относительно присылки им билета на концерт 23 мая 1824 года, некоторые пестрят нотными шутками, остротами и проникнуты совершенно таким же настроением, какое знакомо нам по прежней переписке между ними, с первых дней их знакомства, десять лет тому назад.

К Штейнеру и Комп.

П. н. п.

Будьте добры (а не добры) и окажите мне большую (а не большую) услугу; возьмите вашу ручную линейку (не Rostrum Victoriatum) и сделайте для меня, пожалуйста, 202 нотные линии, приблизительно так, как я здесь показал и на такой же хорошей бумаге; все это поставьте в счет. Отошлите это к Карлу, если возможно, завтра же вечером; мне это необходимо. За сим последует, может быть, некоторое отпущение. Из Баденских стран. 27-го мая 1824 г.

Добрейший Товий во веки веков!

Прошу вас послать письмо Бейерле к Тендлеру и Манштейну, так как не знаю его квартиры. Сейчас передать Штейнеру ф. Фельзбургу в Банке, прислуга совершенно не годна для таких дел.

Сегодня до полудня увидимся.

Ваш амикус Бетховен. Будьте добры уведомить меня письменно о получении сего.

Добрейший!

Заполните промежутки. Если вы станете глупо хвалить меня, то я выведу наружу всю правду. Прилагаю коррект.

Ваш и т. д. и т. д. и т. д.

Бетховен.

Адрес: Господину Тобиасу Хас и господам Лин и геру благо– и худородным.

Здесь.

Любезный друг!

Было бы несправедливо с вашей стороны думать, что я по небрежности не послал вам билета; я право думал об этом, но забыл, как и многое другое; надеюсь, при случае доказать вам свое расположение. Я же не виновен в том, что делал Дюпор; вот и терцет он выдал за новый, а не я. Вы знаете отлично, что я ненавижу ложь; но теперь лучше молчать, так как не каждому известны подробности дела и каждый легко может обвинить меня. О других требованиях Дюпора не спрашиваю, так как с этим концертом я только потерял время и деньги.

Второпях ваш друг Бетховен.

Господину ф. Хаслингеру, генерал-музыканту и генерал-лейтенанту.

Добрейший друг!

Прочитайте, пожалуйста, это и пошлите, пожалуйста, сейчас же в присутствие.

Друг и т. д. Amicus Бетховен.

Из дома, не будучи дома.

При сем валторна и партитура. Мы к вам поразительно расположены; соблюдайте законы. Напевайте чаще мой канон «Молчание» – per propostionem etc.

Прощайте, ваш друг Бетховен.

Его высокородию г-ну Тобиасу Петру Филиппу Хаслингеру.

Будьте добреньки прислать мне мои сапоги и шпагу. Цветок шиповника можете получить через 6 дней, но обязательно должны выдать в том расписку.

Будьте здоровеньки ваш Бетховен.

Баден, 12-го июня. Добрейший!

Вам кое-что навязали, исполните в лучшем виде; в небольшой сумме на чай и в уплате расходов задержки не будет. Что касается марша с хором, то пришлите нам последнюю корректуру, также увертюру в Es – терцет, элегию, кантату, оперу, выдайте также, не то я перестану стесняться, так как вы уже потеряли все права. Мое великодушие приносит вам большие доходы, чем вы мне. Партитура кантаты нужна мне на несколько дней, так как хочу написать к ней нечто вроде увертюры; моя так разрознена по частям, что не могу собрать ее; пришлось бы дать написать ее с партий. Не отреклась ли еще лейпцигская музыкально-ярмарочная газета ото лжи по поводу моей медали от его величества покойного короля французского; ведь с нее хватит подлости не присылать мне газеты. Если она не отречется, то я прикажу бить гарпунами редактора вместе с его чахоточным принципалом в северных морях среди китов. Даже варварский Баден проясняется; теперь не пишут уже как прежде guttenbrunn a gutten Brun. А что поделывают п.-н. переулочники? Итак, со всем почтением, т. е. никакого не питаю почтения к варварскому п.-н. переул. Преданный

(in comparative) Б-н.

п.-н. переулоч. primus будет опять изрыгать из своей пасти огненное пламя как Мефистофель.

Согласно исключительной привилегии моей следует сначала потрепать и потрясти подателя сего за правое ухо cress потом за левое ухо ff и т. д. после такой благотворной операции он должен растолковать вам, что все те произведения, которые вы еще не напечатали и не издали, за тот же гонорар, который вы позорно уплатили, желаю взять назад себе за такой же позорный гонорар. Вопрос? Ответ! Будучи временно привратником, вы опять вознеслись до звания нотновексельного фабриканта. Будьте здоровы бывший Тобиас juvenis и 2 dus, а ныне primus caput Тобиас primus

Л. в. Бетховен.

20 сентября 1826 года.

Милейший г. североамериканский музыкальный торговец и мелкий торгаш!

Прибыл только на полдня и прошу сообщить, что стоит фортепианная школа Клементи, переведенная на немецкий язык, прошу покорнейше уведомить меня об этом немедленно, а также имеется ли она у вас или где ее можно получить?

Милейший сударь: хм, хм, хм! Будьте здоровы в вашей заново лакированной лавочке, постарайтесь обратить прежнее гнездо в пивную, так как все потребители пива хорошие музыканты и будут также посещать вас.

Ваш покорнейший Бетховен.

Господину Тобиасу Хаслингеру высокородному бывшему B-ro-t нынешнему фабриканту искусств.

Благодарю, прошу указать, как быть с посвящением, можете передать его Д-ру Шпикеру. Завтра уезжаю отсюда, и вероятно, пробуду в отсутствии так долго, что уж не застану его. Не узнали ли вы о согласии посольства на это?

Ваш преданнейший Бетховен.

Сегодня мне некогда заниматься вокальными упражнениями на гласные и согласные буквы. Прошу вас только передать сейчас же прилагаемое письмо. Извините, что утруждаю вас. Но так как в вашем распоряжении находится этапный пункт для произведения искусства, то естественно приходится им пользоваться. Вы видите, что я нахожусь здесь, в Гнейксендорфе. Название напоминает треск переломленной оси. Воздух здоровый. Что касается остального, то Memento mori.

Поразительнейшему, главному из всех Тобиасов, по милости художественно-этапного пункта

шлем привет, Бетховен.

Гнейксендорф, 13 октября 1826 г.

Лучший из Тобиасов!

Мы пишем отсюда вам, из замка синьора Фрателло. Принужден опять вас потревожить и покорнейше прошу сдать сейчас же на почту прилагаемые два письма. Как только вернусь в Вену – заплачу вам все расходы, начиная с фортепианной школы. Погода прекрасная, да и летом мне не удалось побывать на даче, а потому останусь здесь дольше. Один квартет для Шлезингера уже окончен. Но я не знаю, как лучше послать его вам, чтобы передать его Тендлеру и Манштейну и получить за него плату. Шлезингер, вероятно, перевел не золотом: если можете устроить, чтобы я получил так, то весьма обяжете меня, потому что все издатели платят мне золотом. К тому же, милый Товик, нам нужны деньги, потому что присутствие или отсутствие их нам не