жалкий скукоженный червячок,

Заставляя всех млеть и вокруг носиться

Усталыми, но счастливыми.

Погремушки в сторону.

Пинетки стоптаны в пыль.

Трёхколесный велосипед

В лучшем случае

До лучших времён

В старенький гараж укатил.

Это, когда ты станешь седой

И перестанешь спешить и скупиться.

Вытащишь дудочку, подтянешь свирель

И сто раз подумаешь:

Чему на свете научился.

***

Зелёные меховые ребята,

Золотые кружочки в смешанной подстилке,

Пахнет хорошими грибами,

Свежестью.

Осени чистой насыщенностью.

Я их глажу.

Они — ничего.

Тоже живые.

Тоже стесняются.

Некоторые не любят,

Когда посторонние,

Какие-то мимоходные лапают.

Некоторые — ничего:

Ластятся и улыбаются.

Ворон машет, что твой аэрофлот:

В клюве, видимо, длинный-предлинный сухарик.

— Не отвлекай, Сантори!

Удерживаю равновесие!

А не, как ты, пьяный лесом брожу.

Маслята подсохли и раскололись.

Не нашлось перочинного ножика.

Брусника крупяная, мелкая,

Но так в рот и просится,

Тёмная, прохладная, ни на что не похожая.

И я ползаю на корточках,

Как первобытный человек,

Опасаясь волков и медведя,

В пригорошню ягоды собирая,

Обедая ими и ужиная.

Пахнет багульник.

Фитонциды в атмосфере.

Да и микробы в сентябре вкусны.

Небо экстренно синее,

Облачка утонченно белые,

Ну и тучи.

Отражают разноцветную землю:

Делай крупные мазки.

Ветер расчесывает волосы лиственниц.

Сосны сюрреалистичны.

Вот прилетели атомы воздуха

С востока, прямо из-за границы.

Ничего. И здешние природные

Оказывается понимают по-японски.

И коровы важно, гармонично

Слушают разные стихи в негромкой декламации.

***

Старость никогда некрасива.

Ладно. Красива.

Но среднему возрасту это не понять.

Это понять только детству,

Частично, молодёжи.

Остальным — догнать и перегнать.

Вот бывший столп, авторитет.

А ныне — я не узнал со спины.

В дутиках дошираковых, как у меня.

Через плечо — мятая полуспортивная сумка от косметических фирм.

Раньше — дорогие духи,

Портфели, борсетки,

Дорогое ружьё,

Знакомства, машины.

Сейчас. Знаете,

Эта ткань состоит,

Видимо, из переработанного мусора.

Она, понимаете, сшита хорошо.

Строчки, надписи аккуратные.

Но перерабатывалось, кажется, дерьмо,

Или очень нежненькая туалетная бумага.

Качественно. Добротно.

Но не долгожителем

Выступают эти бренды.

Как, пожалуй, и наши переработанные из глины и почвы тела,

Инкрустированные дорогими глазами,

В известном цеху.

Уже за подписку двух простеньких газет

Платить 1900 рублей недёшево.

Как и Сантори.

Не золотая пластиковая карта

У скучного терминала.

Но услышишь традиционный махтал.

Помахать. Улыбнуться.

Рыбьим, но ясным взглядом:

Я тоже, Люминис, уповал,

Что в жизни все стадии будут прилично ненапрасны.

А теперь рад, что скопил на частный дом.

И вот могу оплатить с доставкой периодику.

Нахрен ваши утиные ватсап,

Буду читать с вещдоков.

Таки я была рада, что он повернулся ко мне лицом,

И сказал, что, вроде как, крайний.

Я не могла вспомнить:

Все старики на одно лицо!

Штампованы шаткой походкой и гостовским голосом.

Я и злорадствую, как стареющий экземпляр.

Я горда, что он гармоничен.

Я узнала его минуты через три.

ФИО в моей биографии скромно обозначено.

Как же это досадно!

Я умираю в шестерёнках времени.

Беги, дурочка, беги.

Всё равно прокручу в мясорубке без жалобы.

***