Рассмеявшись смущенно, Фил налил себе кофе.

— На твоем месте я бы немного поостерегся, — посоветовал он. — Слишком сильные переживания старят.

Если бы это было правдой, она постарела бы лет на сто после уик-энда… Но она никогда еще не чувствовала себя столь мудрой и полной сил.

Когда они вошли в контрольный отсек, Томаса там не было — все пилоты уже сидели в своих машинах. Пилот Джефф Коллинз и Том — на «Дальних прицелах», Энди Уильямс и Питер О'Тул — на R-25.

Все участники испытаний окружили пульты управления и приготовились следить за полетом.

Самолеты поднялись в воздух. Все шло прекрасно, лазеры точно нацеливались на радиоуправляемые самолеты — именно так, как надо. Эвелин с облегчением перевела дух. Конечно, было бы глупо предполагать, что решены уже все проблемы, но по крайней мере здесь все было в порядке. Самолеты продолжили испытания на скорость и дальность полета. Энтони довольно улыбался.

Возвращаясь на базу, О'Тул летел рядом с Томом, а Уильямс шел за ними, перед Джеффом Коллинзом. Эвелин продолжала рассеянно смотреть на свой пульт, когда внезапно вспыхнул сигнал наводки у самолета Коллинза.

— Он включил наводку? — громко спросила она.

Энтони и Брюс повернулись к экрану, на их лицах было полнейшее недоумение. И тут же на экране появилась красная вспышка, грохот выстрела ворвался из динамиков в контрольный отсек.

— Я сбит, я сбит! — закричал Уильяме.

И тут же раздался вопль Джеффа Коллинза:

— В чем дело?! Почему включилась эта чертова дрянь?!

— Что случилось? — это был голос Тома, ледяной, властный, моментально заставивший всех умолкнуть.

— Контроль потерян, моя гидравлика пробита… Я не в состоянии управлять машиной! — заорал Уильямс.

— Прыгай! — заорал Коллинз. — Выходи из винта, Энди. Ты не сможешь вернуться.

Голоса перекрикивали друг друга, контрольный отсек утонул в реве и грохоте.

Вновь ворвался голос Томаса, проревевший в микрофон:

— Прыгай! Выбрасывайся, выбрасывайся, выбрасывайся… немедленно!

Железной властности этого голоса Уильяме не мог не подчиниться…

И тут динамики взорвались страшным грохотом — это R-25 с ревом вонзился в землю…

Уиклоу был в ярости.

Когда он вошел в контрольный отсек, лицо его было серым от гнева — страшного, холодного гнева. Голубой лед его глаз опалил четверых членов лазерной команды.

— Что, черт возьми, произошло? — слова его были резки, как удар хлыста. — Насколько мне известно, лазерное оружие не должно нацеливаться, а тем более, стрелять само по себе.

Все потерянно молчали… Вся электроника была самым тщательным образом проверена в пятницу.

— Ну? — холодным щелчком затвора прозвучало это коротенькое слово. — Я едва не потерял человека. Обломки самолета, стоимостью в сто миллионов долларов, разбросаны по пустыне в радиусе целой мили. Я спрашиваю, знает ли кто-нибудь из вас, что вы, черт побери, наделали?

Мертвая тишина воцарилась в комнате, все ждали ответа, хоть какого-нибудь ответа.

— Мы не знаем, что произошло, — тихо ответил Энтони Полански. — Но мы выясним, обязательно выясним.

— Вот здесь вы правы, вам придется это сделать. Через тридцать шесть часов доклад о том, что произошло и что вы сделали для того, чтобы предотвратить подобное в будущем, должен лежать на моем столе. Все полеты прекращаются до тех пор, пока я не узнаю причину и не буду на сто процентов уверен в том, что она навсегда устранена.

И, даже не взглянув на Эвелин, Томас повернулся и вышел, взбешенный до предела, как и несколько минут назад, когда входил сюда.

Кто-то тихонько присвистнул. Лицо Энтони было мрачным.

— Мы не уйдем спать, пока не выявим причину катастрофы, — просто сказал он.

Потеря самолета сама по себе была очень серьезным происшествием, но сегодня едва не погиб пилот, — а это было главным для Уиклоу. Сам Энди ничего не мог сообщить, он катапультировался слишком поздно, и его парашют не успел полностью раскрыться, поэтому приземление прошло неудачно. Контуженный, Энди Уильямс с переломами левой ноги был уже отправлен в госпиталь.

Совершенно потрясенный Коллинз клялся всеми святыми, что не касался ни наводки, ни гашетки — и у Томаса не было оснований не верить ему. Коллинз был слишком хорошим пилотом, слишком искусным и осторожным, чтобы допустить такое, следовательно, чертов лазер каким-то образом нацелился и выстрелил автоматически. Лазерное оружие не должно активизироваться само по себе, но это случилось. И если была бы использована максимальная энергия оружия, R-25 был бы уничтожен уже в воздухе и Энди уже ничто бы не спасло.

Томас ясно видел, что сегодняшняя трагедия была тесно связана с неполадками, обнаружившимися в пятницу, и это только усиливало его гнев. Эвелин тогда заверила, что причина в простейшей поломке электроники и что она полностью устранена. А теперь оказалось, что все гораздо серьезнее, ни о каком устранении причины неполадок нет и речи — сегодня едва не погиб человек.

Уиклоу был в бешенстве, и это бешенство распространялось на Эвелин точно так же, как и на остальных членов лазерной команды. Их личные отношения абсолютно ничего не меняли. Они не давали ей никакой надежды на его снисхождение.

Не одним лазерщикам придется сегодня работать допоздна. Потеря R-25 и ранение пилота были не тем событием, на которое руководство ВВС могло бы посмотреть сквозь пальцы. Придется писать рапорты в Пентагон и командиру базы, генералу Джексону. Более того, ему не простят этого происшествия, потому что оно стряслось как раз накануне голосования в Конгрессе по вопросу финансирования проекта «Дальний прицел». Полковнику Уиклоу было поручено провести испытания и довести модель до полного совершенства. Финансирование проекта напрямую зависело от того, насколько хорошо полковник выполнит свою работу и как скоро он сумеет доказать и продемонстрировать надежность и качество самолетов.

Звонок генерала Джексона только усилил тревогу Томаса.

— Вы должны выяснить, что случилось с лазерами, и сделать все, чтобы подобное не повторилось, — сухо сказал генерал и только тот, кто знал Джексона, мог понять, что скрывалось за этим сухим тоном, — Голосование в конгрессе будет скоро, слишком скоро, чтобы мы могли позволить себе такие проколы. Какой смысл иметь новейшее в мире оружие, если оно неуправляемо? А мы должны иметь его, Томас. Не мне тебе объяснять, как важен этот проект.

— Да, сэр, — ответил Уиклоу.

Он знал, как это важно. Летчик, сидящий за штурвалом этого самолета, при прочих равных уеловиях, будет иметь гораздо больше шансов вернуться живым. «Дальний прицел» дает огромные преимущества американским пилотам — для Томаса это значило спасение жизни американских парней и выигранные войны. Томасу Уиклоу было всего тридцать пять, но он уже прошел Корею и Вьетнам…