и розу. Приемыши слабы, но со мной они в безопасности до поры до времени. Защитишь их – защитишь и своего мужчину.

– Как? – повторила я.

– Смотри, – длинная ветвь указала в сторону, где из земли пробивалась молодая поросль. – Это мои дети. Ты должна взять их, как я взяла твоих подкидышей, и посадить там, где я скажу. Их много, ты видишь, но тебе придется работать голыми руками.

Я подумала, что выдернуть отростки из земли я сумею, но…

– Ямы для них прикажете копать ногтями? – мрачно спросила я. Ладно, руки, но Грегори же сразу заметит, что дело неладно!

– Нет, для этого можешь взять инструмент. Пускай железный, это даже и лучше, ведь феи боятся холодного железа, – усмехнулась женщина-шиповник. – Копать можешь чем угодно, но учти, что ты еще должна как следует полить саженцы.

«Сейчас окажется, что воду придется носить горстями, а то и решетом», – мрачно подумала я и почти угадала.

– Воду принесешь из того родника, который я тебе укажу, и польешь моих детей своими руками. Но главное, – дух помолчал, – главное, ты должна как следует напоить их своей кровью, только тогда все это будет не напрасно.

– Хорошо, – сказала я, мысленно попросив, чтобы все это не пришлось проделывать раздетой донага в безлунную ночь. – Но зачем это нужно?

– Ты уже связана кровью с Норвудом, – был ответ. – От бузины я слыхала об этом, да и земля не молчит. В самой тебе есть капля крови Норвудов…

– О чем вы?

– Взгляни на себя и на Грегори Норвуда и сравни! Вы оба черноволосые и черноглазые, да и лицом похожи, пусть и едва-едва, – негромко засмеялась она. – Ну да внешнее сходство – ерунда, но мы-то, духи, чуем… Предки Норвуда изрядно погуляли по окрестным землям!

– Не оказаться бы мне его прапраправнучкой, – невольно улыбнулась я.

– Если ты ему и родня, то в таком колене, что люди и не посчитают, – усмехнулся дух. – Так вот, когда закончишь эту работу, я скажу тебе, как быть дальше.

– Скажите уж теперь, – попросила я. – За работой думается хорошо!

– Ну, будь по-твоему… – Она помолчала. – Убить фею можно. Для этого всего только и нужно, что нож из небесного железа, камни силы и горячее желание.

– Последнего у меня хоть отбавляй, – пробормотала я, – а что такое небесное железо?

– Иногда сверху падают железные камни, – был ответ, – а люди делают из них оружие. Этот металл рожден не нашей землей, к которой феи уже привыкли за столько-то лет, и не их родной… Хотя, наверно, может случиться и так, но это уж один шанс на много тысяч! У Норвудов имелся такой нож, но куда он пропал, неведомо.

– Ладно, – сказала я, подумав, что надо написать Манфреду: пусть найдет мне такую диковину за любые деньги! Наверняка у путешественников есть подобные, надо только поискать как следует… – А что за камни силы?

– Это то, на чем стоит Норвуд, – улыбнулась она. – Ты видела, как устроен парк?

– Да, – недоуменно ответила я. – От центра лучами расходятся дорожки, а дом стоит в стороне…

– Правильно. Среди Норвудов не было сумасшедших, которые рискнули бы ночевать в круге камней, потому дом и службы стоят поодаль.

– Погодите! – воскликнула я. – Вы… вы растете на окончании одного луча, сирень – другого, а кто на прочих, я не помню…

– Дуб да остролист, рябина и ясень, много кого, – усмехнулся дух шиповника.

– А в центре… в центре купа больших деревьев, – припомнила я, – но я даже не знаю, какой они породы.

– Никто не знает. Но они стоят тут с незапамятных времен. Видела, должно быть: их стволы сплелись воедино, словно они всегда росли от одного корня? Они не из здешних земель, а откуда привезли их предки Норвудов, неведомо.

– Вот так чудеса… Ну тогда, госпожа, я только схожу переоденусь да примусь за дело, солнце уже высоко!

– Начинай, – кивнул шиповник, и душистые ветви сомкнулись, укрывая слабые розовые побеги.

Не помню, сколько кустов пришлось мне пересадить, знаю только, что к исходу третьего дня руки у меня горели до самых локтей от порезов, царапин и мелких заноз, которыми щедро одаряли меня молодые побеги шиповника. А уж сколько ведер воды я перетаскала для полива, не счесть!

Теперь шиповник рос тремя кругами, один внутри другого, а куст-прародитель оказался в его центре. Еще нужно было посадить кусты вокруг дома, под окнами, и тут уж мне приходилось отбиваться от помощи слуг и настрого запрещать им притрагиваться к растениям или таскать воду. Правда, они скоро отстали, явно поняв, что я не от пустой блажи затеяла все это.

Я опасалась, что молодняк завянет на жаре, но нет! Кустики, посаженные первыми, хоть и поникли спервоначалу, уже оправились и тянулись к солнцу, а на некоторых я заметила бутоны. Что и говорить, шиповник был на диво живуч!

– Довольно, – сказала наконец их прародительница, и я со вздохом облегчения села наземь, утерев пот со лба сгибом локтя – руки были все в земле. – Не забывай приходить поливать их. И ищи нож!

– Я постараюсь, – ответила я. Манфреду я уже написала, но пока еще он ответит! Тем более его занимала куда более насущная проблема – пропавшая Летти. Тьфу ты, почему я раньше-то об этом не спросила? – Госпожа! Скажите, а для чего фее могла понадобиться моя племянница?

– Ради твоей крови, думаю, – помолчав, ответила она. – Я же говорила, что ты в родстве с Норвудами, пусть и очень дальнем. Значит, и она тоже.

– И… ее могут убить?

– Не думаю, какой в этом прок? А вот сделать приворот на крови – проще простого. Пусть он не будет действовать долго, но и этого может хватить.

– Госпожа, о каком привороте вы говорите? – не поняла я. – Вы имеете в виду… влюбить Грегори в себя, потом разозлить – а это проще простого, – ну а когда он снова выйдет из себя, роза осыплется, так? Но неужто он не заметит подвоха?

– Можно ведь просто притвориться тобою. Скажи, племянница похожа на тебя?

– Да, у ее старших сестер светлые волосы, а у нее темные, как у меня… – Я осеклась. – Вот оно что… Если Грегори вспылит, но подумает, что вызверился на меня, он потом будет сожалеть куда сильнее, чем если бы рявкнул на слугу. Такое было уже, и тогда роза лишилась сразу нескольких лепестков!

– А уж если он ее убьет… – прошелестел шиповник, и я содрогнулась. – Подумай сама, его ведь и впрямь не так сложно обмануть…

– Верно… – Я схватилась за колючую ветку, не замечая, что вновь раню пальцы до крови. – Да я