— Это верно. У тебя есть документация, чтобы подтвердить расчеты?

— Есть, — Донован достал сотовый и послал короткое сообщение Маркусу. Потом послал еще одно — Кэссиди, о том, что ему нужно ее увидеть, как только он разделается с заседанием.

Потому что если сегодня утром кое-что произойдет, то это только укрепит его в том, как сильно он ее любит. И он желал немедленно ей об этом сказать.

— Мы готовы выслушать вас обоих, — выглянув в двери, сообщил Тео.

За его спиной стояла мать.

— Мне нужен Донован на одно слово.

— Пожалуйста, мы ждем вас пять минут, — сказал Тео и исчез.

Мать пошла в сторону кабинета Донована.

— Мама?

Она обернулась.

— Мы не можем разговаривать в холле.

Донован кивнул и последовал за ней мимо Карин, своей помощницы, удивленно провожавшей их взглядом. Он на ходу просигналил ей, чтобы она отслеживала его звонки.

Мать подошла к окну и, скрестив руки, стала рассматривать лежавший внизу Чарлстон.

— Мама? — повторил он.

— Я должна извиниться перед тобой и Кэссиди.

Ладно. Хотя он этого не ожидал.

— За что?

— За то, что скрыла от совета и Сэма вашу женитьбу. Я знаю, что ты хотел скрыть это от широкой публики до тех пор, пока не родится Вэн, но очень надеялась, что этот брак развалится сам собой.

— Этого не будет. У Кэсси не такая плохая семья, как ты себе представляешь.

— Я знаю, потому и прошу прощения. Я сообщила совету директоров, что вы женаты и что это крепкий брак.

— Это их поколебало?

Донован опасался, что мать в свойственной ей манере ринулась в драку за него. Он высоко ценил это качество в ней.

Она пожала плечами.

— Голосование было тайным, так что об исходе я понятия не имею.

— Спасибо, мама. Почему ты изменила свое мнение о Кэссиди и семействе Франзоне?

— Из-за Кэссиди. Она приносила к нам Вэна. И была очень откровенной с твоим отцом и со мной насчет лжи, которую ты ей наговорил. Рассказала, как она себя после этого чувствовала. Кэссиди сообщила нам, что не знает, как долго продлится ваш брак, но хочет, чтобы Вэн познакомился со своими бабушкой и дедушкой.

Это Донована не удивило. Кэссиди всегда была добрее, чем он того заслуживал. И даже если она и подозревала его мать в каких-то негативных действиях, это не помешало ей поступить правильно.

— Эта девочка — твой ангел-хранитель, Донован, — сказала мать.

Не успели они расстаться — он как раз направился в зал совещаний, — как просигнализировал его мобильный. Он взглянул на экран и увидел, что пришло сообщение от Кэссиди. Она его ждет и знает, что он разведется с нею, как только станет исполнительным директором.

Донован смотрел на буквочки и удивлялся, откуда она знает, что происходит в зале заседаний?

А затем набрал номер и услышал ее автоответчик. Он оставил ей сообщение, но почему-то ему показалось, что Кэсси неинтересно слушать его, что бы он ни сказал.

Кэссиди с Вэном провели тихий вечер дома. Точнее сказать, в ее доме. Вернуться в особняк Донована она была не в состоянии. Кроме того, ей хотелось побыть вдали и от собственной родни, поскольку семья считала, что имеет полное право решать за нее.

Кэсси решительно внесла в это дело ясность, порекомендовав Адаму заниматься своими делами.

Почти ровно в семь позвонили в дверь. Она открыла и увидела стоявшего там Джимми.

— Что вы здесь делаете?

— Опять доставка.

— Мне не нужен никакой суп.

— Это не суп.

Он подал ей пухлый конверт, улыбнулся и направился к ожидавшей его машине. Не отрывая недоуменного взгляда от конверта, Кэсси машинально закрыла за ним дверь. На конверте было написано ее имя. Она узнала характерный почерк Донована.

Кэссиди совсем не хотелось иметь с ним или его посланием какое-нибудь дело. Коробочка с драгоценностями, его подарок, так и стояла на столике в фойе. Кэссиди ее даже не открывала. Она бросила конверт рядом с коробочкой и пошла к себе, где в манежике спал Вэн.

Минут через десять зазвонил сотовый. Она сверилась с экраном и только потом ответила:

— Привет, Эмма.

— Привет, девочка. Ты открыла конверт?

— Какой?

— Который доставил Джимми.

— Нет, а откуда ты о нем знаешь?

— Это не важно. На сегодняшний вечер я — приходящая няня.

— Но я не хочу разговаривать с Донованом!

— Можешь хотеть что угодно, но дай ему хотя бы шанс объясниться. Поверь мне, это того стоит.

— Я уже три раза давала ему шанс, и каждый раз он меня разочаровывал.

— Я знаю. Но если бы ты его не любила, я сама посоветовала бы тебе не обращать на него никакого внимания. А ты его любишь, так что дай ему шанс все объяснить, а дальше поступай, как посчитаешь нужным.

— Что он задумал?

— Не знаю. Открой конверт. Я через пятнадцать минут буду у тебя.

Кэссиди отключилась, вернулась в фойе, принесла коробочку и конверт в гостиную и села так, чтобы видеть Вэна. Сначала она открыла конверт. Ее вежливо извещали, что надеются на ее присутствие в яхт-клубе сегодня в девять часов вечера.

Она покачала головой. Как раз сегодня ей не до приключений и романтических жестов. Но в глубине души… да нет, всей душой она хотела наладить отношения с Донованом! Как бы ни ранили Кэссиди поступки Донована, она так и не успела разлюбить его. Да и способна ли разлюбить?

Потом она открыла коробочку и нашла в ней очаровательный платиновый браслет с брелоками. На одном обнаружилась фотография, изображавшая ее с Вэном и Донованом. Миниатюрная копия той, что висела в доме ее родителей. На обратной стороне брелока надпись «Это мой мир».

Кэссиди почувствовала, как подступили слезы. Она понятия не имела, что задумал на этот вечер Донован, но уже знала, что пойдет и выслушает его. Она сделает это ради них обоих и даст ему еще один шанс.

Кэсси отнесла в спальню монитор для наблюдения за младенцами, переоделась в длинное коктейльное платье для вечера, потом твердой рукой наложила легкий макияж и поправила прическу.

Когда через несколько минут прибыла Эмма, Кэссиди уже почти была готова к выходу. Она даже надела обручальное кольцо и новый браслет.

— Я увезу Вэна к себе, — заявила Эмма.

— Эмма…

— Если хочешь, можешь еще до утра забрать сына. Но сдается мне, ты будешь занята совсем другим…

Кэссиди прикусила нижнюю губу. Господи, как ей нужна еще одна ночь в объятьях Донована! Вот только неизвестно, может ли он еще что-нибудь ей дать? Романтика — это прекрасно, но ей нужно его сердце. Ей нужен именно этот мужчина.