крышами; часто верхний этаж выступал за пределы того, что находился под ним. Городской закон запрещал выливать через окна продукты жизнедеятельности кухни, спальни или ванной, но жильцы верхних этажей часто уступали этому удобству. Большая часть нечистот из домов попадала в поток дождевой воды, стекавшей по обочинам. Запрещалось выбрасывать фекалии, разрешалось опорожнять писсуары в этот водосток.50 Муниципальный совет делал все возможное для улучшения санитарных условий: предписывал горожанам убирать улицы перед своими домами, взимал штрафы за небрежность, нанимал "загребущих", которые собирали мусор и нечистоты и свозили их в навозные лодки на Темзе. Многие горожане держали лошадей, крупный рогатый скот, свиней и домашнюю птицу, но это не было большим злом, так как в городе было много открытых пространств, и почти у каждого дома был сад. То тут, то там возвышались каменные строения, такие как церковь Темпл, Вестминстерское аббатство или Лондонский Тауэр, который Вильгельм Завоеватель построил для охраны своей столицы и укрытия знатных пленников. Лондонцы уже гордились своим городом; вскоре Фруассар скажет, что "они имеют больший вес, чем вся остальная Англия, ибо они самые могущественные по богатству и людям", а монах Томас Уолсингемский опишет их как "из всех людей почти самых гордых, высокомерных и жадных, не верящих в древние обычаи, не верящих в Бога".51

В течение этих столетий слияние норманнских, англосаксонских, датских и кельтских традиций, речи и уклада привело к формированию английской нации, языка и характера. По мере того как Нормандия отделялась от Англии, нормандские семьи в Британии забывали Нормандию и учились любить свою новую землю. Мистические и поэтические качества кельтов сохранились, особенно в низших слоях общества, но были сглажены норманнской энергичностью и приземленностью. Среди междоусобиц народов и классов, под ударами голода и чумы бритты все же смогли создать то, что Генрих Хантингдонский (1084?-1155) назвал Anglia plena iocis - "Веселая Англия" - нацию с неиссякаемой энергией, грубыми шутками, бурными играми, добрым общением, любовью к танцам, менестрелям и элю. От этих мужественных чресл и поколений произошла сердечная чувственность пилигримов Чосера и великолепная напыщенность культивированных разбойников елизаветинской эпохи.

IX. ИРЛАНДИЯ-ШОТЛАНДИЯ-УЭЛЬС: 1066-1318 ГГ.

В 1154 году Генрих II стал королем Англии, а англичанин Николай Брейкспир - папой Адрианом IV. Через год Генрих отправил в Рим Иоанна Солсберийского с тонким посланием: Ирландия находилась в состоянии политического хаоса, литературного упадка, морального разложения, религиозной независимости и разложения; не позволит ли папа Генриху завладеть этим индивидуалистическим островом и вернуть его к социальному порядку и папскому повиновению? Если верить Гиральдусу Камбренсу, папа согласился и буллой Laudabiliter пожаловал Ирландию Генриху при условии, что тот восстановит там порядок, приведет ирландское духовенство к лучшему сотрудничеству с Римом и договорится о том, что за каждый дом в Ирландии будет ежегодно выплачиваться пенни (83¢) престолу Петра.52 Генрих был слишком занят в то время, чтобы воспользоваться этим nihil obstat; но он оставался в восприимчивом настроении.

В 1166 году Дэрмот Макмерроу, король Лейнстера, потерпел поражение в войне с Тирнаном О'Рурком, королем Брефни, чью жену он соблазнил. Изгнанный своими подданными, он бежал со своей прекрасной дочерью Евой в Англию и Францию и добился от Генриха II письма, в котором тот заверял в доброй воле любого из своих подданных, кто поможет Дэрмоту вернуть себе лейнстерский трон. В Бристоле Дермот получил от Ричарда Фиц-Гилберта, графа Пемброка в Уэльсе, известного как "Стронгбоу", обещание военной поддержки в обмен на руку Евы и наследование королевства Дермота. В 1169 году Ричард привел небольшой отряд валлийцев в Ирландию, восстановил Дермота с помощью лейнстерского духовенства, а после смерти Дермота (1171 год) унаследовал королевство. Рори О'Коннор, бывший в то время верховным королем Ирландии, повел армию против валлийских захватчиков и зажал их в Дублине. Осажденные совершили героическую вылазку, а плохо обученные и плохо экипированные ирландцы бежали. Вызванный Генрихом II, Стронгбоу переправился в Уэльс, встретился с королем и согласился сдать ему Дублин и другие ирландские порты, а остальную часть Лейнстера держать в ленах английской короны. Генрих высадился у Уотерфорда (1171) с 4000 человек, заручился поддержкой ирландского духовенства и получил подданство всей Ирландии, кроме Коннавта и Ольстера; валлийское завоевание без боя превратилось в нормандско-английское. Синод ирландских прелатов объявил о своем полном подчинении папе и постановил, что впредь ритуал ирландской церкви должен соответствовать ритуалу Англии и Рима. Большинству ирландских королей было позволено сохранить свои троны при условии феодальной верности и ежегодной дани королю Англии.

Генрих выполнил свою задачу экономно и умело, но он ошибся, полагая, что силы, которые он оставил после себя, смогут поддержать порядок и мир. Его ставленники сражались друг с другом за добычу, а их помощники и войска грабили страну с минимальной сдержанностью. Завоеватели сделали все возможное, чтобы низвести ирландцев до крепостной зависимости. Ирландцы сопротивлялись, ведя партизанскую войну, и в результате наступило столетие беспорядков и разрушений. В 1315 году некоторые ирландские вожди предложили Ирландию Шотландии, где Роберт Брюс только что разгромил англичан при Бэннокберне. Брат Роберта Эдуард высадился в Ирландии с 6000 человек; папа Иоанн XXII отлучил от церкви всех, кто должен был помочь шотландцам; но почти все ирландцы восстали по призыву Эдуарда и в 1316 году короновали его королем. Два года спустя он потерпел поражение и был убит под Дандолком, а восстание потерпело крах в нищете и отчаянии.

Шотландцы, по словам Ранульфа Хигдена, британца XIV века, "легки сердцем, сильны и дики; но, смешавшись с англичанами, они сильно изменились. Они жестоки к своим врагам, больше всего на свете ненавидят рабство и считают дурной ленью, если человек умирает в постели, и великим поклонением, если он умирает в поле".53

Ирландия осталась ирландской, но потеряла свободу; Шотландия стала британской, но осталась свободной. Англы, саксы и норманны размножились в низинах и реорганизовали сельскохозяйственную жизнь по феодальному плану. Малькольм III (1058-93) был воином, неоднократно вторгавшимся в Англию; но его королева Маргарет была англосаксонской принцессой, которая перевела шотландский двор на английский язык, ввела англоговорящее духовенство и воспитала своих сыновей в английском духе. Последний и самый сильный из них, Давид I (1124-53), сделал церковь своим избранным инструментом правления, основал англоязычные монастыри в Келсо, Драйбурге, Мелроузе и Холируде, взимал десятину (впервые в Шотландии) для поддержки церкви и так щедро одаривал епископов и аббатов, что люди принимали его за святого. При Давиде I Шотландия, за исключением ее высокогорных районов, стала английским государством.54

Но от этого она не стала менее независимой. Английские иммигранты превращались в патриотов-шотландцев; из их числа происходили Стюарты и