– «Шератон Командер». Добрый вечер. – У Шилы пересохло в горле. – Могу я поговорить с… Гэвином Уилсоном? – спросила она хриплым голосом.

– Я позвоню к нему в номер…

Шила бросила страдальческий взгляд на Марго, которая кивнула, давая ей понять, что та поступает правильно.

Следующие мгновения казались бесконечными, затем оператор снова вернулся на линию.

– Номер доктора Уилсона не отвечает. Не хотите ли оставить сообщение?

– Нн-нет, спасибо. – Трубка выскользнула из руки Шилы.

Слава богу.

Жан-Клод сидел на своем обычном месте на пляже. Сегодня он изучал «Введение в географию». Мальчик занимался с самого утра, встав раньше всех. В отсутствие Шилы он сварил кофе и выпил чашку, предоставив остальное Бобу.

Некоторое время спустя на пляже появилась Джессика с «Анной Карениной» в бумажном переплете (с картинкой из телевизионного сериала на обложке) и направилась к дюнам. Как подставки для книг, они ограждали двести ярдов песка и морских выбросов.

Солнце уже приближалось к зениту, когда на книгу Джессики упала тень.

– Что делаешь, Джесс?

Она подняла взгляд. Это был Дэви Акерман.

– Читаю, – отвечала девочка. – И я была бы признательна, если бы ты не загораживал мне свет.

– У меня есть кое-что рассказать тебе, Джесс, – сказал он.

– Вряд ли это может быть что-то, что я захочу услышать. Проваливай.

– А что, если я открою тебе секрет? Я понравлюсь тебе больше, если он стоящий?

– Это должен быть очень важный секрет.

– Такой, что ты поразишься.

– О, неужели?

– Да.

Джесси закрыла «Анну Каренину» и смотрела на Дэви с обычным презрением.

– Ну, так какой же секрет? – спросила она.

– Пойдем со мной в пещеру.

– Зачем?

– Потому что это можно рассказать только с глазу на глаз. Там, где нас никто не услышит. Меня могу убить, если кто-нибудь узнает.

При мысли о том, что человек рискует жизнью, чтобы сообщить ей что-то, у Джесси пробудился интерес. Она встала.

– Ладно, – сказала девочка, отряхивая с шортов песок. – Только пусть уж твой секрет действительно этого стоит.

Джесс и Дэви обошли дюну и остановились там, где их никто не мог увидеть, кроме низко летающих чаек.

– Ну? – нетерпеливо спросила Джессика.

– Так вот, слушай, – произнес Дэви, сделав глубокий вдох, чтобы собраться с духом. – Вчера вечером я слышал разговор моих родителей.

– Ну и что?

– Они вроде как громко шептались. О твоих родителях…

Джесси слегка встревожилась. Она последнее время замечала легкое охлаждение между Бобом и Шилой, но не придала этому особого значения. Ничего в этом такого нет, сказала девочка себе. Они счастливы.

– Что они говорили о моих родителях? – спросила она, бессознательно покусывая ноготь.

– На самом деле, они говорили об этом французском мальчишке.

– Что?

– Он сын твоего отца.

– О чем ты говоришь? – настоятельно спросила Джессика, испуганная тем, как она могла это понять.

– Он – сын твоего отца. Твой отец – его отец, – выпалил Дэви. – Поняла?

– Ты мерзкий лжец.

– Нет, клянусь тебе. Жан-Клод его сын. Я слышал, что говорили родители. Они просто ошалели.

– Дэви – ты грязный подонок! – закричала Джесси. Слезы подступили к ее глазам.

– Остынь, Джесс, – взмолился Дэви. Ее неожиданная вспышка расстроила его. Он надеялся на что-то больше похожее на благодарность. Джессика бросилась бежать.

– Вернись! – закричал он.

Но девочка уже неслась по пляжу.

– Какой он, мама? – спросила Пола, когда Шила выкладывала из портфеля на стол три книги Гэвина Уилсона.

– Симпатичный, – отвечала женщина. – Я ожидала, что он высокомерный, но нет, он не такой.

Шила заботливо положила книги передней стороной кверху, чтобы фотография Гэвина не напоминала ей о том, что чуть было не случилось вчера.

– А что у вас было вчера на обед? – спросила мать, надеясь, что дочь не заметит резкой перемены темы.

– Было весело.

– А еще что?

– Папа взял нас в пиццерию. Это было весело. – Заметив допущенную ею бестактность, она прибавила: – Конечно, было бы лучше, если бы ты была с нами, мама.

– Спасибо, – улыбнулась Шила и поцеловала ее в лоб. В эту минуту хлопнула парадная дверь.

– Где ты, мама? – закричала Джессика.

– Здесь, Джесс, я только что вернулась.

Джессика вошла с вспотевшим и покрасневшим лицом.

– В чем дело, детка? – спросила Шила.

– Это правда? – дрожащим голосом спросила Джесси.

– Что?

– Это правда, про папу?

– Я… я не знаю, Джесси. – По крайней мере, я надеюсь, что не знаю, подумала она.

– Значит, это правда. Я вижу по твоему лицу.

– О чем это вы? – осведомилась Пола, желавшая участвовать в семейной сцене.

Джесси повернулась к Поле.

– Дэви сказал мне, что Жан-Клод – папин сын.

– Что? Ты с ума сошла?

Пола широко раскрыла глаза. Она не могла до конца понять услышанное, но смутно сознавала, что это было нечто ужасное.

– Прошу тебя, пожалуйста, – Шила отчаянно пыталась сохранить их общее здравомыслие, – позволь мне объяснить…

– Сначала признайся, что это правда, – набросилась на нее Джесси. – Скажи мне, правда, что папа действительно его… – Она не могла заставить себя произнести слово «отец».

– Да, – спокойно сказала Шила, – это правда.

Пола заплакала.

– Нет, – трясла она головой, – это неправда. Он наш папа. Наш.

– Ты что, ничего не понимаешь, дура? У него была связь с матерью Жан-Клода.

– Что такое «связь»? – спросила Пола, отчаянно желая ничего не понимать.

– Он спал с ней, и они сделали ребенка, – прокричала Джесси.

Пола беспомощно взглянула на мать.

– Папа от нас уйдет? – спросила девочка, высказав самые глубокие свои опасения.

Шила обняла двух испуганных дочерей.

– Все будет хорошо, – пробормотала женщина, надеясь убедить в этом саму себя.

– Как ты позволила ему приехать сюда? – прорыдала Джесси. – В наш дом?