А перед Эми разворачивалась трагедия станции 004 и взрослеющей девушки Рири. С каждым годом всё отчётливее осознающей свои чувства, их безнадёжность и то, что станция медленно вымирает.

«Привет, меня зовут Рири. Мне восемнадцать.

Я люблю мальчика, который собирается завтра жениться на девочке-ровеснице. Им обоим по двадцать один. Я знаю, что ничего не могу с этим сделать (да и не хочу), но мне больно.

Я влюбилась в него, когда мне было двенадцать. И это было даже забавно, любить соседского мальчишку.

Когда мне было шестнадцать, он начал встречаться с другой девочкой, утверждая, что я важнее, но слишком маленькая.

Я не успела вырасти. А у них будет ребёнок.

Мне обидно. Мне больно.

А ещё – грустно.

Ведь мои исследования с учителем не успели всего немного. Мы смогли наладить и запустить снова систему погружения в криосон. Вот только в беременности ей пользоваться нельзя, и новоиспечённая счастливая супруга, естественно, сам Арис Борисов – её супруг! Даже не переживает, что они останутся на базе вдвоём. Будет кто-то третий. Лишний.

Будет и будет… Пойду к наставнику. Нам ещё нужно настроить систему подачи хладогента к установкам. И настроить систему безопасности».

«Привет, это снова я. Меня зовут Рири, мне всё ещё восемнадцать. И полчаса назад моё имя выпало на колесе прощания.

Это означает, что через двадцать четыре часа, когда запустятся установки, на всей станции останутся только трое неспящих. Я. Арис и его беременная супруга Луми.

Полагаю, мне жизненно необходима комната при лабораториях, помощник. И … терпение. Очень-очень-очень много терпения.

А, и надо будет переместить корневой терминал системы. Мне не нравится мысль, что эти двое будут о нём знать. Нет. Достаточно будет того, что о нём буду знать только я. А знаешь, неизвестный мне слушатель, который однажды может быть будет слушать эти записи, что самое страшное? Я всё ещё его люблю…»

…От тихой безнадёги в голосе незнакомой Рири, у Эми по спине прошёлся ледяной холодок. О, да. Она знала эту интонацию. Слышала её неоднократно. В своём собственном голосе. И видела безнадёгу эту в своих глазах, когда говорила о Змее.

Оказаться в закрытом помещении с настолько любимым человеком, понимая всю безнадёжность ситуации? … Почему так больно?! И нет, Эми совсем не плакала. Это просто … пылинка в глаза попала…

Глава 21. Ночь в пустоте

Успокоившись, насколько это было возможно из-за некоторого созвучия ситуаций (да и нервы немного не выдерживали), Эми снова включила запись.

Во-первых, узнать, чем всё закончилось для Рири. Во-вторых, узнать, зачем она оставила в принципе эту запись проигрываться на станции. Должна же была быть какая-то причина?

«Привет, меня зовут Рири...

Мне восемнадцать лет, и кто бы мог подумать, я дура.

Звучит сказочно, правда? Но ... так обстоят дела. Было бы даже смешно, если бы не было так обидно.

На станции тихо. Мы не пересекаемся ни с Арисом, ни с Луми.

Они занимаются своими делами. Я занимаюсь своими делами. У меня есть исследования, и на ближайшие семь лет (а ровно столько длится цикл абсолютно безопасного сна), у меня очень много дел.

Я не боюсь холода и одиночества.

Мне даже не страшно, что вокруг станции всегда ночь и пустота.

Мне не страшно, что, скорее всего, я умру, так никогда и не увидев голубого неба.

Нет. Меня пугает только то, насколько мы оторваны от ... реалий. Насколько мы эмоционально бедны. И зациклены на себе.

Я влюблена в человека, который выбрал не меня, просто потому, что ему было комфортнее думать, что он делает это ради меня. Выбирает другую. А ещё он так и не понял, что я его люблю. То есть все мои намеки, все мои влюблённые глаза, все мои ... улыбки, прихорашивания, невинные попытки флиртовать - он не понял вообще ни-че-го!

Откуда знаю? Подслушала разговор. Его и Луми.

Луми боялась, что Арис снова будет уделять внимание мне, на что он сказал, чтобы супруга об этом не переживала. Арис уже давно смирился с тем, что я слишком в науке. А разлюбил меня, когда встретил Луми.

На этом месте, стараясь не реветь от дурацкой обиды, я снимаю лапшу с ушей той шестнадцатилетней дуры, которая верила в то, что ей говорят...

Ладно. Возвращаясь к делу.

Состояние Ковчега достаточно плачевное. На то, чтобы поддерживать всё население в состояние криосна, нужны ресурсы. А они исчерпывают себя. Нужно что-то, что можно использовать, как альтернативу. А её нет.

Ресурсов хватит на два-три цикла криосна, а потом люди будут медленно умирать и наблюдать за этим.

Кстати, мы видели ещё две других станции. Но они не отозвались на призыв. Словно там нет никого, кто мог бы наблюдать за криосном. Если так... мне очень жаль. Потому что у этих капсул нет контура безопасности, и их обитатели никогда не проснутся. Они станут из спящих живыми мертвецами.

Возможно, будь у нас ... возможности, я бы предпочла состыковаться с какой-нибудь из тех станций. Проверить, есть ли там люди. И проверить, нельзя ли оттуда прихватить ресурсы. Но у меня впереди много лет. Когда буду только я и наука. У меня есть книги. У меня есть уже знания.

Возможно, я найду какое-нибудь решение.

К тому же, Арис тоже будет работать над чем-то.

Я не знаю, над чем.

Но, наверное, мне не очень интересно».

«Привет.

Меня зовут Рири, мне девятнадцать лет.

Только что на моих руках умерла молодая женщина. Я не желала ей зла. Я не хотела, чтобы она умирала. Но она умерла, а у меня на руках остался её ребёнок.

Мне очень страшно.

Я не знаю, что с ним делать!

Я не знаю, что с ним вообще можно сделать!

В конце концов, это маленький пищащий комочек! У меня никогда не было детей, я не читала книг на эту тему...

И что мне делать?!

Что я вообще могу сделать?!

Арис молча записал новорождённого как «Петра Арисовича» в книгу регистрации и ушёл. Я видела его пару часов назад, когда он пил. А сама сижу с ребёнком, и понимаю, что практически седею от ужаса.

Мне девятнадцать. Я осталась одна с мужчиной, который потерял жену. И его маленьким ребёнком.

Мне страшно».

«Привет, меня зовут Рири.

Мне всё ещё девятнадцать лет.

Я молодая мама.

Каким-то чудом мы с Арисом смогли собрать установку для новорождённых ещё из тех времён, когда ковчег только отправился