К племяннику.

Г-жа Шлеммер получит или получила деньги через нашу экономку. Завтра надо написать несколько писем; сообщи, когда тебе удобнее?

Твой дядя. Мой носовой платок остался.

Дорогой сын!

Только что получил твое письмо. Чувствую себя очень слабым и одиноким, можешь прочесть это возмутительное письмо. Посылаю тебе 25 фл., купи сейчас же книги, остаток, если надо, можешь израсходовать. Записку г-на ф. Рейсера принесешь мне обратно сюда.

В субботу 14-го мая я пошлю отсюда в город карету; они еще пригодны, чтобы доставить тебя сюда. Завтра утром старуха узнает, когда тебе удобнее. До 6 часов вечера у тебя будет достаточно времени, чтобы покончить с делами. Может быть, я тоже приеду, и можно будет купить тебе рубах. Поэтому было бы лучше, если бы ты мог приготовиться уже к 4 часам; если же я не приеду, что весьма вероятно, то выезжай в 5 или 6 часов вечера прямо сюда. Ты не так устанешь и можешь в воскресенье или, если можешь, в понедельник уехать отсюда.

Деньги для репетитора можешь отсюда взять с собою.

Знаешь ли ты, что репетитор, еда и квартира стоят 2000 фл. в год? Сегодня не могу больше писать – перо еле движется.

Твой верный отец.

Дорогой сын!

Все противная погода, сегодня еще холоднее, чем вчера, так что я едва двигаю пальцами, когда пишу; мне кажется, что это только здесь в горах, и особенно в Бадене. Я забыл сегодня шоколад, мне досадно, что утруждаю тебя. Все это пройдет. Посылаю тебе 2 фл., прилагаю еще 15 кр. Пришли его, если можно, с послеобеденной почтой, потому что на послезавтра у меня уж не хватит; хозяева помогут тебе конечно в этом. Да хранит тебя Бог! Пишу опять довольно много, но при этой ужасно холодной и тоскливой погоде нельзя быть уверенным в успехе работы.

Как всегда твой добрый, верный отец.

В 1 час дня. Дорогой сын!

Спешу сообщить, что старухи еще здесь нет, и не знаю почему. Узнай сейчас же у Хебеля на Kotngasse, не выехал ли уже из Вены в Баден здешний Хебель? Право меня так удручает зависимость от подобных людей, что не будь высших целей, жизнь была бы мне невыносимою. Вероятно, ты получил уже вчерашнее письмо с 2 фл. на шоколад. Завтра буду, вероятно, пить кофе; быть может это лучше, чем шоколад, предписания этого Б. часто бывали ошибочны, да и вообще он кажется мне очень ограниченным и к тому же дураком; относительно спаржи он наверное знал. После еды в ресторане у меня сегодня сильный понос. Белого вина больше нет, так что опять из ресторана, но что за вино и ведь за 3 фл. Старуха писала мне позавчера, что хотела бы умереть в больнице; может быть, она совсем не хочет больше возвратиться, Бог с нею, она всегда останется злой старухой. В таком случае она должна сговориться со знакомой ей личностью. Мне она писала, «что люди не хотели выдать звонковой проводки»; совсем иное, что говорила тебе в воскресенье; быть может в этом у нее своя выгода? Вчера в 6 часов она отправилась в город, и я очень просил ее возвратиться сегодня до обеда; если она придет, то послезавтра я отправлюсь в город. Сообщи, в какое время обыкновенно можно тебя застать. (Письменно).

Напиши мне сейчас же несколько строк; как мне досадно, что беспокою тебя, но ты видишь, что обстоятельства принуждают.

Твой верный отец. Как ужасно оставаться здесь в таком состоянии!!

Г-ну Карлу ван Бетховену в Вене. Отдать у г-на Шлеммера, близ церкви Карла на Alleengasse 72, в 1-м этаже.

Дорогой сын!

Итак, сегодня столяр со старой ведьмой в квартире азинаиоса, не забыть бы картин и того, что внесено было туда летом, взгляни хоть раз. Может быть, приеду в субботу, если же нет, то приедешь сюда в воскресенье.

Дорогой сын, да осенит тебя Господь!

Твой верный отец. Не могу долго писать.

Напиши несколько слов.

Наконец-то, отдай, по крайней мере, старухе шоколад. Если Рамлер не взял, то, может быть, старуха позаботится. Я все худею и чувствую себя скорее плохо, чем хорошо; и ни одного врача, ни одного сочувствующего человека!

Если ты свободен по воскресным дням, то выезжай, но я не хочу лишать тебя чего-либо, если только ты можешь провести приятно воскресенье без меня. Я должен от всего отвыкнуть; но принося столь значительные жертвы, я уверен в благоприятном результате! Где только я не изранен, не изрезан?!

Твой верный отец.

Среда, 18-го мая. Дорогой сын!

Старуха уже приехала, поэтому не беспокойся, а учись хорошо и вставай по утрам раньше, чтобы при случае сделать кое-что и для меня. Юноше, которому уже скоро 19 лет, следует сочетать свои обязанности по образованию и развитию с долгом по отношению к своему благодетелю и кормильцу; ведь я так же поступал по отношению к своим родителям.

Второпях, твой верный отец.

Старая звонковая проводка уже здесь.

Письмо от 18-го мая, по ошибке помечено 17 мая.

19-го мая.

В Landstrasse на Ungargasse, квартира № 345, около пивоварни, в 4 комнаты, кухня, вид на прилегающие сады; спросить у сторожа. И на Hauptstrasse должно быть несколько, сторожу на Ungargasse дай один гульден, чтобы он подождал до субботы, когда я заеду за тобою, если погода позволит. Завтра решится, от Михайлова дня или теперь. Если приеду в воскресенье, то постарайся, чтобы я застал тебя.

Твой верный отец.

Шлю пожелания возможных благ моему уважаемому соопекуну г-ну д-ру Рейсигу! Я еще очень слаб, и не могу написать ему сам. Надеюсь, что г-н. Р. ничего не будет иметь против того, чтобы ты приехал сюда в субботу вечером. Ты ведь знаешь, что в подобных случаях я не злоупотребляю; так бывало и с Блехлингером. При такой поддержке я не сомневаюсь в успехе твоего ходатайства.

Твой верный отец Бетховен.

До сих пор я не был уверен, хотя меня уверяли, что ты опять тайком встречался со своей матерью. Должен ли я вновь испытать ужасную неблагодарность?! Нет, если союз должен быть нарушен, то да будет так; все беспристрастные люди, узнав об этой неблагодарности, будут презирать тебя. Отзыв г-на брата именно относительно д-ра Рейсига, твои вчерашние слова, как он говорит, относительно д-ра Зонлейтнера, который, впрочем, мне конечно неприятен, так как суд постановил обратное тому, что он требовал, вмешиваться опять в эти гадости, нет, никогда больше! Если