– Да. – Ее сердце учащенно забилось.

– Что с тобой? – нахмурился он.

– Я… я немного взволнована предстоящим разговором. Но поговорить, конечно, надо. Пора подумать о том, что будет через четыре месяца. – Она уныло покачала головой. – Я неважно себя чувствую… – попыталась она как-то объяснить свой подавленный вид.

Он встревожено посмотрел на нее.

– Последнее время на тебя столько всего навалилось. Ты очень помогла мне, – вздохнул он. – Уверен, что иногда ты просто ненавидела себя за то, что решилась на этот брак.

– Брэд, я уже не ребенок и не жду от жизни одних развлечений… – прервала она его. – Ты прекрасно знаешь, что мне нравится хозяйничать в нашем доме.

– Конечно, знаю, и ни разу не пожалел о том, что попросил тебя стать моей женой. Я очень ценю все, что ты для меня сделала. Но все же чувствую себя немного виноватым за то, что втянул тебя в эту историю. Тебе было нелегко после смерти отца. Ты была убита горем…

– Знаешь, я до сих пор удивляюсь, почему ты предложил эту сделку именно мне.

– Ты не поверишь, но, когда я пришел в тот вечер к вам в дом, я вовсе не собирался жениться на тебе. – Он положил свою руку поверх ее. – Но взглянул в твои глаза, и решение родилось во мне как-то само собой. – Он слабо улыбнулся. – Я твердил себе, что тебе не подхожу, что слишком стар, а потом вдруг подумал: «Какого черта! Почему бы не попробовать?»

Пейдж промолчала. Она прекрасно знала, что в те дни Кэролайн бросила его и ему нужен был реванш. А сейчас Кэролайн снова вернулась и снова свободна.

– К чему ты клонишь? К тому, что так же внезапно, без лишних слов мы должны и разойтись?

– Вовсе нет. Я клоню к тому, что скоро будет годовщина нашей свадьбы, и нам нужно все как следует обсудить.

– Ну, мы, кажется, пришли сюда именно для этого. В этом ресторане было положено начало нашему славному браку, ах, нет, нашей славной сделке. Круг почти замкнулся. Давай обсудим условия развода.

– Пойми, Пейдж, я не хочу превращать наш брак в сугубо деловое предприятие. Не собираюсь, однажды проснувшись, сказать тебе: «Пока, как-нибудь увидимся».

Сердце ее сжалось. Да, так он действительно не поступит. Слишком благороден. Все это время он заботился о ней с нежностью и теплотой. И никогда не скажет: «Прощай. Вот твои вещи. Мы хорошо провели время». Он будет мил и деликатен. Не позволит себе обидеть ее, вероятно, чувствуя себя за нее в ответе. Ведь она для него маленькая соседская девчонка, которую любила его мать. Просто так он ее не оставит.

Пейдж закрыла глаза под наплывом грусти. А если она скажет ему, что беременна, то, возможно, он останется с ней.

Но ей не нужна его доброта, его сочувствие. Ей нужна его любовь.

– Пейдж!

Его голос заставил ее вздрогнуть.

– Я хочу сказать тебе, что наш договор вовсе не означает, что тебе нужно уезжать от меня ровно через четыре месяца. Ты можешь остаться еще на какое-то время…

– Да, Брэд, я поняла, – поспешно перебила его Пейдж. – Я подумаю.

Он выглядел взволнованным. На лбу у него пульсировала жилка.

– Давай больше не будем говорить о будущем, – угрюмо сказала она. – Так мне будет легче справиться с этим, когда придет время.

– Тебя, это так огорчает? – нахмурился он. – До недавнего времени мне казалось, что ты относишься ко всему, что происходит, довольно легко.

– Так и было… Так и есть. – Она покачала головой. – И я очень ценю все, что ты сделал для меня, Брэд. Ты потратил столько усилий на то, чтобы спасти мой виноградник, восстановил… мой дом, мое поместье.

– Ради Бога, Пейдж, я не хочу этого слышать, – прервал он ее сердито. – Я, же обещал тебе, что сделаю это.

– Да, между нами была договоренность, – кивнула она, – Но ты не должен был делать все то, что сделал. Тратить столько денег, помогать мне во всем. – Она в упор посмотрела на него. – Ты был слишком щедр, Брэд.

Он хотел что-то сказать, но она продолжала:

– Я просто хочу поблагодарить тебя, пользуясь, случаем, в первый раз за все это время.

– Тебе не за что благодарить меня, – сказал он твердо.

– Есть за что, Брэд, – упорно повторила она. – Мне ужасно стыдно за то, что я была так несправедлива, обвиняя тебя в неудачах отца.

Он пожал плечами.

– Мне жаль, что я был вынужден рассказать тебе правду. Лучше бы ты ничего не знала.

Принесли еду, и на некоторое время разговор прекратился.

Брэд был добрым и честным человеком, она это знала. Знала и то, что, по его мнению, финансовая сторона их брака для нее так же важна, как и для него. Он бы пришел в ужас, если бы ему стало известно, как больно ей будет расстаться с ним. И уж конечно, чувствовал бы себя виноватым, если бы узнал, что она ждет от него ребенка.

Брэд всегда был ей добрым другом, готовым во всем помочь. Он сделал ей предложение в тот момент, когда женщина, которую он любил, бросила его. От любви он уже ничего не ждал, а брак с Пейдж казался ему выгодным для них обоих. Оба получали то, что хотели, кроме того он всегда мог вернуться к Кэролайн, не чувствуя себя виноватым.

Весть о ребенке будет как разорвавшаяся бомба. Нет, она не сможет ему об этом сказать.

Пейдж ела без аппетита. Ей действительно было нехорошо.

– Почти год, как умер твой отец, – нарушил молчание Брэд. – Может быть, еще и поэтому тебе грустно?

– Может быть, – вздохнула она. Затем, чувствуя, что сойдет с ума, если они и дальше будут продолжать эту тему, сказала: – Давай поговорим о чем-нибудь веселом. У нас еще несколько месяцев впереди. Мы успеем все обсудить.

Помедлив, он сказал:

– Как хочешь. Мне все равно.

Пейдж сидела на веранде своего старого дома, потягивая холодный лимонад, и смотрела вдаль.

Виноградные поля сверкали на солнце, легкий ветерок теребил листья деревьев.

У нее будет ребенок. Эта мысль не покидала ее ни на минуту. Пейдж положила руку на свой пока еще плоский живот. Она сказала об этом Рози, а собственному мужу – нет. Чувство вины вперемежку с тревогой и беспокойством мучили ее.

Она, конечно, расскажет обо всем Брэду, но когда? Годовщина их свадьбы неумолимо приближалась. Осталось чуть больше двух месяцев.

При одной мысли об этом ее сердце бешено забилось.

Послышался звук подъезжающей машины, и она увидела ярко-красный «порше» Брэда.

– Рон сказал, что ты здесь.

Брэд был одет в джинсы и легкую голубую майку. Ее взгляд скользил по нему, не упуская ни одной детали крепкого мужественного тела. Он открыл дверцу машины, чтобы выпустить свою собаку, Лабрадора Пипа. Тот выпрыгнул и побежал за ним, виляя хвостом.