– Пополам? – поспешно спросил целитель.

– Пополам, – с таким же голодным блеском в глазах ответил Марк.

Давненько он не ел нормально. Только сейчас, вырвавшись из темницы Сигурда, наёмник почувствовал насколько голоден. Там его кормили жидкими помоями, которые неохотно ели даже мыши.

Желудок удивленно заурчал и восторженно принял прекрасную еду. Но голод последних дней и мысли о том, что завтра или даже сегодня к вечеру не будет пищи вообще, приводили Марка в состояние нервной дрожи, и хотелось есть без конца.

Когда от кролика осталась лишь горка костей, наёмник и Русак, сыто огладили животы и растянулись на земле. Даже прохлада не смогли заставить Марка встать. Змей свернулся под деревом с угрожающе толстым брюхом, и было совершенно ясно, что он не сдвинется с места до тех пор, пока не переварит съеденное.

Русак проснулся с замечательным настроением, выспавшийся и отдохнувший. Марка не было. Целитель хмыкнул, вспомнив с какой жадностью хозяин уничтожал мясо, и как потом выпил всё воду из бурдюка.

Солнце клонилось к закату.

Русак нехотя поднялся, подвинулся к костру и поворошил палочкой угли. Показался робкий огонёк, вспыхнул и погас.

– Затуши костер. Некогда нам.

Русак испуганно подпрыгнул.

– Фу! Напугал, хозяин.

– Ты такой пугливый всегда был? Или только со мной стал? – спросил Марк и, не дождавшись ответа, сказал: – Надо привести себя в порядок, помыться хотя бы.

– Кто же к заходу солнца моется, да и где тут поблизости можно выкупаться?

– А ты поклоняешься огненной рыбе? Или просто боишься черной воды?

– Старые люди говорят разное, – уклончиво ответил Русак.

– Не хочешь рассказывать бабушкины сказки – не рассказывай, только я хочу помыться, а то с меня грязь кусками сыплется.

– Ладно, слушай, – торопливо заговорил Русак, – в омутах, а чаще под водяными мельницами, живёт безобразный старик с зеленой бородой и зелеными усами. Он может прикинуться бревном или рыбой, а когда выходит на сушу с левой полы у него постоянно каплет вода. Это самый страшный старик...

– Ха, я уже испугался.

– Слушай дальше, он уносит в свой подводный дворец всех, кто купается после заката или в самую полночь, хватает за ногу и стремглав тащит на дно, там он заставляет работать – перемалывать и таскать песок. Ты, хозяин, видел утопленников? Они все в синяках и царапинах. Трупы людей он возвращает иногда, а животных никогда – он их ест... – Русак замолчал, словно забыл что-то очень важное.

Марк с любопытством наблюдал за ним.

– А ещё говорят, есть накки – у них тело человечье, а вместо ног конские копыта. Женщины у них прекрасны, но есть маленькая червоточинка – огромные отвислые груди. Чтобы груди не мешали, их закидывают за плечи... Шутки с накками плохи: это души младенцев, убитых собственными родителями.

– Ладно, ладно начал пугать на ночь глядя. Про водяного я слыхивал, а про всех остальных нет. Но ты-то грамотный человек, на целителя учился, должен знать, что против такой нечисти самое верное средство – это железо, а мой меч всегда при мне. За тебя и нашу ящерку я всю водную нечисть перебью. Так что пойдем смело. – По выражению лица Марка было видно, что он не очень-то и поверил в россказни слуги.

– Ладно, – неохотно согласился Русак, – пойдем, только я на берегу посижу, вещи покараулю, а завтра с восходом солнца можно и помыться. Знаешь, хозяин, нам, может, и повезёт, если мы встретим фосергимов, они прекрасно поют, да и разными утехами балуются, славно времечко проведем.

– Пойдем, разболтался сильно. Нет там никого. Ручей, где я глину брал, с камней вниз льется, как раз человек в рост может встать, ни одна нечисть к нам не подберется.

Русак подхватил котомку и двинулся за Марком. Шёл, а сам думал: «Вот он, воин, нечисти не боится, да и никого другого, пожалуй. Что же это за сила такая, которая его в Ротов тащит, как на аркане? Тень? Так она, вроде, бесплотная. Долг наёмника? Так он, вроде, свободный сейчас. А может колдовство какое? Нет. Скорее всего, боги судьбу человеческую вершат. В своих играх людьми, как дети малые куклами, забавляются. Нужный он им, значит. За ним не пропадешь, пока он в Ротов идёт. Хотя... с чего это я взял, что и меня никто не тронет? Нет, я богам не нужен, я так, совсем незаметная для них игрушка».

– Всё, пришли.

Марк с Русаком стояли перед маленьким водопадом. С высоты человеческого роста на плоский камень падала вода. Наверное, много людишек здесь побывали, и камень для удобства притянули, чтобы на него стать можно было. Марк начал скидывать с себя обноски. Потянул драную рубаху, запутался в ней и нетерпеливо рванул. Ткань затрещала, и в руках наёмника повисли грязные лоскутки. Он брезгливо отбросил их подальше в кусты, и оттуда раздался испуганный писк. Под ногами прошмыгнуло что-то маленькое и шустрое, заставив Русака подскочить с криком. Но Марк только раскатисто хохотнул, и слуга перестал выплясывать, как пескарь на сковороде.

Со штанами Марк справился ещё быстрее. И ступил под струи воды. Обжигающе холодные, они смыли грязь и кровь и на спине проступили вначале смутные, а затем четко очерченные знаки татуировки. Они казались живыми, двигались вместе с крепкими мышцами. Особенно заинтересовал целителя рисунок птицы, раскинувшей на одном плече узкие крылья. Русак уважительно хмыкнул, разглядывая налитое силой тело наёмника.

«Был бы девкой, – влюбился бы», – с усмешкой подумал он, вспоминая вздохи Нежданы.

– Ты чего уставился? – спросил Марк.

– Да так... это на тебе что? – не удержался целитель и ткнул пальцем в спину.

– Это... это просто шрам, остался после одного испытания.

– Да нет, все эти письмена на спине...

– А, это. – Марк как-то уже и забыл, что вся его спина покрыта причудливыми росписями и что показывать эти тайные письмена чужому не следовало бы. – Это знаки нашего братства. Их нанёс глава ордена. Они оберегают и наставляют меня. Пока они на мне, я принадлежу к наёмникам, когда погибну или умру – перейдут другому.

– А птица? Она совсем бледная, явно самая старая.

– Ха, ты оказывается знаток, – отфыркиваясь, сказал Марк.

– Нет, просто в школе целителей видел у одного парня. Тогда я спросил, что она значит, но он ничего не ответил.

– Это знак того, что я сын жрицы. Брат для всех сыновей жриц.

– Вот, значит, куда деваются дети наших отшельниц! Мне как-то торговец рассказывал, да я подумал, что врёт.

Наёмник промолчал.

– А разве можно жрицам... ну, это... с мужиками-то?

Марк фыркал и отплёвывался, плескаясь в ледяной воде. И Русак не сразу разобрал то, что говорил наёмник.

– Есть такой обычай. Раз в год младшие жрицы выходят в мир. Живут среди людей, не говоря никому кто они. Не знаю, как они выбирают мужчину. Видимо, как все, по сердцу. Когда жрица понимает, что цель достигнута, она возвращается назад.