носить на руках.

Вот чем можно,

Но не обязательно

Гордиться.

Вот к чему стремится

Мужское сердце

И душа.

***

Но я тебе желаю удачи.

Чтобы среди тех, кто смотрит на тебя,

Интересуется каждым твоим увлечением,

Словами,

Мыслью, -

Нашлась именно Та.

Не такая, как я.

Видящая только себя.

Не такая, что говорит:

— Пфф…

И

— Фукака!

А та маленькая леди,

Для которой

Ты станешь

Супер-принцем.

А не те, что кидают тебя,

Как старый башмак.

Поверь и эти клуши поумнели,

И я чего-то набралась.

Может, не повзрослели,

А просто поседели.

Но поверь:

Подумали об этом не раз.

***

Я за него не беспокоюсь:

Это самый мужчина из мужчин,

Кого я знала.

Хоть не видала,

За руку не держала,

И вообще,

Не знаю -

Не страдаю.

У сердца идеал

Не ведает изъяна.

Единственный,

В чьих словах

Сомнения найду я

Мало.

А если и найду:

То верю

Без лишних слез

И злостного обмана.

***

Небо — мороженое.

Мой милый няшный единорог.

Солнце выглянуло через облако

И куда-то по своим делам пошло.

Там — туман.

Здесь — чище и светлее.

А разница — всего лишь сотня шагов.

— Заботься о своём здоровье.

Будь здоров

Везде

И во всём.

Тает во рту эта розовая полоска

С голубым и сиреневым:

Февральские небеса.

Дым от труб разветвляется косами.

Люди радуются,

Суетятся

И спешат.

Вот зелёная старая варежка:

Снял плотные зимние рукавицы.

Кошка моется и смотрит в окно.

В мире любовь

Дышит и щурится

От лучей солнечных:

Скоро совсем весна сбудется,

Глупо это.

И в то же время хорошо.

***

Некоторые мужчины говорят: красивое тело и красивое лицо.

Может, я набралась у них…

Я тоже неровно дышу

К тому,

Что вызывает дрожь.

Я тоже — за красоту.

Говорят, мужик должен быть хоть обезьяной.

Ну, в общем, баба — тоже человек.

Все мы — прекрасные,

Но — животные.

У каждого — свой зверь.

И свой приоритет.

Я стану смешной старушкой.

Которая будет говорить молодым девчонкам:

— Ах, какой хорошенький!

— Присмотрись: хорошее семя даст хорошее зерно.

— Да, я не нашла своего идеального,

Но, может, ты, душка, найдёшь.

***

В Париже есть одна улица.

Там весной жил один человек.

Небо было любовью надушено.

Воздух пропах ароматами свежих сигарет.

Но ему не было дела

До нежнейших европейских цветов.

Он отсиживался месяцами в крошке-комнате

И рисовал в душе свой собственный букет.

Он пытался выбраться из похоти,

Из дурмана самообмана и извечной суеты.

Девушка горсть монет блестящих подала

Для бумаги без изъяна,

Чтоб добрался до мечты и идеала,

О котором грезил столько лет.

Я б сказала: а наружи было солнце,

Кошки, лето, толпы, жизнь — красота.

Только уважать нам выбор надо,

Дураков и чудаков также мать рожала.

Это также просто люди на Земле.

***

Я прочла тридцать пять книг в прошлом году.

Значит, в этом смогу написать столько же стихов.

Ударяет рифмоплетка по лицу.

Я не вижу.

Просто я любил читать.

Просто слушать музыку и не понимать.

Думать молодо.

Жить без тяжести.

В жизни есть и маленькие радости:

Даже просто хорошо поесть.

Стихоплетка тоже размахивается.

Мне не стремно:

Я — же не поэт.

В духе времени

Стихи сыпаются как соль из старого стакана,

В общем, как и прежде:

Словоблудство

И трещотка:

Забавление — бумаги речь.

Вот это течь.

Вот, видите,

Нельзя в среднем возрасте без сарказма.

Но, наверное, к старости пройдёт.

То, что глупостью, изъянами считалось,

Станет верным кораблём.

***

Будем думать. Открылось:

Он бил только меня.

Есть такие женщины в селах:

Очень просто сводят с ума.

Я только теперь догадалась.

А всё потому, что ты не мой кумир.

В твоей ленте звери, дети, жены

Улыбаются:

Тишь да гладь, любовь и мир.

Это я устраиваю пир,

В кульминации которого пощечина,

Кислая еда,

Вонючие носки.

Там, где давно уже не цело или порвано,

Пробираются эти усталые измученные мужики.

Бедный мой, стал поневоле музой.

Не грусти, это уж совсем не ты.

В кандалах художественным леди

Крест никчёмный приходится нести.

Так красиво и искусственно.

Ложно,

Сложно,

Можно.

Ведь не я придумала бытие.

Правда,

Я никак не думала,

Что стану частью

Этого дурацкого клише.

***

Он говорит:

— Я войду в твою душу с мылом

И протру тщательно все уголки.

Там, где дует и холодно,

Замурую навеки все сквозняки.

Я не дурак и в курсе:

Это может

Тебя уничтожить,

Как оборвется воздушный поток.

Но как в сказках

Плащом не накрою

Синий красивый могильный цветок.

Пан или пропал.

Ты тоже догадываешься.

И не благодаря чуткому уму

(у тебя его нет и в помине),

(впрочем, как и сердца).

Тем не менее, залатаю раны,

Слижу гнойники и шрамы

От грехов твоих.

Не всесилен.

Знаю,

Знаю,

Знаю.

Ты слаба.

И можешь умереть.

Только выхода другого,

Выхода другого,

И другого претендента

На работу

Эту,

Миссию,

Иль выбор,

К сожалению,

Или к счастью,

Нет.

***

Моя синяя хб футболка.

Буду носить тебя как японское тату.

Вот на ней узоры, точки, линии.

Надену и пойду.

Тату бывает не только на коже.

Но и как складка от боли на лбу.

Видишь, никто тебя не резал,

А повсюду: раны и табу.

След, памятка, зарубка.

Как ты плакал, иль кричал во тьму.

А у светлых — морщинки-ямочки

Возле глаз и в уголочках губ.

Я тебе набил зазубрины,

И покрасил в синий, алый цвет.

Будешь у меня вовек помечена

Кровью в кровь,

Мой человечек-человек.

***

Марсик терпеть не может стихов:

— Фу-у-ууу!

— Гадство,

— Непотребность.

— Уж лучше прозу жизни дай!

Да, есть правда в устах и мыслях котов.

Так много слов по ветру забросай.

***

Здравствуй небо закатное!

Так я скучал!

И удивился

Возврату розовых цветов.

Что-то западнее:

Голубое и красное,

Полосатое мороженое.

Между ними потом будет

И зелёное,

И багряное.

Лето-лето!

Подкупает все сердца!

А пока — февраль,

Удлинившееся солнце,

Кутуйах хаамыта -

Дьэ этэххэ дебен.

(як.: день удлиняется подобно ходу мыши, мелко, но верно).

***

Мы радуемся.

Наша радость и громкая и тихая.

Выхлопы от машинных труб,

Топот ног

И суета.

Мы видим пешеходов.

Толкаемся в узких пространствах.

Жалуемся на очередь,

Мозолим чьи-то глаза,

Можем заявить свое