от “горячих точек” планеты, а также несоответствие между ее экономической мощью и зачаточным состоянием спецслужб, совершенно не соответствовавшим статусу великой державы.

После Первой мировой войны США вырвались в группу лидеров, из должника превратились в кредитора и стали всемирным финансовым центром, уверенно заняв ведущее место в мировой экономике и все более настойчиво пытаясь соответствовать ему также и в политике. Однако до конца 1920-х годов влияние страны на европейский процесс оставалось совершенно ничтожным, а ее основные политические интересы концентрировались в бассейне Тихого океана, предопределив изначальное дипломатическое и разведывательное соперничество с Японией. Европейские правительства и их секретные службы в Западном полушарии были в основном заняты попытками привлечения на свою сторону столь могущественной в экономическом отношении державы, а также вели там научно-техническую разведку, пытаясь получить доступ к секретам американской техники и технологии.

Всему этому вяло пытались противостоять послевоенные разведывательные и контрразведывательные структуры США, однако они были крайне слабы и даже отдаленно не напоминали мощные оперативные органы, которыми еще совсем недавно располагало государство. Как это ни парадоксально, но вместе с армией Соединенные Штаты фактически демобилизовали и распустили свои спецслужбы, почти возвратив к их предвоенному состоянию.

До начала 1940-х годов политической разведки в США не существовало, а ее задачи периодически возлагались на образованный в 1885 году в подчинении у генерал-адъютанта армии Отдел военной разведки (МИД). С 1889 года он начал получать информацию от сети аккредитованных в иностранных столицах военных атташе, а после создания в 1903 году штаба армии (сухопутных войск) вошел в него в качестве 2-го отдела (G-2). В 1908 году МИД слили с отделом G-З (военное планирование и обучение), а в 1917 году разведка в статусе соответствующей секции вошла в отдел военных учебных заведений. Это повлекло за собой буквально катастрофические последствия, но не продлилось долго, и 26 августа 1918 года МИД вновь обрел самостоятельность в рамках штаба армии. Определялось, что Отдел военной разведки “должен осуществлять наблюдение и руководство военной разведкой, как позитивной, так и негативной, и возглавляться офицером, именуемым директором военной разведки, который является помощником начальника штаба. Он же является старшим военным цензором. Обязанности отдела состоят в ежедневном контроле за военной обстановкой, экономической ситуацией и в выполнении других поставленных начальником штаба задач, а также в сборе, сопоставлении и рассылке данных военной разведки”[397]. Процитированный документ несколько опережал события. Восстановление МИД, несмотря на его декларированные задачи, в первую очередь было предпринято ввиду необходимости создания структуры по обучению кадров разведки, а вся практическая работа в рассматриваемый период велась разведорганами Американских экспедиционных сил (АЕФ) в Европе.

Первоначально в штате созданной в начале 1917 года, еще до высадки экспедиционных сил в Европе, Радиоразведывательной подсекции (РИС) АЕФ состоял из 3 человек, включая ее начальника лейтенанта Чарльза X. Матца. К концу войны он вырос крайне незначительно и насчитывал все тех же 3 офицеров и 8 рядовых. Зато войсковые разведывательные органы получили в АЕФ значительное развитие. В отличие от штабной структуры, они кодировались буквой “С” и начинались от уровня батальона, в котором присутствовал офицер разведки. В его подчинении находилась разведгруппа в составе 1 офицера и 28 рядовых, в том числе 15 разведчиков, 11 наблюдателей и 2 снайперов. В полку офицеру разведки подчинялись 8 наблюдателей, а в бригадах разведывательных органов не было вообще. Зато в дивизии действовала разведывательная секция в составе начальника, его заместителя по тактической разведке, офицера-переводчика, офицера-топографа и многочисленного вспомогательного персонала. На этом уровне информация поступала также и от воздушных наблюдателей на аэростатах, проходя по каналам связи артиллерийских дивизионов. Аэростаты оказались крайне неэкономным средством разведки. Один аппарат обслуживала целая рота штатной численностью в 178 человек, включая расчеты четырех зенитных пулеметов, а продолжительность его жизни в бою в среднем равнялась 15 минутам. Аэростаты сбивались столь часто, что их экипажи получили парашюты задолго до снабжения ими летчиков.

Согласно уставам, дивизионная разведка велась на глубину до двух миль, а фактически — значительно дальше, иногда до 5 миль. Именно этой величиной была ограничена зона ответственности корпусных разведорганов, которым подчинялись эскадрильи разведывательной авиации, группы звуковой и визуальной разведки, проходившие, однако, по штату артиллерии. Армия имела существенно более многочисленную разведывательную авиацию, в том числе ночную, топографический батальон и секцию радиоразведки. Венчала эту пирамиду располагавшееся в Сен-Шамоне Отделение военной разведки АЕФ (G-2). Его структура была весьма разветвленной и достаточно полно учитывала потребности экспедиционных войск в обеспечении информацией и в контрразведывательном обслуживании:

— Секция G-2A (информационная):

— подсекция G-2A1 — боевые расписания и стратегическая разведка;

— подсекция G-2A2 — переводы и техническая разведка;

— подсекция G-2A3 — карты обстановки и воздушная разведка;

— подсекция G-2A4 — отчеты и изучение ТВД;

— подсекция G-2A5 — цели для артиллерии;

— подсекция G-2A6 — радиоразведка и почтовые голуби;

— подсекция G-2A7 — рассылка информации и ведение журнала боевых действий;

— Секция G-2B (секретная служба):

— подсекция G-2B1 — контрразведывательная политика и расследование зверств;

— подсекция G-2B2 — рассылка информации от секретных источников и контроль за разведывательными фондами, непредвиденные ситуации;

— подсекция G-2B3 — картотека подозреваемых, контроль над гражданским населением, контрразведывательные операции;

— Секция G-2C (топографическая);

— Секция G-2D (цензура):

— подсекция G-2D1 — связи с общественностью и цензура прессы;

— подсекция G-2D2 — цензурные правила, почтовая и телеграфная цензура;

— подсекция G-2D3 — цензура фотоснимков, кинолент и посетителей;

— Секция G-2E (разведывательные подразделения).

Аегко понять, что такая мощная и авторитетная структура значительно превосходила влияние вашингтонского центрального аппарата и фактически затмевала его. К концу войны МИД насчитывал 282 офицера, 29 сержантов и 948 гражданских служащих, заметно уступая контингенту в Европе[398]. На этом фоне развилось неизбежное соперничество “европейских” разведчиков с “американскими”, причем первые явно доминировали. В Вашингтоне такую ситуацию терпели, понимая, что войска пребывают за океаном не вечно, и что рано или поздно в процессе их сокращения будет практически ликвидировано и Разведывательное отделение АЕФ. Однако в экспедиционных войсках тоже понимали это и вышли с предложением к командованию организовать послевоенную разведку армии США на базе именно их разведорганов. Эта идея была отвергнута, в первую очередь по бюджетным соображениям. Если в конце войны разведка располагала бюджетом в 2,5 миллиона долларов, то в 1920 году он составлял всего лишь 400 тысяч долларов[399], ее штат был не только не расширен, но, наоборот, существенно сокращен. В августе 1919 года численность МИД уменьшилась до 88 офицеров и 143 вольнонаемных лиц[400]. Частичной компенсацией описанной плачевной ситуации явилось создание отдельного резерва офицеров военной разведки, решение о котором вступило в силу 4 августа 1921