Чтобы завоевать приз в 10 млн долларов, требовалось поднять на эту высоту космический корабль и успешно посадить его, а затем повторить процедуру не позже чем через две недели. Еще одно правило гласило: государственные вложения под запретом, аппарат должен быть построен на частные средства.

Организаторы приза надеялись: как полет Линдберга запустил революцию в коммерческой авиации, так и объявленное ими состязание станет запалом к новому коммерческому космическому движению и наконец-то покончит с монополией правительств на космос.

Разумеется, Рутан спроектировал очень необычный космический корабль – столь же нестандартный, как и все его самолеты. Человек прямолинейный и эксцентричный, с бакенбардами в стиле Элвиса, Рутан основал в 1982 году в Мохаве небольшую и странную компанию Scaled Composites, где и выпускал свои экспериментальные машины. Бывало, что к фюзеляжу крепилось по несколько крыльев, которые могли загибаться кверху в форме буквы U, а самих фюзеляжей было три вместо одного. Казалось, конструктор черпает вдохновение не просто из законов аэродинамики, но из картин Пикассо. Рутан собрал команду, состоявшую из самых дерзких инженеров-самолетостроителей, и они проектировали и строили самолеты, сами их испытывали и летали на них, причем весь процесс от идеи до реализации обычно укадывался в пределы одного года.

Вместо того чтобы запускаться вертикально со стартовой площадки, корабль SpaceShipOne отправлялся в небо под животом самолета-носителя, поднимавшегося до высоты почти 15 км. Достигнув нужной точки, самолет-матка, известный как WhiteKnightOne, сбрасывал космический аппарат, и тот начинал падать подобно птенцу, совершившему самоубийственный прыжок из материнского гнезда. Но свободное падение продолжалось всего несколько секунд, затем пилот запускал двигатели, и корабль начинал подъем.

Концепция «воздушного старта» была известна многие годы и использовалась в основном военными. Быть может, наиболее известным был воздушный старт самолета X-1 с бомбардировщика B-29, когда Чак Игер смог стать первым человеком, преодолевшим звуковой барьер. Это произошло в 1947 году над той самой пустыней Мохаве, где теперь предстояло летать кораблю SpaceShipOne.

Новый корабль не походил ни на одну из предыдущих машин для воздушного старта[120]. Рутан сделал его по специальному проекту, идея которого пришла ему однажды ночной порой. Суть заключалась в следующем: крылья космоплана могли отделяться от фюзеляжа и складываться вверх – Рутан назвал этот маневр «перо». Крылья, поднятые вверх, должны были работать подобно перьям воланчика для бадминтона, центрируя аппарат путем создания тормозной силы во время входа в атмосферу Земли и делая его достаточно мягким, чтобы исключить необходимость в теплозащите. После того как SpaceShipOne благополучно возвращался в плотные слои атмосферы, крылья вновь раскладывались в исходное – нижнее – положение, и аппарат планировал к месту посадки. Блестящий, революционный проект позволял вернуться на Землю более безопасно, чем ранее существующие. Однако если бы «перо» повернулось в неправильный момент, например когда корабль все еще рвется вверх, последствия могли стать катастрофическими.

Рутану предстояло сложное решение – выбрать пилота для первого моторного полета. До сих пор они пилотировали SpaceShipOne лишь в режиме планера, то есть после отцепки спускались на Землю. Теперь же предстояло не только в первый раз включить двигатель, но и преодолеть звуковой барьер, и это должно было стать одним из самых важных испытаний для необычной конструкции.

Рутан попал в положение бейсбольного тренера, решающего, кто должен подавать в день открытия турнира. Мелвилл был его верным другом и заслуженным летчиком. У Сиболда имелись знания и практический опыт. Однако, взвесив все варианты, Рутан принял решение в пользу Бинни. Можно ли ошибиться, будучи ветераном войны, который садился на F/A-18 на авианосцы?

В день полета в Мохаве стояло чудесное утро. Воздух был спокоен и прозрачен. Если Бинни и нервничал, то не показывал этого, хотя и понимал, что ему предстоит своего рода кастинг. Если он слетает хорошо, то, возможно, получит шанс стать первым коммерческим пилотом, поднявшимся в космос.

Подтянутый и высокий, в своем летном костюме Бинни выглядел готовым на роль «лучшего стрелка» из одноименного фильма. Забравшись в кабину космоплана, он терпеливо ждал, пока WhiteKnightOne доставит его на высоту. Там, когда пришло время, он спокойно передал центру управления: «К отцепке готов».

Итак, SpaceShipOne был сброшен, Бинни нажал кнопку запуска двигателя и пошел в набор скорости. Тяга двигателя вдавила его в кресло, но предельное напряжение длилось лишь пятнадцать секунд. Тем не менее оно нанесло «изрядный удар по органам чувств», рассказал потом Бинни. «Навалился каскад шума и вибраций. Корабль почти немедленно стал жаловаться. Казалось, будто открылись ворота, и ты вылетаешь на арену на яростном быке».

Пятнадцати секунд хватило. Полет прошел успешно, и Бинни прекрасно справился с той дикой силой, которая разогнала его до 1,2 Маха. Аппарат произвел звуковой удар, ставший сигналом достижения цели: SpaceShipOne впервые превысил скорость звука.

«Это была неслабая встряска, мистер Рутан», – сказал Бинни наземной команде, готовясь к возвращению на Землю[121].

Приближаясь к полосе, Бинни столкнулся с трудностью при выдерживании аппарата. Он шел слишком низко. Наконец машина шлепнулась на полосу – и очень жестко.

Посадочное шасси разъехалось в стороны, словно ноги у садящейся на шпагат начинающей гимнастки. Нижняя часть фюзеляжа грохнулась о землю, и аппарат наклонился так, что его левое крыло тащилось по перрону. Прокатившись метров сто или двести, SpaceShipOne съехал с полосы в коричневую грязь пустыни, подняв зловещий столб пыли.

Рутан выскочил из кресла в центре управления и бросился к полосе. Пожарная машина полетела к месту аварии.

Бинни не пострадал, но был в ярости.

«Черт его дери!» – повторял он снова и снова. Летчик сорвал кислородную маску и ударил по потолку кабины, прежде чем сумел взять себя в руки.

Рутан был на месте через несколько мгновений, стараясь успокоить своего пилота, уже выбравшегося в смятении из аппарата, который только что разбил. «Эй, а помимо этого, как полет?» – спросил Рутан, стараясь смягчить удар юмором.

Однако бывший истребитель ВМС оставался безутешен.

«У меня нет слов, чтобы выразить разочарование…» – начал он, но Рутан не слушал.

«Ты отлично справился, – сказал он. – А случившееся на самом деле мелочь. Это не важно».