ФЕМ. Твоего мозга я бы и в рот не взяла, тьфу.

БИ. А кровь? Моя родная кровь для тебя тоже тьфу? А ведь ты ее пьешь! Пьешь!

ФЕМ. Кстати, единственное, что мне дал мой папа, это кровь, действительно. Это мое.

БИ. Нет, минуточку! У тебя зубы есть, так? Я тебе зубы-то дала и вырастила потом и второй комплект, это все тоже я тебя питала, когда зубы начали меняться. У меня-то и зубов почти нема. Дальше. Минуточку! У тебя шея, уши, лицо в полном ассортименте, на лице глаза, нос, рот, пользуйся, живи! Я разве тебе не все дала? И я еще тебе дополнительно отдала руку и ногу свою!

ФЕМ. Что я могу рукой и этой ногой? Почесать левой рукой левую ногу? Ужас! Я беспомощна! А я еще и не жила!

ГОЛОС. Алло! Так, все в порядке, далее. Следите за словарем. Слово «жила» больная употребляет в нецензурном смысле.

ФЕМ. Я еще не жила! Дай мне жить!

БИ. А я жила! И прекрасно жила без тебя! Есть что вспомнить. И собираюсь еще пожить. Еще лет двадцать пять.

ФЕМ. Я думаю. Если ты отдашь мне тело, и то мало времени остается, тебе пятьдесят… Да, лет двадцать пять жизни… При условии диеты, малого питания, гимнастики и пластических операций. Мало времени, ты поняла? Так что давай по-быстрому.

БИ. Профессор доктор Колин сказал ведь, что эксперимент с отдельно взятой головой закрыт, тебе не понятно? Мне некуда голову приткнуть!

ФЕМ. Ну мамочка, ну мамулечка, ну ты все можешь! Ну уговори его! Ну мне хотя бы годик жизни! Ну что я видела? (Плачет.) Мамочка, родненькая, я каждый день буду тебя навещать! Ротик тебе вытирать, дорогая моя, единственная, ну кто мне поможет? Ты же героиня. Ты все можешь, я тебя так люблю, я так благодарна тебе на самом деле, ты не слушай, что я тебе наговорила. Я люблю тебя больше всех почти. Ну Мишка – это ведь ангел, он явился на землю как любовь… К нему все тянутся… Мне бы годик только свободы… Я верну тебе тело в гораздо лучшем состоянии и потом сама тебе его отдам… Так будем меняться. Ждать своей очереди, хочешь? Хочешь? Свободы! На волю! Дайте воли мне! Я измучилась! Мало времени осталось! А-а-а-а! Я тебя не брошу!

БИ (поет). Любовь свободна, век кочуя, законов всех она сильней! Я плачу над твоей судьбой! Моя ласточка, мое дитя, моя маленькая! Когда ты жила с этим Марком-художником, с твоими двумя Максимами, с Митей-дилером, как я опозорена была! И надо было лезть в дыру на старости лет! И идти в землю с шестью мальчиками! Это тебя Господь предупреждает! Терпи, неси свой крест. Бог терпел и нам велел. Смирись, поплачем вместе. Я рада, что ты меня любишь, я это знала. Ты любишь меня больше всех, я знаю, и лучшей награды мне нет на земле! Она меня любит! Пора браться за ум и жить как балерина Нина Прохарь, которая мамочку свою не оставила, нет, ни ради генералов, ни ради тренера по бейсболу, ни ради этой кутюрье Лены Потаповской, а как эта Лена за ней ухаживала, какие она ей платья шила! Но Прохарь Нина отказала всем. Что у тебя, дочка, есть, то есть, мама твоя, которая в трудный момент подставила свое плечо, а больше ничего и нет. Согласись!

ФЕМ. Ты больная. Это же мои друзья! Это бред, пойми! Больное твое сексуальное воображение! У меня не может быть друзей-мужчин, что ли? Все обязаны жить со мной?

БИ. Тут я мысленно пожимаю плечами.

ГОЛОС. Бввррпррр! Хрря! Шлине муазо берла крю, да буги ква, безобразие. Tea рахта Битюков? Слово «хотела» они хра такбе употребляют в сексуальном смысле.

ФЕМ. Это ты их хотела, а приписываешь мне. Ты хотела!

ГОЛОС. У меня должна оперироваться собака, я ушел. Битюков придет, ригни да камахер!

БИ. Фем, ты слышишь? Это он про нашего Рекса! Это он про него говорит, про Рекса!

ФЕМ. Тише, мамочка, услышат! Тише!

БИ. Утром ты еще, как всегда, спала, у них переполох был, привезли собачку, ну как обычно у них. Она так лаяла, выла! Ужас! Гальке на пост позвонили, я чувствую, этот Валера из вивария, она громко выкрикнула так: «Такая же группа?» Я сразу же поняла: такая же группа крови, как у нашего Рекса!

ФЕМ. Я не спала! Вот, думаю, привезли, собираются у Рекса голову отрубать! Но не отрубят, нет! Мы его вчера взяли на ночь погулять! (Смеется.)

БИ. Я недаром доктору профессору Колину говорила: моя фифа совсем не дает мне дышать воздухом, пойдет гулять только ради собаки. Разрешите нам брать собаку поздно вечером погулять, любую!

ФЕМ (радостно). Да! Но мы брали только Рекса!

БИ (радостно). Валерке говорю: дай нам Рекса! Мы его кормим все время, он нам машет хвостиком из клетки! И обратилась к доктору Колину: скажите Валерке из вивария, чтобы он разрешал нам кормить Рекса. У нас две порции, а прямая кишка одна! Мы с едой не справляемся!

ФЕМ (радостно). Да! Молодец, придумала!

БИ (так же). Доктор Колин! Дайте мы с ним погуляем! Жалко же меня, я как собака живу в виварии, как Рекс живет в клеточке, так я без воздуха! Колин сказал что?

ФЕМ (смеется). Не привыкайте к этой собаке, у него будут брать голову. Он донор! Не привязывайтесь к нему!

БИ. Да!!!

ФЕМ. Не возьмете теперь голову! (Смеется.) Донор далеко!

БИ. Тише! А то услышат!

ФЕМ. А пускай слышат! Рексика увел простой прохожий! Только бы Рексик сам не вернулся. Он привык, что мы здесь. Может прибежать, бедный.

БИ. Мы же просили увести его на ту сторону реки.

ФЕМ. Может быть, мало денег дали?

БИ. Нет, этот алкаш рад был и тому.

ФЕМ. Ты пожадничала. Он его небось за первым углом бросил, отпустил. Я говорила тебе, не жалей денег для Рексика!

БИ. А если Рекс вернется? Надо же думать и об этом! Опять дяденьку нанимать какого-нибудь. А денег так мало! Надо глядеть вперед! Но как он на нас лупал глазами, хотя мы из кустов с ним говорили, прикрылись ветками! Так ласково глядел! Проходяга тот! Когда я подошла и протянула ему Рекса, через прутья просунула и деньги, он чуть не упал! Разглядел меня, красавицу, да пришлось расстаться! Еще и денег ему дала! Он, как увидел деньги, так все и понял. «Спаси нашу собачку». Слава идет о нашей клинике! Рексик его не испугался, видела? Спокойно пошел к нему за забор как миленький.

ФЕМ. Рекс все понял.

БИ. Сладенький мой! Ангел с хвостом! Прощался с нами, глядел так, что сердце надрывалось! И тут вопрос: или ты с нами и гибнешь, или мы тебя выгоняем, и ты жив. Ты слышала, у сторожа тут в клинике жил дог без ног! У дога ноги отняли и приставили к пинчеру, называлось «лающий осьминог». Третьи и четвертые задние ноги были от дога, длинные, пинчер таскался задом вверх, неудачная конструкция, помнишь?

ФЕМ. А, да. Галька рассказывала. Это еще до нас было.

БИ. А дога взял этот сторож… (Фем затыкает уши.) Ну, ты помнишь. Вернее, тушку дога. Может, он взял дога на пирожки с мясом на продажу? А потом привык, да и вложил его в тележку. Тележка едет, обрубок дога, инвалид, лает.