сот демонстрантов. Их группа влилась в задние ряды митингующих; Тара вытащила из полиэтиленовой сумки самодельный транспарант и высоко подняла его над головой.

«Апартеид — это преступление против всего человечества».

Изабелла отодвинулась от нее подальше и сделала вид, что они незнакомы.

— Ей в самом деле нравится, чтобы все на нее глазели, как на ненормальную? — прошептала она на ухо Майклу, и тот весело рассмеялся.

— Видишь ли, в этом как раз весь смысл данного мероприятия.

И тем не менее Изабелле было интересно ощущать себя частью этого разношерстного сборища. Много раз она с неприязнью разглядывала эти толпы из высоких окон посольства напротив, но сейчас все выглядело совсем по-другому. Собравшиеся были весьма добродушны и дисциплинированы. Четверо полицейских в синей форме стояли неподалеку, наблюдая за происходящим, и снисходительно улыбнулись, когда один из ораторов в запале обозвал Лондон столицей полицейского государства, ничем не отличающегося от режима Претории. Изабелла, стремясь выразить свою солидарность полицейским и отмеживаться от этого выпада, послала самому симпатичному из них воздушный поцелуй, и тот моментально расплылся в довольной улыбке, явно непохожей на прежнюю.

На трибуне один оратор сменял другого, их речи монотонно текли под аккомпанемент уличного гула и шума проезжающих мимо лиловых автобусов. Изабелла все это слышала уже неоднократно, впрочем, так же, как и все остальные, если судить по вялости и апатии толпы. Публика оживилась, только когда пролетавший высоко над трибуной голубь выпустил белую струю, угодившую точно на сверкающую лысину очередного оратора, и Белла громко провозгласила:

— Позор фашистской птице, агенту расистов Претории! Все долго смеялись.

Митинг закончился голосованием по резолюции, требующей немедленной отставки незаконного режима Джона Форстера и передачи всей власти народно-демократическому правительству Южной Африки. Согласно заявлению организаторов митинга, резолюция была принята единогласно, и Майкл заметил, что теперь Джон Форстер наверняка умрет от страха. Затем митингующие разошлись куда более мирно, чем футбольные болельщики после матча.

— Давай заскочим в бар, — предложил Майкл. — У меня малость пересохло в горле, пока мы сбрасывали все эти фашистские режимы.

— Тут есть неплохое местечко на Стрэнд, — отозвался Нельсон Литалонги.

— Так веди нас туда, — распорядился Майкл. Когда они расположились у стойки, он заказал всем выпивку.

— Ну что ж, — подытожила Изабелла, потягивая имбирное пиво, — все это самая что ни на есть пустая трата времени. Пара сотен горлопанов, умеющих только сотрясать воздух, никогда и ничего не изменят.

— На твоем месте я не был бы так уверен в этом. — Майкл тыльной стороной ладони вытер пену с верхней губы. — Пока это всего лишь первая, еле заметная рябь на воде, плещущейся у подножия дамбы, но, возможно, скоро она перерастет в маленькую волну, затем в прилив и в конце концов во всесокрушающий девятый вал.