безразлично. Если встретите Хольца, то пригвоздите его к другому древу. Любовь совершенно овладела им; при этом она едва не загорелась, так что кто-то написал в шутку будто Хольц – сын покойного Папагено. Изумительнейший, достойнейший удивления, единственный из всех Тобиасов, прощайте! Если вам не противно, то напишите сюда несколько строк. В Вене ли еще д-р Шпикер!

С почтительным почтением и преданностью ваш Бетховен.

Корректура печатавшихся произведений, мы знаем, была для автора делом высокой важности, но, прежде чем приступить к печати, приходилось еще много возиться с проверкой копий, с исправлением экземпляров, изготовленных переписчиками, чему автор также посвящал долгие часы, причем с переписчиками неразборчивых манускриптов композитор, конечно, не стеснялся в обращении, в требованиях и в выражениях своего неудовольствия, а потому пререкания были с ними обычны, и лишь старый Шлеммер, прекрасно разбиравший почерк маэстро, был избавлен от гневных вспышек и наставлений автора; после его смерти (в 1824 г.) менее опытные копиисты либо уклонялись от общения с Бетховеном, либо оказывались жертвой его нрава. Относительно копий квартета ор. 132 он довольно сдержанно делает некоторые указания Карлу Хольцу, получившему новую кличку: «вторая скрипка».

Добрейший Violono secundo! Это место в первом АП. в первой скрипке сделайте так же. То же в первом All. укажите, в 4-х партиях, следующие оттенки…

Написано все правильно, только поймите меня правильно.

Теперь о вашей переписке, милейший! Obligatissimo-ma знак и т. д. поставлены очень небрежно, и часто очень не на своем месте, чему виною вероятно спешность. Ради Бога прошу Раммеля зарубить себе, что следует писать так, как указано. Не только сегодня все время до обеда, но и позавчера все время после обеда я провел за корректурой двух пьес и совершенно охрип от проклятий и ругани.

Второпях, ваш Бетховен. Сегодня простите, пожалуйста, уже почти 4 часа.

Переписчику же 9-й симфонии автор делает иные внушения, вызывающие такую отповедь.

Господину Людвигу в. Бетховену.

Партитуру финала я могу переписать к Пасхе, когда она не будет вам более нужна, а потому присылаю обратно в ваше полное распоряжение все партии, а также начатую работу.

Премного благодарен за честь, которую оказали мне, поручив вашу работу; что касается невежливого со мной обращения, то оно вызывает на лице моем только улыбку, как случайная вспышка; в мировых гармониях часто раздаются диссонансы, как же им не быть в обыденной жизни?

Утешаюсь тем, что Моцарта и Гайдна, этих великих музыкантов, если бы они попали к вам в переписчики, постигла бы та же участь, что меня. Прошу не смешивать меня с теми заурядными писцами, которые счастливы пристроиться кое-как, если даже с ними обращаются рабски.

Во всяком случае, будьте уверены, что я не имею причины, даже малейшей, краснеть перед вами за свое поведение.

С глубоким почтением, преданный Ферд. Волянек.

Надо отодрать за ослиные уши этого негодяя, обкрадывающего честных людей, а не говорить ему любезности.

Писака! Болван!

Исправьте ошибки, вызванные вашим невежеством, высокомерием, непониманием и глупостью; это уместнее, чем намерение учить меня; свинья вздумала учить Минерву.

Бетховен.

Сделайте честь Моцарту и Гайдну, не упоминайте вы их.

Я еще вчера и даже раньше решил не давать вам больше переписки. Дурак, самоуверенный осел!

Копиисту Рампелю.

Добрейший Рампельчик, приди завтра утром, но убирайся к черту со своим милостивым государем, лишь один Бог может называться милостивым.

Служанку уже взял, внуши ей только честность и преданность мне, а также порядок и точность в исполнении своих мелких обязанностей, преданный тебе Бетховен. Г. Рампелю, копиисту на Дунайском канале.

К числу посланий специального содержания, т. е. касающихся композиции Бетховена, относится переписка о фортепианном переложении увертюры ор. 124., о предполагавшемся исполнении мессы в концерте Гебауера, о неосуществившемся заказе четырехручной сонаты, об отсылке «Жертвенной песни» (выдающемуся пианисту-любителю Иенгеру), о готовившейся в Мангейме постановке пьесы «Развалины Афин», обработку текста которой композитор приписывает по рассеянности Мейснеру (вместо Мейзеля).

Почтеннейший Черни!

Премного благодарен за вашу любезность. Мой брат забыл, к сожалению, попросить вас о фортепианном переложении увертюры на 4 руки. Поэтому надеюсь, что вы не откажетесь исполнить это. Вы так быстро доставили то переложение, что видимо вам не составит труда окончить также это, по возможности скорее. К сожалению, дело затянулось по вине моего брата, и теперь все должно лететь сломя голову. В счет моего долга брату он получил эту увертюру и некоторые другие сочинения; вот почему он попал в эту историю. Во всяком случае, прошу вас сообщить размер гонорара за оба переложения; уплачу вам с удовольствием.

Я уже писал, что готов оказать вам услугу, а потому, если представится такой случай, то не забудьте обо мне, ибо я всегда готов доказать вам свою любовь, благодарность и уважение.

Как всегда ваш друг Бетховен.

Баден, пятница 8 окт. 1824 г.

Р. S. Я думаю, что при аранжировке на 4 руки вам лучше иметь пред собою готовое фортепианное переложение, а потому при сем прилагаю последнее.

К Диабелли.

Милостивый государь!

Простите за то, что утруждаю вас просьбою прислать партитуру моей мессы; она мне очень нужна; вместе с тем повторяю, что я не воспользуюсь ею для публики, не предупредив вас как или когда. Прежде всего, она будет исполнена под моим управлением, с написанными к ней новыми частями, каковые потом передам вам с удовольствием. Случаются такие конвенансы, которых нельзя избежать, тем более, что я завишу от иностранных обязательств, тогда как Австрия мне не дает ничего, кроме неприятностей. Вскоре буду иметь удовольствие посетить вас и поговорить относительно Карла.

Остаюсь, мил. государь, с величайшим почтением, ваш Бетховен.

Уважаемый друг!

С истинным удовольствием вышлю вам на днях партитуру «Жертвенной песни» Матиссона; все, что уже вышло или еще не вышло, всегда к вашим услугам. Жаль, что обстоятельства не позволяют мне присылать вам большие произведения ранее исполнения их. К сожалению, в таких случаях я связан. Впрочем, в будущем может случиться, что я с удовольствием приду вам навстречу.

Прилагаемое письмо для придворного советника ф. Кизеветтера; покорнейше прошу передать ему, тем более, что оно касается столько же вас, как и госп. сов.

С глубочайшим почтением ваш преданнейший друг Бетховен.

Баден, 24 авг. 1824.

Дорогой Диабелли!

Я не имел возможности написать вам раньше, вы желаете большую четырехручную сонату; хотя сочинение подобн. вещей теперь мне не ко двору, тем не менее я с удовольствием напишу ее и докажу вам этим свою преданность. Может быть, время позволит мне доставить вам ее раньше, чем вы сами этого