class="p1">Только сумма ею была такая озвучена, что я не удержалась от греха, не смогла. Это ведь можно Мишке и квартиру в городе купить, отправить его на учебу подальше, как школу окончит, чтобы не видел он больше нищеты этой. Да и Тишу я надеялась вылечить, на операцию отправить. Уговорила я мужа, сама в соседнюю область за пищевым красным красителем съездила, и сама первую партию в бане развела в корыте для купания. С тех пор раз в неделю приезжают от Семеновой люди из ее охраны, переливают воду в канистру и на завод увозят. Завод она за год построила, сами видели, теперь святая вода не только по району, по всей России продается. Тиша со временем смирился, спорить со мной перестал, по поводу того, что грех мы творим, людей обманываем. Фотографируется для журналов, для газет, сам краску в бане разводит. Только разговаривать с людьми почти перестал. Ни журналисты, ни прихожане его разговорить не могут. Да что там. Даже со мной молчит. Смерти он ждет и знает, что на том свете Бог его за обман накажет. Только ведь он для нас с Мишей старался, чтобы у нас были дом, еда и чтобы после его смерти было нам жить на что.

Поэтому, когда вы появились, так Маргарита всполошилась, да и мы перепугались, что узнаете то, что знать не положено. Миша-то уже взрослый, разговоры наши подслушал, вот и убежал из дома, чтобы за вами проследить. Я даже не знала о его замысле, он только сегодня вечером признался. Еще сказал, что боится за нас с отцом, понимает, что если не тюрьма нас ждет, так семеновские головорезы достанут. И от страха с топором на вас кинулся, думал, арестовывать пришли. Не хочет он, чтобы нас в тюрьму отправили, какие бы мы ни были обманщики, а для него родители.

Но сколько от Бога ни прячься, он все видит, все грехи наши. Бог ведь он не добрый, как все говорят, он справедливый – каждому по заслугам дает. Как взрослый непослушных ребятишек поучает, так он и людей наказывает за ошибки. Нас с Тихоном тоже наказал за алчность. Миша стал на головную боль жаловаться, мы с ним съездили в соседний город на обследование, а там диагноз поставили такой же, как у отца, – опухоль.

Вы когда в церковь пришли, у меня внутри что-то екнуло. Хватит, Лида, ложь множить, решила я. Хватит себя, Бога, людей обманывать. Куда тебя завела дорожка эта, у сына с мужем болезнь смертельная, Миша с топором на людей кидается. Ведь не для этого я Тихона уговорила кровавыми слезами воду благословлять. Хотела лишь денег на жизнь побольше заработать, сыночка одеть, мужа вылечить.

Когда после вас приехала Маргарита, я ей в ноги упала, попросила помощи. Чтобы отпустила нас на операцию, пока не поздно спасти Тишу и Мишеньку. Тут ее паучья натура и проявилась. Она сказала мне, что не отпустит нас, что Тихон до самой смерти будет в Туманном ее воду со своими кровавыми слезами продавать. А потом вместо него Миша… Поэтому я все, что смогла, покидала в машину, дождалась, когда Тихон вечернюю службу проведет, и мы сбежали.

Теперь бояться уже поздно, в рай не попаду точно, столько грехов уже накопила. Так хотя бы мужа и сыночка спасу от слепоты и от паучихи этой. Не хочу я больше лгать и торговать чудом, которого нет. Деньги жизнь нашу лучше не сделали, а только еще хуже нам стало. Это я поняла, когда вы пришли к нам. Обычный человек, ничего плохого не сделал, пришел поговорить, а мы с топорами, с криками, с ненавистью бросаемся на него, потому что боимся, что узнаете, догадаетесь, что нет в нашей жизни святости и чуда, а имеется только ложь и алчность. А когда вас на дороге увидела, то поняла, что это знак свыше. Мне Господь дает возможность начать новую жизнь, исправиться, по-настоящему помочь людям, а не обманывать их. Поэтому и подобрала вас.

Впереди уже показались указатели с названием районного центра, Гуров вопросительно посмотрел на собеседницу:

– Куда дальше? Где остановиться?

– Вот, можно возле заправки, я сейчас в магазин забегу, куплю перекусить моим ребятам. – Женщина обернулась и с нежностью поправила съехавшую вниз куртку у сына. Она бережно достала из сумки банковскую карточку в пластиковой обертке и накинула капюшон куртки, собираясь выйти из автомобиля.

– Дадите телефон позвонить? – попросил Лев Иванович. – Мне буквально пару минут поговорить нужно.

Лидия протянула ему мобильник.

Гуров наконец решился воспользоваться чужим телефоном для связи с начальством. Если семья священника бежит от преследования Семеновой, то у них один враг – Маргарита. Лидия не станет докладывать владелице завода о встрече с опальным опером.

Женщина исчезла за углом дома. Лев Иванович вошел в круглосуточную кафешку и, устроившись за столиком, заказал стаканчик кофе. Горячий напиток приятно согревал внутренности. Гуров набрал номер телефона Орлова. Услышав голос начальника, он чуть не подпрыгнул от радости:

– Петр Николаевич, это Гуров! Звоню с чужого телефона.

– Лева, что там у тебя происходит? Сначала рапорт пришел об исключении тебя из группы, потом ты сам пропал. Не могу до тебя дозвониться со вчерашнего вечера, телефон отключен.

– Со мной все в порядке. Но срочно требуется помощь. Мне нужно разрешение на обыск завода по розливу воды в Туманном и группа захвата. Там держат заложника и главного свидетеля по делу о взрыве в поезде. Долго рассказывать, что произошло, просто местная чиновница возомнила себя царицей. Одному провернуть такую операцию не дадут, у нее районная полиция и прокуратура куплены. Я сейчас в районном центре, в кафе «Минутка». Буду здесь ждать группу быстрого реагирования, мне нужны бойцы независимые, не из местных. Как откроется ближайшая точка по продаже телефонов, сразу куплю мобильник и сим-карту, чтобы вам обо всем подробно рассказать. В местный отдел полиции лучше не соваться, обращение ничего не даст.

– Понял тебя, Лев Иванович, дай мне времени до десяти утра, и будет тебе группа захвата и ордер на обыск, – пообещал генерал.

– Жду, – коротко ответил Гуров и разъединил связь.

В кафе уже спешила Лидия, путавшаяся в длинной юбке. Снова бледная и суровая, с поджатыми губами. Она неожиданно бросилась к оперативнику и ухватила его за рукав куртки.

– Поможете мне? Я хочу завтрак заказать для своих. И вы тоже с нами посидите. Прошу, побудьте с нами, мне с вами спокойнее, – вдруг тихо попросила она.

Гуров пожал плечами, ему предстояло несколько часов ждать, можно и продолжить общение. Он помог отцу Тихону выйти из машины и дойти до столика в кафе. Пока матушка Лидия с Мишей выбирали из меню еду для завтрака, Гуров наблюдал за священником. Тихон осторожно промокал бумажным полотенцем кровавые капли, что сочились из глаз. Зрелище было пугающим: засохшие дорожки из сукровицы, поверх которых катились алые струйки крови. «С такими приметами им не спрятаться, через полчаса сюда весь городишко сбежится за благословлением». Вслух он свою мысль озвучивать не стал, лишь предложил мужчине:

– Может быть, вас отвести в туалет? Там можно умыться.

Тихон молча кивнул и протянул руку. В мужской уборной священник с фырканьем отмыл засохшую сукровицу, вытерся насухо куском туалетной бумаги, которую протянул ему Лев Иванович. Несколько секунд он был обычным человеком, без своей пугающей особенности внешности. И тут же снова в уголках глаз начала набухать красная влага. Тихон почуял ее и куском бумаги промокнул выступившую алую каплю.

– Ох, когда уже кончится это все, – еле слышно пробормотал он, мягко взялся за рукав куртки своего спутника. – Жду и жду, когда смерть моя придет. Нет больше сил для жизни, не хочу так жить, когда смерть избавлением видится. Устал я в страхе жить.

– Так, может быть, вам очистить совесть и рассказать всем о мошенничестве с водой? – предложил священнику оперативник. – Ведь основная вина ляжет на Маргариту, вас осудят как соучастника. Инвалидность, признательные показания, помощь следствию – все это будет играть роль для суда, и я уверен, что вам дадут лишь условный срок. Вы сможете сделать операцию и выжить.

Но священник отмахнулся от слов Гурова:

– Я не смог нормально жизнь прожить, так