из работников, даже самых незначительных, имеющих отношение к двигателю, причастен к инциденту быть не может.

Сразу по выяснении причин сбоя в работе двигателя на зарубежных стендовых испытаниях началось расследование, к которому подключились люди всех возможных структур, касающиеся безопасности этого проекта. Принятые меры не только впредь предотвратили даже случайный доступ кого бы то ни было к доработанному РД-33, но и пролили свет на некоторые обстоятельства.

Не секрет, что к этому времени «Сильвестр» начал перегибать палку в «своем бизнесе». Это вызывало неудовольствие, но было терпимо, пока не произошло это событие, грозящее срывом такого необходимого для России и некоторых людей проекта.

Через две недели, после его второго появления в офисе «Русджет», Сергей Иванович Тимофеев гибнет на 3-Тверской-Ямской улице на глазах десятков представителей братвы, вышедшей проводить своего лидер после встречи в банке.

Разумеется, это было сделано чужими руками – людьми, продавшимися его врагам, скрытых среди своих, так было удобнее при явных, всегда у такого человека бывающих в достатке. К тому же потоки денежных средств сходились в его руках, а вот как распределялись, нравилось не всем. Большую часть грязной и опасной работы делалось его приближенными, но получаемые ими доходы были несравнимы с их риском.

Нужно сказать, что «Иваныч», будучи самодостаточным человеком, большую часть средств вкладывал не на свои счета, свою недвижимость, удовольствия – все это время он настойчиво «работал» на перспективу: связи, содержание нужных людей, покупку союзников, и еще многое, что сейчас вряд ли понятно, точно не оценится, уже никогда не вспомнится.

Все вместе и позволило без сомнений и зазрения совести кому-то из этих «близких» к нему людей, стоящих в толпе провожающих, взять пульт дистанционного инициатора взрывного устройства, кстати, сделанного с очень высоким уровнем профессионализма, и одним нажатием на тангетту, прервать жизнь этого человека. Взрыв был настолько точно рассчитан и направлен, что находящегося на соседнем сидении молодого человека выбросило взрывной волной через окно, хотя и сильно контуженного, но больше никак не пострадавшего…

3-я Тверская-Ямская. Смерть всегда рядом, а вовсе не приходит… Последний след «Иваныча»… 13 сентября 1994 года.

Я нарочно не стану настаивать на этой версии, оставляя любящим беспредметные споры и считающих себя знатоками, возможность рассуждать, опровергать и доказывать, «умывая руки», как сделавший свое дело человек. Что называется: чем могу…

Казалось бы, 13 сентября 1994 года в 19 часов 05 минут кем-то была поставлена точка в переживаниях четы Хлебниковых в отношении предполагаемых угроз в адрес главы семьи со стороны именно этого человека. Так и думал Тимур, предполагая конец проблемы, после выполненного «органами» обещания в этой части их обязанностей, но… – «человек предполагает, а Господь располагает…».

Будучи в чем-то непримиримым, он мог и пожалеть о чем-то, как в этот день смерти «Сильвестра» о том, что не захотел продолжить предложенный королем преступного мира диалог. Придя вечером этого осеннего дня домой, включив телевизор, он позвал жену, показал в новостях на что следует обратить внимание, на что она сказала:

– Даже не думай, что твои проблемы с этой смертью прошли, теперь придут другие люди, и не такие разумные, как он!

– Брось ты, Наичка… Хотя, знаешь… он был нормальный мужик, с понятиями, жаль мы с ним не поговорили по нормальному…

Думаю, к этому времени прежние чувства каждого из этой пары друг к другу видоизменились, превратившись скорее в «болезнь» со стороны мужа (как он сам признался за несколько дней до смерти), и в маниакальную увлеченность своим супругом со стороны Надежды. Чувства каждого индивидуальны, особенности их союза – тем более, и даже наслаждающиеся своей только возникшей любовью двое любых, охваченных ее огнем, не имеют права не только осуждать потерявших это чудо, хотя бы частично, но даже обсуждать причину этих изменений.

Скорее всего, Тимур остался бы жив, не погибни Тимофеев. Сергей Иванович не только обладал видением полной картины, но умел делать правильный выбор, основываясь не столько на чужих словах, сколько на личном анализе. Будь по-другому, он не пришел бы в офис к Тимуру вторично, предполагая, что тот рассмотрел рациональное зерно в его предложении. Именно это имел в виду тогдашний генеральный директор СП «Русджет», говоря своей супруге о порядочности «Сильвестра» и о том, что с ним можно было работать – по всей видимости, прошедшие две недели после последнего разговора, привели его размышления к положительному решению.

* * *

К ноябрю в судьбах людей с обеих сторон происходят многие перемены. Доставленные в ЮАР ракеты «воздух-воздух», не имеющие аналога в мире, еще во время действующего эмбарго, а значит, контрабандно, сейчас уже установлены на «Миражи». Таким образом полностью готовы два «борта». Преодолена проблема с песком в масляном фильтре, что неудивительно – подсыпать больше некому. Правда, в связи с этим моментом «АРМСКОР» предпочел провести новые испытания, а значит, затянул выплаты.

Схема же была такая: «АРМСКОР» перечислял полагающиеся по контракту средства на «МАРВОЛ» – Вирджинские острова. Именно здесь Марк Волошин снимал свою долю, оставшаяся сумма переводилась на счета СП «РУСДЖЕТ». Одновременно существовало два договора. Первый между «АРМСКОР» и «МАРВОЛ» (заграничный); второй: «МАРВОЛ» (заграничный) – СП «РУСДЖЕТ».

После смерти Хлебникова между «МАРВОЛОМ-Вирджиния» и СП «РУСДЖЕТ» встал «МАРВОЛ ГРУПП Россия», то есть Ческис. Именно оттуда он платил «профсоюзу Пылевы и Ко». При жизни Тимура посреднических звеньев в финансовых потоках не было. Он первый и не допускал.

Дмитрий Семенович руководствовался не только своим желанием «откусывать» самому, но уже находился под прессом Олега Александровича Пылева, его правой руки Сергея Махалина, уже заменившего к этому времени просто «отбывающего свой номер» Тимофея Карасева, не способного ни вникнут, ни понять в происходящем, а соответственно, опираясь на понятое, нажать в нужном месте на необходимую болевую точку.

Появившийся Махалин не особенно старался вникать в схемы, понимая, что Ческис будет пытаться изворачиваться, лгать, сваливать свою вину на других. Он подходил рационально, ссылаясь на признанные самим Ческисом собственные обещания, мол, тебя за язык никто не тянул! Мы тебе поверили, поступаем по твоим советам, если ты ошибся – ответишь, если обманул – ответишь последний раз, если не в состоянии справиться и соответствовать оказанному тебе доверию, скажи, и все равно получишь.

Конечно, в таких случаясь очень быстро подсчитывался убыток «профсоюза», начиная с обещанного момента поступления прибыли, но по непонятной причине затянутого. Все это списывалось на него же, уже как на должника, обязанного выплачивать утраченное, что загнало финансиста-неудачника в не самый приятный угол. Попав между молотом и наковальней, он крутился как уж на