ФЕМ (вынимает из уха затычку). Я бы все, что в сумке, тому дядьке бы отдала. Рекс меня так любил! Ласкался! Терся о мои ноги.

БИ. Он терся о мои ноги.

ФЕМ. О мою ногу.

БИ. Это мои ноги. Он о мои ноги, ко мне шел.

ФЕМ. Все твое, моего нет ничего на свете.

БИ. Деточка! Все мое – это твое! Когда ты висела в подвале и плакала слезами, что вот-вот отключат все оборудование, уже практиканты в твою сторону не смотрели, кашу не принесли, как я кинулась на них с руганью! Вы, Юрка, Олька!

ФЕМ. Это все были мои друзья… Единственные мои друзья… Давали и выпить, и покурить. В то утро они вернулись с конференции и мне ничего не сказали, но я почувствовала, потому что не принесли завтрак и не подходили вообще. Олька плакала. Я тоже стала плакать, а слез нет. Тогда Рустам Хамчик подошел и мне слезные железы подключил.

БИ. Слезы у моей бедной девочки, я чуть в уме не повредилась от горя, побежала к Колину. Доктор Ко-лин, зач-чем вы убиваете человека? Он: голова – это не человек. (Ядовито.) Д-да?

ФЕМ. Разумеется, не человек. Чего притворяться.

БИ. Может, для вас всех ты и не была человек, а для меня ты была мой ребенок. (Угрожающе.) Доктор Кол-лин! У вас есть дочь. Я знаю, Я много знаю, мне сообщили люди ваш адрес. И что вы скажете на то, что вашу дочь убьют? Зарежут у подъезда, когда она будет возвращаться одна из школы?

ФЕМ. Придумала. Ты это сейчас придумала?

БИ. Я тебе этого не говорила, а ты не слышала. Это было между нами. Доктор Колин, обезумевшая мать может пойти знаете на что! Если убьют ее ребенка! Вот ваша жена, доктор Колин, когда убьют вашу дочь-семиклассницу, разве ваша жена Тамара не пойдет на все? Не выколет мне глаза вилкой?

ФЕМ. Все придумала, сейчас придумала! Я закурю?

БИ. Он мне сует какую-то картонную коробчонку и говорит: «Вам сейчас ее отдадут, тогда закопайте». Я: «Это вам отдадут вашу Соню!» Он: «Ваша больная – не человек». Я: «Больная – человек!» Он: «Не может быть человеком килограмм пятьсот грамм череп!» Я: «В духовном смысле может и есть! Вы гений, Колин! Вам грозит нобелевка! И вы знаете, что и без тела человек – это человек, без головы тело – это только туловище. В голове место души! И вы это блестяще доказали за год! Моя дочь – человек, и не надо совать мне коробчонку в виде гробика! Надо думать, чтобы наши дочери остались живы! Моя Фем и ваша Соня, я ее видела, такой милый длинноногий ребенок, рыжий, как жеребенок! Я ей дала конфету, она взяла, вежливый человечек, чудо! Счастливый вы отец! А я несчастная мать! Готова на все. Вы готовы убить мою дочь, я вас спрашиваю?»

ФЕМ. Ой, не ори. На спички, чиркни мне.

БИ. Вы готовы. И я готова убить, вы меня правильно поняли. Дальше (передразнивает): «Ой, вы самашедшая, и вас надо изолировать». Изолируйте, но без моего согласия хер вы изолируете меня. Хер докажете. Тогда он: «Ну вы поймите, мамаша, что на этот эксперимент больше средства не выделяются. С завтрашнего дня у нас новый эксперимент, один японский бог, зная наши возможности… Фирма такая…»

ФЕМ. «Мицубиси»?

БИ. Что-то «Хонда»… «Субару»? «Нинтендо»? Забыла. А! (С интонацией рекламы.) «Пэнэсоник»! Короче, говорит, японский бог дает полмиллиона на новый эксперимент, всё.

ФЕМ. У японцев деньги есть.

БИ. Вот что значит ты меня не слушаешь! Ухо подушкой закрываешь! Да. (Пауза.) И что? Ну и что, доктор Колин, новый эксперимент, но зачем же бросать старый! «Нет, все будут стянуты под проекты японского заказа. Раз: кентавр – ходильная машина! Два: овца-осьминог! Три! Обезьяний бог Шива, шесть рук, шесть ног!» При чем здесь вы, доктор! Вы, который обеспечил жизнь хладному трупу! Ранней урне!

ФЕМ. Спасибо. Чиркни мне спичкой.

БИ. Нет, ну правда! А он: «Тут такие перспективы открываются! Двухголовый орел! Потом: двуглавый бабуин с бабуиненышем! С прицелом на президента».

ФЕМ. Это точно.

БИ. Имеется в виду президент компании. Мудрая голова на молодом теле, дурочка! Пересадка и вечная жизнь старой головы! Бес-смертие в полном виде для руководства! И здесь (пауза) я ему говорю в полную силу: «Доктор Колин! Не орел с орлом! Не бабуины эти! Перед тобою слезы лью! И да: двухголовая женщина!» Он на меня глядит… Он себе не верит и начинает понимать… Он мне целует руку. Ту, твою. (Берет руку.) Сюда. «Вы мужественная женщина! Идите кормите ее! Я распоряжусь. Пусть обедает!» И действительно! Зачем опыт на обезьяне, когда можно на женщине? На матери? На доброволке?

ГОЛОС. Але, але! Я вернулся, а первый микрофон не работает. Ломо шени что!

ФЕМ. Я тебя слушала и думала: неужели она не понимает, что гуманней было бы все отключить сразу? Это секунда.

БИ. Смерть длится шесть минут. Иногда тридцать восемь минут.

ФЕМ. А тут год длилась.

БИ. А знаешь, я поняла, следующий этап будет какой.

ФЕМ. Какой, понятно. Отделение нового тела с прежней головой.

БИ. Да? Тебе стало уже весело? О дева роза! (Поет.) Спи, дитя, под окошком твоим.

ФЕМ. Любой этап лучше, кроме теперешнего. Вообще было бы неплохо. Новое тело для меня.

БИ. А ты знаешь, что в новое тело пойду я? Кури!

Чиркают спичкой, Фем закуривает.

ФЕМ. Пойдешь ты? Куда ты пойдешь! Ты! Тебе пятьдесят лет! Ты уже все! А мне только двадцать семь! Я еще не видела ничего в жизни!

БИ. Ты видела двадцать мужчин за ночь. Чего я не видела и не знала, что такое бывает.

ФЕМ. А, теперь я понимаю, о чем ты мечтала!

БИ. Ты же! Ты же стала чистой! Ты один только разум и душа, и всё! Ты стала, кем я мечтала, чтобы ты была! Образцом девушки! Бестелесная ангел!

ФЕМ. Ну уж.

БИ. Ты идеал дочери! Ты всегда со мной! Я тебя кормлю! Ты не можешь уйти на блядки! Ты не вернешься под утро! Нет такой опасности! Тебя не подстерегут нигде, ты под охраной меня! Счастье мое! Пусть ты и ленива, плаксива. Ты со мной, у, дай поцелую.

ФЕМ. Ну.

БИ. Но тебе, твоей испорченной натуре, мало этого, мало быть свободной духом, тебе подавай еще мандинку! И ты ее получишь, успокойся, я тебе оставлю все свое, омниа меа! Доктор Колин дает мне донора.

ФЕМ. Зачем? У тебя есть уже твое тело.

БИ. Свое тело я отдам тебе. Ты так ведь и хотела? А доктор Колин любит эксперимент, риск. Менять людям тела! Возраст! Вечная весна! Катастроф много. Людей все чаще обязывают иметь при себе генные карты. Прямо с места аварии он едет на операционный стол! И это конечная цель «Мицубиси Субару Пэнэсоник»! Их руководящий состав будет менять тела на определенном этапе старости. Так что им нужна старая японская голова на новом, неважно каком, европейском теле! Мало того! Будут ноги прямые и белые!