– Это невкусно, Вера. Она, наверное, кушать хочет? – поднимает на меня до невозможности уставшие глаза. Я растягиваю губы в ободряющей улыбке.

– Да, время уже купания, ужина и баиньки.

– Тогда займись ей, – Коршунов подходит ко мне, передает Веру. Малышка недовольно кряхтит и не желает сидеть у меня на руках. Тянется к Богдану. – Она хочет к тебе.

– Я вижу, но мне сейчас нужно поработать, – треплет Веруську по макушке, проходит мимо нас. Я спешно встаю на ноги, крепко удерживая маленькую непоседу.

– Богдан! – окрикиваю Коршунова, он оборачивается. – Мы можем с тобой позже поговорить? Это важно.

– Хорошо. Как Вера уснет, приходит в кабинет, я буду там.

– Угу, – мог бы и не говорить, где будет, тут и без подсказок понятно, что работать будет в кабинете. Наверное, какой-то проект оказался убыточным. Или сделка сорвалась. Должна быть веская причина, по которой Коршунов такой подавленный и очень задумчивый.

Процесс купания в этот раз не растягивается на час-полтора. Я даю Верунчику полчаса поплескаться в ванной, поплавать, а потом быстренько ее мою и одеваю с слипик. И хоть малышка явно не желает спать, протестует голосом, бутылочку со смесью берет с удовольствием. Похлопывая малышку по спинке, слегка качая, жду, когда глазки окончательно закроются, а соска вывалится изо рта. Выжидаю еще несколько минут, перекладываю Веру в кроватку, постояв рядом и убедившись, что она крепко спит, включаю видеоняню. Трансляцию буду подглядывать на телефоне.

На цыпочках покидаю детскую, неторопливо, хоть и трудно себя сдерживать, направляюсь в кабинет. Все это время я не думала о разговоре, не продумывала вопросы и ответы. По месту сориентируюсь.

В кабинет верхний свет выключен, горит только настольная лампа и торшер возле кресел. Сам Богдан сидит за столом и что-то сосредоточенно изучает на мониторе. Я замираю и задерживаю дыхание. Он меня не замечает, и это дает мне время немного им полюбоваться.

После работы сменил строгий костюм на футболку-поло. Судя по влажным волосам, успел принять душ. Кажется, Богдан пытался водой смыть навалившиеся проблемы, но видимо не помогло, раз сейчас хмурится. Документ, который изучает, отражается в стеклах его очков. Сжаты губы признак недовольства, а так с трудом догадаешься, какое у него настроение.

– Богдан, – тихо подаю голос и подхожу к столу. Коршунов отрывается от монитора, переводит на меня сосредоточенный взгляд. Уголки губ слегка приподнимаются.

– Садись, – он кивает на мягкий стул возле стола, я с готовностью на него сажусь. Кладет руки на стол, переплетая пальцы в замок. – О чем ты хотела поговорить?

– С тобой все в порядке?

– Почему ты об этом спрашиваешь?

– Интуиция. Ты выглядишь озабоченным.

Богдан вздыхает, опускает глаза на свои руки и разглядывает их. Думает. Как бы мне сейчас хотелось иметь способность читать мысли, тогда не было бы этого томительного ожидания.

– Да, кое-что случилось. Я бы не хотел, чтобы прошлое касалось настоящего и будущего, но иногда оно без спроса вторгается и выдвигает свои требования.

– Полина вернулась? – догадалась я.

– Да. Более того, вернулась она беременная.

– Что? – моему удивлению нет предела. – От тебя?

– В этом мире случаются чудеса? – иронизирует Богдан, смотря на меня сквозь линзы очков. – Нет, не от меня. Но суть в том, что наш суд может отложить вопрос с разводом, пока не родится ребенок.

– А если предоставить медицинское заключение о том, что ты биологически никак не можешь быть отцом ее ребенка, суд пойдет на встречу?

– Пока этот вопрос не спрашивал у своих юристов. Я просто хочу быть с тобой предельно честным и ничего не утаивать. Надеюсь, ты понимаешь сложившуюся ситуацию и не будешь пороть горячку в принятие тех или иных решений.

– Например? – пытливо смотрю на Коршунова. Днем я готова была уже паковать чемоданы и без оглядки покинуть этот дом и этого мужчину. Сейчас причина моего недовольства выглядит такой ерундовой, что и говорить о ней не хочется.

– Например, уйти от меня с Верой.

– Ты уже о таком думал?

– Я о разном думал, боялся, что вот сейчас приеду домой, а вас не обнаружу. Мой самый большой страх – это потерять вас.

– Правда? – я подаюсь вперед, облокачиваюсь об стол. Богдан тоже подается вперед. Мы почти близко друг к другу. Смотрим глаза в глаза и улыбаемся. Улыбаемся так, что посторонний не заметит эту улыбку.

– Правда, – шепотом отвечает Коршунов, решительно преодолевает оставшееся расстояние и целует меня в губы. Я привстаю, с пылкостью, на которую только способна, отвечаю на поцелуй.

– О чем ты хотела поговорить? – вопрос Богдана опаляет мне губы.

– Да ерунда, даже стыдно поэтому поводу начинать разговор.

– Сказала А, говори Б.

– Ну, ладно, – неохотно соглашаюсь. Мы вновь садимся на свои места, Коршунов в ожидании смотрит на меня, а я не знаю, с какой стороны начать. Для начала придется признаться, что заходила без спроса в его спальню.

– Я была в твоей комнате, – смущенно смотрю в голубые глаза, Коршунов усмехается, качнув головой. – Знаю, что неприлично.

– Раз ты зашла в мою спальню, можно подумать о том, чтобы туда переехать.

– Не думаю, что это хорошая идея, – тут же иду на попятную. Сразу представляю выражение лица Ольги Петровны, если она увидит меня и своего босса в одной комнате со смятой постелью. А еще лучше в ней.

– Мы об этом поговорим позже.

– Ага, – киваю. – Я нахально зашла в твою гардеробную.

– Оценила? – голубые глаза вспыхивают весельем, но губы при этом строго поджаты. – Для твоих вещей найдем местечко, учитывая, что у тебя не так уж много вещей. Но это поправимо.

– Богдан! – я сержусь. Он намеренно делает акцент на тему того, что мне пора осваивать роль хозяйки. Морально я пока к такому не готова.

– Я наткнулась на коробку с альбомами. Посмотрела все, – внимательно слежу за реакцией Коршунова. Он совсем не проявляет обеспокоенность. – Кое-что интересное нашла, – вытаскиваю из кармана юбки сложенную пополам фотографию и протягиваю ее Богдану. Он берет ее в руки, смотри и хмурится. Я жду.

– И? – вопросительно изгибает брови. В глазах непонимание. Прикусываю губу, гадая, играет он или правда не понимает.

– Это, – тычу на девушку возле него по другую сторону. – Моя сестра!

– Сестра? – Коршунов выглядит удивленным. Он пристально рассматривает Лиду, и я понимаю, что действительно ее не помнит. Или не знает.

– Вы не очень похожи, – резюмирует Богдан, откладывая фотографию в сторону.

– Она красивее меня.

– Но не настоящая. Ни красотой, ни как человек.