ФЕМ. А. Ты меня оставишь в этой тюрьме! В этом теле, которое все обвисло! Я не смогу родить ребенка!

БИ. От кого, глупая? От Мишки? Ну так ты опять-таки глубоко заблуждаешься насчет него.

ФЕМ. Это ты так думаешь. Мишка хочет ребенка. Конечно, если я останусь с твоим туловищем, я никому буду не нужна. (Плачет.)

БИ. Это результат той огромной работы, которую я провела с Колиным. Если нет, то мы начнем ходить всюду и везде и ему придется спрятать рыженькую Сонечку! Если он мне не даст нового тела!

ФЕМ. Он не даст. А как же ты сможешь убить Сонечку? Я же с тобой! И я тебе этого не позволю! Одной рукой ты хрен убьешь! Я буду кричать, звать на помощь, предупрежу Сонечку издали. Ах ты, тварь!

БИ. Это же просто так, маленький шантаж, что ты. Я на такие вещи не способна! Это работа с доктором Колиным!

ФЕМ. Ты просто свихнулась.

БИ. И ты можешь подобное говорить мне? Которая тебя родила дважды?

ФЕМ. Кто тебя просил.

БИ. Первый раз Титов!

ФЕМ. Титов. Новости! Он ни о чем таком даже и не помышлял, ему было восемнадцать, тебе двадцать три почти что. Его родители вас прокляли! Я представляю. Он же перетрухал, когда ты ему сообщила. Представляю: «Титов, ты будешь папой!» Или как ты ему сказала? «У нас будет маленький? У меня зреет плод?»

БИ. Плод! Молчи! Плод, не выступай! А то я сейчас умру от гнева! И ты тогда тоже умрешь!

ФЕМ. Напугала.

БИ. Сердце у нас одно, мое, больное.

ФЕМ. Поплачь.

БИ. Было бы два сердца, но на твое легло пятеро.

ФЕМ. Опять! Я уже много раз тебе говорила, у нас оборвался веревочный трап! В спелеологии и не так бывает.

БИ. Полезли в подпол шестеро, пять парней и их девка. Как ты могла! Как ты могла, девочка! Доца моя!

ФЕМ. От тебя все равно куда, хоть под землю, хоть в горы. Только бы подальше.

БИ. Никто не может простить другому факт рождения. Дети проклинают родителей и обратно. Общий крик: «Зачем?!»

ФЕМ. Нет, почему, ведь ты только и мечтаешь, чтобы у тебя в руках был кто-то мягкий, как пластилин, нежный и послушный, кем можно распоряжаться! Единственная доступная убогому человеку форма полной власти! Можно пеленать, купать, одевать-раздевать, водить за собой, оно будет смотреть вам в рот и повторять, что вы скажете! Будет есть, что дадите! Но когда оно вырвется из ваших рук, вот тут берегись! Вот тут вы выходите из берегов! Что было, когда ты папулю потеряла! Какой был послушный! Ах, певица! Ты!

БИ. Это была грязная история. Я должна была его погнать.

ФЕМ. Ты лишила меня отца. Он бы мог ко мне приходить! Это мой отец!

БИ. Что есть отец? Биологически это для него ничего, полчаса пыхтенья, какие-то секунды извержения, акт приятный и не более. Чтобы стать отцом, не нужно ничего, кроме того, что у него имеется от рождения. Козел может стать отцом, баран, осел. Червяк отец, клоп отец, таракан отец. А чтобы стать матерью (Фем затыкает уши), надо носить во чреве, кормить своими соками… вынашивать, знай это, рожать в муках, кормить, заботиться, купать, пеленать, согревать, защищать, учить… Учить ходить, говорить, одеваться и как с людьми жить… Как жертвовать собой ради любимого существа! Одна мать подняла спиной автомобиль весом в триста килограммов, когда ее ребенок попал под колеса! И вынула его оттуда! И мой подвиг матери тоже войдет в историю!

ФЕМ. Свободы! Свободы!

БИ. А просто вот что: у твоего отца другая женщина.

ФЕМ. Откуда ты знаешь?

БИ. Доца. Такие вещи сразу понятны любой жене.

ФЕМ. Это шизофрения.

БИ. Да? А лекарства?

ФЕМ. Шизо, шизо.

БИ. Лекарство от трихо чего-то, это шизофрения, у него в сумке? Почти конченная упаковка?

ФЕМ. Шизо. У тебя у самой это трихо чего-то.

БИ. Нет! Я быстро пошла проверилась.

ФЕМ. А как же он тебя не заразил?

БИ. Как можно заразить, если у нас ничего нет?

ФЕМ. А как же он вообще заразился, чем? Рекламная пауза.

Пауза.

БИ. О чем я и говорю. У него другая женщина. Или мужчина? С другой стороны. Я размышляла.

ФЕМ. Зачем ты роешься в наших вещах?

БИ. Да кой рылась! Кой рылась! Я споткнулась в темноте, вечно по всей прихожей валяются сумки. Шла ночью в туалет. Чуть не грохнулась. Зажгла свет. Из кармашка все высыпалось. Трихо-лекарства.

ФЕМ. Хорошо. А мои фотографии тоже высыпались в прихожей? Которые ты мне принесла и показывала лаборантам? Где я загораю? Все перерыла? Где я голая снималась. Добилась?

БИ. Я была в большом шоке… Сексуальная жизнь человека тяжело воспринимается его близкими родственниками… Не надо раскидывать ваши сумки… Вы раскидывали ваши сумки… Та жизнь кончилась. Когда мы вернемся в наш дом, я пальцем не трону… мы пальцем не тронем… (Плачет.) Есть вещи, которые не должны быть известны родным…

ФЕМ. Да! Да!

БИ. На всякий случай, если у меня… со мной вдруг будет что-то. Деньги я положила под половицу в твоей комнате, за тахтой. Прибила гвоздем. В пакете. И золотые кольца там.

ФЕМ. Если с тобой что будет, то это и со мной будет… Рекламная пауза.

Пауза.

БИ. Да, мы исчезнем, не оставив никого.

ФЕМ. Папу?

БИ. Да, папу это ты оставляешь, а я? Он мне не родственник… Свою маму и злую сестру в Кривом Роге я оставляю… Я уйду, уведу тебя за собой, бедная моя доца… Ничего ты в жизни не видела… Замуж не вышла, не рожала…

ФЕМ. А ты видела, вышла и рожала, и хрен-то толку от того.

БИ. Это трагические обстоятельства, которые поломали нашу жизнь. Но надо их пересилить!

ФЕМ. И без трагических обстоятельств все равно хрен. Я бы от тебя все равно ушла… Папа тоже… Ты сидела бы одна как перст.

БИ. У меня знаешь сколько счастливого было в жизни? Я пела в опере в хоре! Готовила партию соло няни! В «Евгении» этом! Мы называли «Евгений Орехин», просто «Орехин». Завтра поем в «Орехе». Мне есть что вспомнить!

ФЕМ. Этого добра и у меня навалом. Фотографий одних ящик. Все спуски, все пещеры, подземные озера, спасательные работы, сталактиты, сталагмиты, наскальная живопись, стоянки человека.

БИ. Тебя эти пятеро твоих фотографировали?

ФЕМ. Мы с подругой отдельно загорали, за кустами… С Осиновой… там где голова за кустом и задняя часть в объектив, это Осинова… И где таз приподнят и лица не видно, тоже она…

БИ. Ты не могла так, конечно. Моя доца. Вот и все, что останется от нашей жизни… Куча фотографий. Выкинут на помойку.