— Вы поцапались? — догадалась я.

— Что? — Григорий вздрогнул, бросил на меня короткий, напряженный взгляд. — Нет, мы не цапались. Мы как-то с детства не особо дружим. Этот чудик всю дорогу пытается меня копировать. Бесит — адски.

— Правда?

— Ты даже не представляешь, насколько у него проблемы с башкой. — Григорий прямо закипел — так крепко сжал руль, что костяшки пальцев побелели. — Стоило мне купить новую куртку — этот крендель сразу бежал к папочке за деньгами, чтобы заполучить такую же. Стоило мне раздобыть классные кроссовки — он через день находил себе ту же модель. Из-за этого мы выглядели как клоны. Нас, черт возьми, дразнили в школе, но этот придурок даже не подумал перестать мне подражать. До смешного доходило. Когда мне захотелось в бассейн — ему тоже стало туда надо. Когда я вздумал отращивать волосы — он сразу перестал стричься. Еще он, кстати, любил тайком брать мои вещи.

— Действительно, странный, — согласилась я. — А зовут-то его как?

— Зовут? — Григорий скривился (кажется, он нечасто-то называл брата по имени). — Максим. Макс.

Некоторое время мы молчали, потом я решила добавить позитива:

— Слушай, а может, ты был в глазах Макса идеалом? Вот он и копировал твою прическу и одежду.

— Он еще и друзей моих пытался себе заполучить, — мрачно поделился Григорий. — Сначала делал все, чтобы нас поссорить, потом начинал активно втираться им в доверие.

Я задумалась. Интересно, этот Максим и правда такой мерзкий, или босс сгущает краски? Звучит немного нереалистично.

— Маму этот крендель тоже пытался против меня настраивать, — чуть погодя, добавил босс. — Пару раз даже получилось.

— А с отчимом ты ладишь?

— С отчимом? Вполне. Он хороший человек, окружил маму заботой. Я ему признателен за это. Если бы он еще и сыночка своего припудренного угомонил, ему бы цены не было. Но, к сожалению, отчим не видел ничего плохого в том, что его сын даже трусы пытается купить, как у меня.

Наверное, мне стоило сменить тему, но любопытство уже взяло верх над здравым смыслом.

— А мама Макса… Ты с ней знаком?

— Не особо. Видел ее мельком в детстве. Она не занималась воспитанием сына. После развода уехала заграницу, снова вышла замуж, родила.

— Похоже, вашему Максу банально не хватало внимания, — предположила я. — Наверное, копируя твой стиль, он надеялся понравиться твоей маме.

— Да мне плевать, чем он там руководствовался, — пробурчал босс. — И вообще, хватит об этом чудике. Тем более что мы уже приехали.

* * *

12.2

12.2

Когда я затащила свои авоськи в кабинет, Людочки там не было. Я нашла пару чистых листов и немедленно принялась за сочинение автобиографии.

Ну как принялась? Села за стол, вооружилась ручкой, нахмурила лоб. Дальше дело встало. Я грызла краешек ручки, но никак не могла придумать, с чего начать. В голову вообще ничего не шло.

Так, пожалуй, лучше не мучить перегретые мозги и просто скопировать начало у Григория. Что там у него на первом месте? Помидоры? Отлично! Я тоже напишу про свои предпочтения в еде.

Лично я обожаю… обожаю… э…

Елки-палки, какое у меня любимое блюдо? Ни разу о таком не задумывалась. С детства я молочу все, что положили мне на тарелку: голубцы, суп и даже молочную кашу. Степка, кстати, такой же проглот. Пока мы были маленькие, мама даже волновалась, что у нас глисты. Каждые полгода она сдавала содержимое наших горшков на проверку в поликлинику. Там маму уже знали, правда, ничего в принесенных ею баночках не находили. Впрочем, мама все равно не расслаблялась: пичкала нас тыквенными семечками и чесноком — для профилактики. Может, кстати, про это и написать? Да еще и красный совочек упомянуть: именно им вооружалась мама, готовя очередное нападение на наши горшки.

Я представила, какое лицо будет у Григория в тот момент, когда он начнет изучать мою биографию, и невольно хихикнула. Наверное, он опять решит, что я издеваюсь. Чертов параноик!

От напряжения, вызванного усиленной умственной работой, у меня даже спина зачесалась. Вот уж не думала, что написать о себе что-то интересное — так сложно.

— Ты уже вернулась? — в кабинет с бледно-зеленой физиономией ввалилась Людочка. — Надеюсь, хоть не зря съездила? Показывай, что удалось нащелкать.

Вздохнув, я отложила листы и ручку, достала флешку с фото. Не рассказывать же коллеге, что босс попросил меня отодвинуть другие дела ради наших с ним отношений: это как-то не стыкуется с легендой о том, что я та еще феминистка.

Люда с огромным интересом просмотрела мои фото, сказала, что вышло недурно. Я похвасталась, что еще и интервью взяла у покупательницы.

— Слушай, нам как раз вот такого контента и не хватало! — обрадовавшись, заявила Людочка. — Прямо сейчас садись за мой ноут и все запиши. Выложим это твое интервью сегодня вечером на сайт, там уже сто лет не было крутых материалов.

Подхватив клубки и спицы, она пересела на диван. Польщенная оказанным доверием, я плюхнулась за ее стол и тут же стала пыхтеть над интервью. Дела с ним, кстати, шли лучше, чем с автобиографией.

* * *

Перед обеденным перерывом в кабинет ворвалась Дана:

— Девочки, кончайте изнурять себя непосильным трудом, идемте в кафе.

Я обрадовалась, подумала, что вот сейчас Люда свалит, а я, оставшись в кабинете под каким-нибудь благовидным предлогом, быстро накатаю для босса что-нибудь захватывающее. Однако моим амбициозным планам не суждено было сбыться. Люда вытянулась на диване и запричитала:

— Ой, у меня, кажется, давление упало. Ой, голова кружится. Девочки, идите на обед без меня, только принесите мне потом булочку и чай. И еще курник можно, если у них будут свежие.

В душе у меня шевельнулась легкая тревога за собственное будущее, но я ее отогнала. Я выбралась из-за стола, прихватив сумку, вышла в коридор следом за Даной.

— Что-то Люде в последнее время совсем нездоровится, — со вздохом сказала та. — Не понимаю, почему она не идет на больничный. Лично я бы в ее состоянии на работу вообще забила.

— Ага, я бы тоже, — согласилась я. — И отец ребенка непонятно, куда смотрит. Кстати, ты случайно не знаешь, кто он?

— Нет, не знаю, — вздохнула Дана. — Хотя… недавно Людка проговорилась, что его Григорий зовут.

— Как? — Я, по-моему, даже вздрогнула.

— Григорий! — повторила Дана, расцветая от подвернувшейся возможности посплетничать. — Пару недель назад Людка сказала, что хочет назвать дочь Тамарой, ну и спросила, как мне это имя. А я ответила, что надо, первым